Воплощенные - Наталья Бульба

Он вернулся почти пятнадцать лет спустя, принеся еще не доказательства вины Кассире, но уже имея причины их искать.

Локар переболел Талиной, взяв в жены девушку из проклятых. Был счастлив. Мне так казалось до тех пор, пока Талина вновь не появилась в крепости. Теперь я в этом сомневался, пустота в его глазах выдавала тщательно скрываемое смятение.

– Он не пойдет против тебя.

Я вновь кивнул, но уже не так уверенно. Проблема была не в нем, а в ней. При встрече лери не сможет не ощутить тех чувств, которые он к ней испытывает. Но чем ответит на них?

Мы с ним оба не забывали, что Талина имеет право взять консорта. Выбрав Локара, она получит не только преданность, но и любовь. Ту самую, которую она не смогла принять от меня.

– Я буду ждать его на закате на дозорной башне малого джейсина.

Появившиеся мысли были тяжелыми. Друг и соратник, жена, разделившая со мной ответственность за то, что принадлежало ей по праву рождения. Война, признаки которой становились все очевиднее. Совет, не желающий признавать, что наш мир изменился, и продолжающий вести кланы к междоусобице.

Все это сплелось здесь, в крепости Самар’Ин, легенде Лерикана, последней надежде воплощенных.

Мне не дано было видеть будущее, но я знал, где именно начнется битва, где она закончится. И то, что мне предстояло быть в ее гуще.

Маркирер

Ждать известий от Ромио было еще слишком рано, но я уже не раз ловил себя на том, что вслушиваюсь в тишину за дверью в ожидании гонца или всматриваюсь в раскрашенное облаками небо, надеясь увидеть в нем темную точку вестника.

Но сегодня мне было не до этого. Слова Аранара разбередили рану, заставив ее вновь кровоточить. И дело было не в том, что князь фактически признался – он знает способ, как снять проклятие. Мне не удалость проникнуть в разум огненного кугуара, но это не мешало мне быть уверенным, что подробностей и подсказок от него я не дождусь. Искать придется самому, по крупицам перебирая то, что уже известно о даре древних.

Но этим интересно заниматься, когда солнце начинает клониться к вечеру, а сердце сильнее бьется в ожидании того мига, когда темнота обрушится на Лерикан, неся с собой боль и ужас частичной трансформации.

Пока же… Я никогда не был сентиментальным – чужая кровь не жгла мне кожу. Но Аранар был прав, играть судьбами детей не стоит. Да и Сомей совсем зарвался. Не против Виджара он выступил, украв мальчишку, – против меня.

Позвать Хартиша я не успел, он сам тенью скользнул в чуть приоткрытую дверь, остановился, сделав шаг.

Улыбаться я давно разучился, но если бы умел, получил бы хороший повод. Вся его поза, с чуть сгорбленной спиной и усталым взглядом, говорила о старческой немощи, вводя в заблуждение любого, но не меня. Половина схваток из тех, которые проходили на закрытом для всех плацу, оставались за ним.

– Прикажи оседлать дархана.

– Ваш любимец ждет вас, канн.

Он попытался поклониться, но сдержанно схватился за поясницу, продолжая представление. Я не возражал. Он был загадкой для всех и в какой-то мере для меня. С этой я не торопился расставаться, мне нравилось наблюдать за ним, не делая выводов, позволяя ему исполнять свою роль. Рано или поздно, но все те мелкие детали, которых достаточно набралось за полсотни лет его службы мне, должны были сложиться в ясную и четкую картинку. И тогда я узнаю, зачем тот воин вошел на террасу в час проклятия и оставался со мной до самого рассвета, пытаясь усмирить мою ярость и облегчить боль.

– Я к воздушным.

Хартиш кивнул и с лукавством в глазах, которое так шло его немолодому лицу, уточнил:

– Гарнизон поднимать?

Я сделал вид, что задумался, радуясь тому, что хоть с кем-то могу позволить себе быть живым, и качнул головой:

– Давай начнем с моей четверки. Если их не хватит…

Заканчивать смысла не было, о моих телохранителях шла такая молва, что одно упоминание их имен заставляло остальных князей яриться.

Двое ансаиров из моего собственного клана, но с примесью человеческой крови. И у обоих редкий дар убивать не приближаясь.

Вторая пара была еще более невероятна для князя проклятых – огненные воплощенные, кугуары, давшие мне полную клятву верности. Никто, кроме меня и Хартиша, не знал, откуда они у меня, я же делиться этими сведениями не торопился. Как и Аранар, который подарил мне своих воинов после того, как спас.

