Пятерка Мечей - Наталья Солнцева

Раз этот номер не прошел, придется придумывать другой. Так или иначе, разговор с Динарой необходим. Но действовать второпях, как следует не подготовившись, не стоит.

Какой же подход найти к милейшей Дине Лазаревне? Возможно, сначала нужно поговорить с соседями, выяснить, что к чему. Но не в лоб, а осторожненько, с умом. Самый подходящий кандидат на собеседование, – старая актриса Берта Михайловна. Она сидит целыми днями дома, поговорить не с кем. Опять же жизненным опытом хочет поделиться, а никто не слушает. Пономарев знал, как находить общий язык с пожилыми дамами. Берта Михайловна! Вот кто расскажет ему о Чиляевой.

Старая актриса действительно была наперсницей живущих по соседству женщин, – в этом Пономарев не ошибся. Она всегда была дома, никуда не торопилась и могла выслушивать обстоятельства чужой жизни сутки напролет. Берта Михайловна умела расположить к себе людей. Самым ценным ее качеством было то, что она не имела привычки сплетничать: то есть с одной соседкой обсуждать другую. У старой актрисы было еще одно достоинство, весьма редко встречающееся в современном мире, – доброта. Даже ее единственный, за всю жизнь в театральном доме, конфликт произошел именно на этой почве. Сердобольная женщина жалела несчастных котят и подбирала эти «плоды греха» персидской красавицы Дианы и помойного Яшки, давала им приют, выхаживала, кормила полосатое племя, чем и вызвала недовольство соседей.

Но, как бы там ни было, а женщины продолжали бегать к ней со всем, что наболело. И госпожа Буланина, и даже жена инженера Авдеева.

Людмила Станиславовна Авдеева вызывала у Берты Михайловны чувство сострадания, смешанное с досадой. Жена инженера была высокой, несколько бесцветной блондинкой, с хорошей фигурой и правильными чертами лица. Она могла бы быть довольно привлекательной женщиной, если бы хоть немного следила за собой, – подкрашивалась, делала современную прическу и модно одевалась. Ничего этого Людмила Станиславовна себе не позволяла. Прямые волосы она забирала сзади заколкой во что-то непонятное – не то в дульку, не то в ракушку; белесоватые ресницы делали ее серые глаза невыразительными; даже красить губы она то и дело забывала. Одевалась Авдеева в какие-то длинные, бесформенные хламиды, обувь носила на низком каблуке, а таким вещам, как колготки, шляпки, зонтики и сумочки вовсе не придавала значения.

– Людмила Станиславовна, дорогая, – проникновенно говорила ей старая актриса за чаем. – Ну что вы так себя забросили? Посмотрите в зеркало! Вы же еще молодая, красивая женщина!

– Какая там молодость?! – вздыхала жена инженера, тоскливо глядя за окно, на почерневшие от сырости стены домов. – Мне уже тридцать шесть. Жизнь идет, однообразно и уныло, как осенний дождь… И ничего в ней нет, кроме сожалений. Даже детей, и тех нет.

Это и хорошо, милая, – думала про себя Берта Михайловна. – Ты, деточка, себе толку дать не можешь. Куда тебе детей? Зачухаешься с ними совсем!

– Ах, Берта Михайловна, во что превращается жизнь женщины, когда она не может осуществиться как мать?! – продолжала свое Авдеева. – В такой жизни нет ни смысла, ни цели! Одна только тоска…

– Милая Людочка! Цель и смысл жизни – вопрос философский; на него разные люди, настоящие гиганты мысли ответить пытались, не нам с вами чета! В чем он? Это для каждого по-разному. Вот моя жизнь уже к закату клонится. И в чем ее смысл, по-вашему? Ну, играла я когда-то в театре. Не то, что хотела, а то, что предлагали. Была веселая, красивая…нравилась мужчинам. Все это ушло. Знаете, о чем я вспоминаю, перебирая в памяти прошлое?

– О любви, наверное, – робко предположила жена инженера. – О славе. Вы же артистка! Вас когда-то вся страна знала!

Берта Михайловна отрицательно покачала головой.

– Об упущенных шансах, деточка! Каждому человеку дается эта возможность, – быть счастливым. Да не все этим пользуются. И находят тому тысячи причин и оправданий. Вот ко мне недавно один журналист приезжал, предлагал написать мемуары. Я же со многими известными артистами и режиссерами была знакома, многих выдающихся людей встречала… Но я отказалась. Бесполезная это вещь, – перебирать облетевшие листья и засушенные цветы!

Старая актриса вздохнула и достала из потемневшей от времени серебряной шкатулки сигарету. Людмиле Станиславовне она курить не предлагла: та была противницей «вредных привычек».

– Я бы о другом книгу написала, – сказала она, закуривая.

– О чем же?

