Проклятье князей - Грицюс Зенонас

– В общем – это Ваше дело, если, как говорите, ущерб ничтожный, – в свою очередь сердито махнул рукой Виталий Егорьевич. – А этот человек никого не напоминает?

Следователь положил перед мужчиной фоторобот. Тот брезгливо взял его в руки и тут же вернул назад:

– Боже упаси! Сразу видно – из бандитов. Кстати… Нос у него интересный…

– Да, примета интересная.

– Я только раз такую горбинку видал. Правда – давним давно это было – наверно, лет пятнадцать или даже двадцать тому назад. Друг отца с Калининграда проездом заскочил. Сам и шутил над ней – мол, мой прадед грузином наверно был. Поэтому и врезалось в память.

– Который тот дневник и подарил?

– Он самый. Но он и тогда уже в годах был, а тут, судя по фотороботу, человек довольно молодой.

– А сын у него был?

– Был, примерно моих лет.

… Закончив протокол допроса неожиданного свидетеля, Виталий Егорьевич тут же принялся за составлением срочного запроса в Калининградскую областную прокуратуру. Российских коллег просили уточнить: – был ли у Логинова сын., где он сейчас находится, если недавно уехал – то куда. И – прислать его фото для опознания.

5.6

Приехав в село, Радкевич попросил водителя на всякий случай проехать мимо привокзального сквера, где по словам местного участкового, в послеобеденное стремились найти прибежище местные алкаши. Он не ошибся – голос несостоявшегося художника Володи гремел на весь сквер. Он попросил водителя остановится поодаль и усмехаясь, прислушался к разговору:

– Я тебе Богом клянусь! Будет у меня к вечеру деньги. У меня должников в селе знаешь сколько? То – то – пол села. Не будь ведьмой, дай хоть бутылку пива. Шахта синим огнем горит.

Ответ с глубины киоска он получил молниеносный и недвусмысленный, выраженный в форме, от которой Володя как ошпаренный отшатнулся от прилавка и в отчаянии оглянулся, надеясь найти хоть ничтожный спасательный круг. Вокруг пусто, никого… Этой передышкой и решил воспользоваться Радкевич.

– Володя, подходи, пожалуйста, к нам, – .чуть приоткрыв дверцу, позвал он страдальца. – А, прокурор, – неохотно подойдя к машине, недовольно пробурчал Володя. – Я ведь все Вам сказал…

– Просто одну незначительную мелочь хотим уточнить, – примирительно сказал Радкевич. – Ты сядь сюда на заднее сиденье и взгляни спокойно и повнимательнее – нет ли среди этих людей твоего собеседника, фоторобот которого составляли?

– Вот, этот, – быстро пролистав несколько фотографий, остановился на одной Володя. – Ей Богу, он! И смотреть нечего.

Подписав протокол опознания, Володя лукаво исподлобья взглянул на прокурора: – Я столько доброго для родного государства сделал…

– Долг каждого сознательного гражданина, – настроение у Виталия Егорьевича было приподнятое, и он охотно принял предложенные Володей правила игры. Увидели бы сейчас сослуживцы этого несговорчивого и сурового на вид следователя!

– И никому неважно, что этот сознательный гражданин сейчас сидит в временном финансовом луже – ни гроша в кармане, – заскулил Володя, перейдя в открытое выклянчивание.

Игорек, водитель прокуратуры, заранее знал ответ Радкевича – он весьма сдержанно относился к алкоголю и не мог терпеть подобных попрошаек. Он уткнулся в руль, и только подрагивающие плечи в кожаной куртке выдавали, что его просто разрывает приступ неуправляемого смеха. И был ошарашен, услышав сногсшибательный ответ:

– Конечно – беспокоит. Надеюсь, на сегодня хватит?

Даже не поблагодарив, «сознательный» гражданин пулей вылетел из машины и, зажав в кулаке вожделенный банкнот, помчался обратно к киоску. Машина тронулась, и они уже не могли услышать разговора, потом на целые годы ставшим «топом» застолье сельчан.

– Василиса, ну ка достань мне бутылочку водочки получше да покрепче. Смотри, чтоб паленную не сунула. Знаю я тебя!

– Деньжата успел свистнуть с кого то?

– Василиса, ты смотри, слова выбирай! Меня сам прокурор с области угостил. Как ценного государственного свидетеля!

– Ох ты окаянный, – от столь откровенной наглости с злости аж поперхнулась киоскерша. – Прокуроры ему в друзья стали записываться! Да ты с ним только на суде разговаривать будешь! На, бери. И проваливай, чтоб глаза мои тебя больше не видали!

