Как делаются большие дела. Удивительные факторы, которые определяют судьбу каждого проекта, от ремонта дома до освоения космоса и всего, что между ними - Бент Фливбьерг

Это одна из главных причин, по которой проект скоростной железной дороги в Калифорнии смог провести более десяти лет "на стадии планирования" до начала строительства, создав впечатляющее количество бумаги и цифр, но не создав плана, достойного этого названия.

В отличие от этого, хорошее планирование исследует, воображает, анализирует, тестирует и итерирует. Это требует времени. Таким образом, медлительность - это следствие правильного планирования, а не его причина. Причиной хорошего планирования является диапазон и глубина вопросов, которые оно задает, а также воображение и строгость ответов, которые оно дает . Обратите внимание, что я поставил слово "вопросы" перед словом "ответы". Само собой разумеется, что вопросы задаются раньше ответов. Вернее, это должно быть само собой разумеющимся. К сожалению, это не так. Проекты, как правило, начинаются с ответов, а не с вопросов.

Проект Дэвида и Деборы начался с фразы "отремонтировать кухню". Это ответ, а не вопрос. Как это часто бывает с проектами, цель проекта казалась очевидной, само собой разумеющейся. Вопрос заключался лишь в том, когда приступать к реализации проекта, и как только это было решено, пришло время заняться детальным планированием. Неспособность задавать вопросы о цели проекта стала основной причиной его провала.

Фрэнк Гери, пожалуй, самый известный в мире архитектор, никогда не начинает с ответов. "Я вырос на Талмуде, - сказал он мне, когда я брал у него интервью в 2021 году, - а Талмуд начинается с вопроса". Это типично для иудаизма, говорит он. "Евреи все подвергают сомнению".

Под вопросом Гери понимает не сомнение или критику, и уж тем более не нападение или разрушение. Он имеет в виду, что задает вопросы с открытым сердцем и желанием учиться. Одним словом, это исследование. "Вы проявляете любопытство, - говорит он. Это противоположно естественной склонности думать, что "Что видишь, то и есть" (WYSIATI), заблуждению, которое мы рассматривали в предыдущей главе. В отличие от этого, Гери предполагает, что должно быть еще что-то, чему можно научиться. Сделав это предположение, он избегает ловушки заблуждения.

В таком настроении первое, что делает Гери при встрече с потенциальными клиентами, - это вступает в долгие разговоры. Это не болтовня и не личная беседа, в ходе которой Гери не читает лекции по теории архитектуры и не погружается в видения, бурлящие в его воображении. Вместо этого он задает вопросы. Не имея никаких мотивов, кроме любопытства, он выясняет потребности, стремления, страхи и все остальное, что привело клиента к нему. Весь разговор начинается с простого вопроса: "Почему вы делаете этот проект?".

Немногие проекты начинаются именно так. Все должны.

 

КОРОБКА СПРАВА

Самое знаменитое здание Фрэнка Гери - то, которое вознесло его из числа восходящих звезд на вершину архитектурного мира, - это Музей Гуггенхайма в Бильбао. Галерея современного искусства в Бильбао (Испания) - это впечатляющее, сияющее здание, не похожее ни на что ранее виденное, такое же произведение искусства, как и те, что выставлены внутри.

Вполне понятно, что Гуггенхайм Бильбао часто представляют как плод воображения и гения архитектора. Более циничные наблюдатели видят в нем пример феномена "крахмального архитектора", когда архитекторы дают волю своему раздутому эго и идиосинкразии. Оба мнения неверны.

Когда в 1990-х годах Гери впервые предложили рассмотреть этот проект, он прилетел в Бильбао и встретился с чиновниками из правительства Страны Басков, автономного региона на севере Испании. Правительство выступало в качестве потенциального заказчика, разработав план, согласно которому оно должно было заплатить Фонду Соломона Гуггенхайма за создание и управление Музеем Гуггенхайма в Бильбао, крупнейшем городе Страны Басков. Для будущего музея было выбрано элегантное, но заброшенное здание, изначально построенное в 1909 году как винный склад. Подумает ли Гери о реконструкции?

Другой архитектор мог бы просто сказать "Нет, спасибо" и уйти. Или "да" и принялся бы за работу - как это сделал архитектор Дэвида и Деборы. Но не Гери; он задавал вопросы, начиная с самого главного: "Почему вы делаете этот проект?".

Как ему сказали, когда-то Страна Басков была центром тяжелой промышленности и судоходства. Но это было в прошлом. "Бильбао был не совсем плох, как Детройт, но почти", - вспоминал он годы спустя. "Сталелитейная промышленность исчезла. Судоходная промышленность исчезла. Все выглядело довольно печально". Бильбао был ржавеющим и отдаленным, и мало кто из иностранцев даже слышал о нем, поэтому он не выиграл от огромного потока туристов, который ежегодно наводнял юг Испании и Мадрид. Гуггенхайм, надеялись чиновники, привлечет в Бильбао посетителей и оживит экономику. Чиновники сказали Гери, что им нужно здание, которое могло бы сделать для Бильбао и Страны Басков то же самое, что Сиднейский оперный театр сделал для Сиднея и Австралии: вывести их на карту и вернуть рост.

Гери осмотрел старый склад. Здание ему понравилось, но не для проекта с такой целью. По его словам, здание придется снести и заменить. И это будет очень жаль, ведь его можно было бы использовать и по-другому.

Однако у Гери была другая идея. Он заметил заброшенный промышленный объект на набережной реки, с которого открывался хороший обзор во многих направлениях. Забудьте о реконструкции, сказал он. Постройте новый, ослепительный музей на этом месте на берегу реки.

Чиновники согласились. И не зря: их цель - поднять экономику - была амбициозной и требовала увеличения туризма. Теоретически новый Гуггенхайм в отреставрированном здании мог бы это обеспечить. Но насколько это вероятно? Разве какая-нибудь реконструкция, какой бы блестящей она ни была, когда-либо создавала глобальный всплеск, привлекавший большое количество людей со всего мира? Трудно вспомнить хоть один. Но впечатляющие новые здания в впечатляющих местах могут привлечь внимание всего мира. Некоторые из них даже привлекли большое количество посетителей, например Сиднейский оперный театр. Это все равно было бы огромной проблемой, но такой подход казался более вероятным, чтобы получить то, что хотели баски, или так утверждал Гери.

Получившееся здание привело в восторг как архитектурных критиков, так и обычных людей, а Гуггенхайм Бильбао в одночасье стал сенсацией. Туристы заполонили город. И они приносили деньги. За первые три года работы почти 4 миллиона человек посетили некогда малоизвестный уголок Испании, влив в регион чуть менее 1 миллиарда долларов (в долларах 2021 года).

Воображение, гений и эго Фрэнка Гери, безусловно, были задействованы при создании Гуггенхайма в Бильбао. Но здание было в значительной степени сформировано целью проекта. Как показывает послужной список Гери, он вполне способен проектировать здания, которые являются скромными и сдержанными по сравнению с тем, что он сделал в Бильбао., спустя годы он даже провел сдержанную реконструкцию музея в