– Как люди не дают себе быть счастливыми!

– Ой, Берта Михайловна! Разве такое бывает? По-моему, каждый человек мечтает о счастье и стремится к нему.

– Это люди только так думают, – возразила старая актриса. – А на самом деле…как только жизнь предоставляет им шанс, они пугаются и находят сотни оправданий, почему они не могут им воспользоваться! Что только не идет в ход, – и религия, и мораль, и совесть, и мнение окружающих, и чужие судьбы, и «непреодолимые препятствия», и «плохие обстоятельства»! А счастье не любит ждать долго…

– Вы хоть сына вырастили от любимого человека! – с завистью сказала Людмила Станиславовна.

– Ну и что? Да, вырос Николай! Сколько я настрадалась, пока подняла его на ноги. У меня репетиции, спектакли, поездки, – а его девать некуда. То болеет, то грустит… Он до сих пор меня простить не может! Говорит, что я украла у него детство. Что он по чужим людям рос, материнского тепла и ласки не видел! Чужой человек вырос, – он меня не понимает, я его. Так и живем, как соседи по коммунальной квартире. Николай до сих пор не женат, – и в этом он меня обвиняет. Дескать, не привык он к семье, не проникся ее духом, – теперь вот и свою создать не может! Ах, да что говорить…

Берта Михайловна махнула рукой, закуривая вторую сигарету.

– И насчет любимого человека… Колин отец был известным кинорежиссером, у него была своя жизнь, в которой нам с сыном места не оказалось. Ну, а я гордая была. Вот и разошлись наши пути навсегда! Я даже не знала, что он умер: спустя несколько лет одна знакомая сказала. Всю жизнь я сама себя обманывала, тешилась фантазиями, что у меня какая-то необыкновенная любовь была, и что я ее предать не смею, а потому все остальные мужчины для меня не существуют. А теперь и вспомнить нечего! Никому не посоветую брать с меня пример.

– Как же узнать этот шанс? – недоверчиво спросила жена инженера. – Неужели, он и у меня есть?

– Конечно, есть! Бог вам для счастья все дал, – красоту, ум, здоровье, – а как вы этим даром распоряжаетесь?

Людмила Станиславовна задумалась. Красивой женщиной она себя не считала, особого ума тоже не было, – это уж Берта Михайловна преувеличила, для поднятия духа, – а вот на здоровье действительно жаловаться не приходилось. Кроме бессонницы и простуд ее ничего не беспокоило. А какие это болезни? Это так, – нервы шалят. От неудавшейся личной жизни.

– Семью дети украшают, – сказала она со вздохом, – а у нас с мужем их нет. Вот Володя и потерял ко мне интерес! Наши отношения совсем разладились… Мы даже спим порознь.

– Это не дело, – покачала головой Берта Михайловна. – Знаете, как моя бабуля покойная говорила? Как бы вы с мужем ни ссорились, ни дрались, – а спать в одну постель ложитесь! Ночь – самый искусный дипломат.

– Не все так просто, – возразила жена инженера. Видно было, что семейные отношения серьезно ее беспокоят. – Я не волную его, как женщина. А кроме постели, нас, оказывается, ничего не связывало. У него свои интересы, у меня свои. Мы смотрим в разные стороны!

Людмила Станиславовна подумала о том, что, в сущности, их с Володей даже секс по-настоящему не объединял. Вечно ей приходилось унижаться, чтобы привлечь к себе супруга, – приставать к нему с поцелуями, ласками…буквально навязывать себя. Как только она перестала это делать, так их интимная жизнь и сошла на нет.

– Я вообще его раздражаю, – пожаловалась она. – Одним своим присутствием! Ему все не нравится, – как я мою посуду, стираю, хожу по квартире, разговариваю! Мы никуда не ходим вместе и к себе никого не приглашаем. Нам даже разговаривать не о чем!

Авдеева заплакала, вытирая тыльной стороной ладони слезы. Ей было неловко, что она так распустила себя перед соседкой. Но ведь надо же выплеснуть накопившуюся боль! Хоть перед кем-нибудь! Иначе она съест изнутри, сожжет…

– Знаете что, Людочка? – решительно начала старая актриса. – Вам необходимо в корне изменить свою жизнь! Измените все, – прическу, одежду, работу, манеру поведения, наконец! Все! Даже мысли!

– Мысли? – жена инженера улыбнулась сквозь слезы. – Как это?

– Вот что вы о себе думаете? Что вы несчастная женщина, что муж вас не любит, что ваша жизнь не удалась… Ведь так?

Авдеева кивнула. Именно так она и думала, лежа долгими ночами без сна и давясь слезами. Ей уже тридцать шесть, а все самое лучшее проходит мимо! Когда-то они с Володей были нужны друг другу, у них были теплые, доверительные отношения… Куда все это делось? А, главное, почему?