Но самым удивительным было не это. Все четверо довольно быстро научились не только слаженно сражаться, используя свои способности, но и понимать друг друга.

Не скажу, что с тех пор, как это случилось, меня стали любить больше.

Застегнув поданную слугой перевязь и закрепив меч, я по винтовой лестнице, к которой вел потайной ход из моего кабинета, поднялся на площадку башни, венчавшей это крыло замка. Плащ накинул уже там.

Оседланный пустынный дархан, которого я назвал Искролетом за оранжево-алый окрас и невероятную даже для этого вида скорость полета, распластался на каменном ложе и чуть слышно урчал, греясь на солнце.

Услышав мои шаги, повернул морду, скользнул раздвоенным языком по протянутой к нему ладони. Я никогда не забывал про угощения для него. Тушка шкорда не могла его насытить, но всегда расценивалась им как лакомство.

– Поиграем? – Я ласково провел по коже ящера, наслаждаясь ощущением прохлады. Упругая, чуть шершавая и… освежающая.

Ответом мне стал тонкий свистящий звук.

За грядой гор их называли тварями. Всеядные, не отказывающие себе ни в свежем мясе, ни в падали, они не имели естественных врагов, уступая только людям, которые брали их хитростью. Разум у дархана, как у ребенка. Любопытство такое же.

Медлить я не стал. Ухватившись за луку второго седла (Харши догадался, что обратно я буду возвращаться не один), рывком бросил свое тело вверх. Пока Искролет поднимался и скользил к краю площадки, успел пристегнуть ноги к боковым креплениям.

Меня обдало волной возбуждения, когда ящер рухнул вниз, увлекая меня за собой. Он знал, как я люблю этот момент свободного падения, потому и распахнул крылья, когда его лапы уже почти коснулись выступов первого ряда крепостной стены.

Четверка телохранителей на более мелких серо-зеленых степных дарханах встретила меня над рекой, которая величественно несла свои воды, окружая крепость полукругом.

Мой ящер издал недовольную трель, но, повинуясь команде, влетел в центр квадрата.

Владения клана Ирдаков находились ближе к подножию Белых гор, за которыми лежали протянувшиеся на многие лары ледяные просторы. Здесь ветви деревьев все время склонялись под порывами ветра, а снежная крупа ложилась на яркую зелень и в начале лета. Сама же крепость, словно гнездо птицы, вросла в скальные складки.

Я не любил бывать у Сомея, мое тело требовало тепла, потому я и предпочитал жаркие безбрежные пустыни, песок, в котором утопала нога и от блеска которого влажная пелена застилала взгляд, странные картинки, возникавшие в колышущемся от зноя воздухе.

Жаль, но в этот раз мой визит был неизбежен. Нельзя сказать, что слова Аранара не оставили мне выбора, – я вполне мог забыть о них, и Виджар сам бы решал свои проблемы. Но я чувствовал, что пройдет немного времени, и я пожалею об этом, если поступлю так.

Наш путь был долог, но к полудню недовольная трель Искролета вывела меня из задумчивости, предупреждая, что мы приближаемся к цели. Он так же, как и я, недолюбливал воздушных.

Дархан одного из телохранителей резко спикировал вниз, вспугнув мелких птах, прятавшихся в кронах деревьев. Затем, раскрыв крылья, проплыл над огромным полем, заставив работавший на нем люд броситься на землю, взмыл вверх, ведя нас в сторону вершины.

Издалека донесся звук охранного рога – нас заметили.

Взметнулся вымпел над одной из башен, показывая, куда именно направлять ящеров.

Первыми на каменную площадку соскользнули двое воплощенных. Кроме нас дарханами пользовались только в клане Аранара, так что мне пришлось учить этих тварей зависать на мгновение, чтобы была возможность соскочить с седла прямо в воздухе.

Подняв руки вверх – опасности нет, они отошли к самой лестнице, сдвинув туда и стражу.

– Князь не ждал вас, канн Маркирер. – Помощник Сомея, молодой выскочка, из всех достоинств у которого я отмечал только привлекательную внешность, появился на верхней ступени, когда пятерка ящеров поднялась над крепостью, пятнами выделяясь на белом фоне.

– Я не для того проделал этот путь, чтобы каждый шкорд смел заступить мне дорогу, – прорычал я, заставив того отойти пропуская. – Князь у себя?

– Князь развлекается.

Глубокий, чувственный голос раздался снизу, из сумрака. Но мне не нужно было видеть ту, которая произнесла эту фразу, моя память запечатлела не только все оттенки ее глаз, которые мне довелось наблюдать, но и каждый изгиб ее прекрасного тела.