… Главный прокурор области не скрывал своего восторга, который на него, истинного профессионала, произвел доклад Радкевича. Еще бы – раскрыт «висяк», о котором, не скупясь трубили вся областная и столичная пресса.

– Что собираешься делать дальше, Виталий Егорьевич?

– Объявлять нашего фигуранта в международный розыск. Преступление – из ряда вон выходящее.

– Одобряю. Если он еще кого то отравит, нас самих на виселицу отправит, – невесело пошутил главный. – Но вот что меня беспокоит – доказательств у нас пока, как говорится, кот наплакал. Не махнуть ли в Калининград? Командировка, считай, у тебя уже в кармане…

6. СТРАСТЬ ПОЛКОВНИКА

6.1

Нелюдное время. Так бармены небольшого кафе в спальном микрорайоне Москвы называли часы, когда их заведение почти пустовало. Можно было отдохнуть, поболтать, не спеша приготовится к наплыву посетителей, которое из года в год традиционно повторялось в одно, уже давним давно всем знакомое и привычное время – когда люди после работы возвращались домой.

Прилично одетый мужчина средних лет вошел в почти пустой зал, оглянулся и, наверно, остался вполне довольный увиденным. Уютно устроившись у самого уединенного столика в углу, заказал себе чашечку крепкого кофе и рюмочку хорошего болгарского бренди. Потом достал из небольшой дорожной сумки какие то документы и стал их внимательно изучать.

Хотя план действий Вячеслав наметил еще там, в Киеве, сидя у письменного стола в квартире инженера, тем не менее он решил подстраховаться. Нужно было сосредоточится, до мелочей обдумать каждый неожиданный поворот в ожидавшем его непростом разговоре. А самое главное – не дать своему опытному собеседнику хотя бы чуточку усомнится в том, кем он старался себя выдавать – за журналиста никому неизвестной провинциальной газеты, проездом оказавшегося в Москве. Одновременно решившего не терять время даром, а заработать себе славу, подготовив интервью у знаменитого и заслуженного человека.

Автор небольшой зарисовки в газете «Труд» восторженно писал о ветеране славных инженерных войск, закончившем свой боевой путь в Калининграде. Ныне он – полковник, преподаватель Военно – инженерной Академии. В свободное время занимается поиском пропавшей во время Второй мировой войны Янтарной комнаты. А главное – собравший о подземельях тогдашнего Кенигсберга богатейший и интригующий материал. Логинов бережно выпрямил пожелтевшую вырезку с газеты с уже наизусть знакомым текстом и на всякий случай спрятал ее в недорогом блокноте, по случаю купленном в киоске печати аэропорта Шереметьево.

Автором второго документа был сам полковник. Скорее всего, газета каким то образом попало в руки покойного дяди Николая. И он решил написать ученому о том, что у него находится какой то таинственный дневник немецкого профессора, в котором он детально описывает Кенигсбергские подземелья. Правда, как можно было понять из вежливого ответного письма полковника, в важности – а может быть, даже в подлинности – дневника у него могли быть сомнения…

«Уважаемый Афанасий Апанасович!

Письмо с большим опозданием и только недавно попало мне в руки. Я уже ушел в запас и больше не преподаю в Академии. Так что простите за задержку с ответом!

Дневник, конечно, меня интересует. Имя профессора Клауса мне известно, он был большим специалистом по истории города Кенигсберга. Приезжайте в Москву, я Вас встречу и постараюсь помочь с консультацией у врачей. Только заранее позвоните и предупредите меня по телефону… »

Номер телефона, конечно, уже мог быть другой. Но осталось самое главное – на конверте был указан адрес квартиры полковника. Логинов еще немножко посидел, собрался с мыслями и, чтобы не привлекать ненужного внимания, уже на улице позвонил по указанному номеру. Через несколько секунд в трубке послышался хриплый стариковский бас:

– Слушаю Вас.

– Я говорю с полковником Игнатенко?

– Да, чем обязан?

6.2

Через полчаса он уже сидел в квартире полковника. Старичок был стройный, подтянут, с первого взгляда выглядел бодрым и энергичным. Но по его голосу можно было угадать – несмотря на обманчивую внешность, силы старика уже на исходе. Но ум старика, как сразу определил Логинов, оставался на высоте. Умные, цепкие глаза просто сверлили неожиданного гостя.

«С этим дедом надо держать ухо востро, – сразу же прикинул Логинов. – Одно неточное замечание – и тебя попросту деликатно выставят за дверь».

– Времени у нас маловато, так что давай сразу по существу, – приглашая к чаю, определился полковник.