Пятерка Мечей - Наталья Солнцева

Юрий был молод, хорош собой, умен и даже богат. Как раз все то, что привлекает прекрасный пол. Что-то вроде меда, на который слетаются бабочки и пчелки. Салахов вообще нравился девочкам, девушкам и женщинам – одноклассницам, однокурсницам, коллегам, продавщицам, секретаршам, приятельницам и их мамашам. А вот они никогда не представляли для него особого интереса. Он даже в школе ни с одной девчонкой не целовался. В институте, бывало, принимался за кем-нибудь ухаживать, но надолго его не хватало. Совершенно незаслуженно, Юрий приобрел славу легкомысленного Дон-Жуана, с которым лучше не связываться. Это не только не отбило у женщин охоту увлекаться им, но даже подстегнуло их интерес.

Первая близость с женщиной состоялась у Юрия после вечеринки, в изрядном подпитии. Он почти не помнил, как это было. Суетливые, неловкие движения, скрип расхлябанного дивана и наступившее опустошение, – все оказалось противным до тошноты. После этого он испытывал не стыд, не отвращение, а нечто другое. Разочарование! Вот что. Наверное, он слишком много ждал от этого! И то, что произошло, опрокинуло его идеалы. Как будто его обманули, и вместо обещанного подарка подсунули старую поломанную игрушку. Любовь? Он больше не хотел слышать этого слова.

Потом все это сгладилось, и у Юры даже был роман с дочерью соседей, – очень красивой девушкой. Ее звали Ирэна, и она училась в художественном училище. Они с Ирэной ездили в осенний Петергоф, любоваться фонтанами и бродить по шуршащим листьям дворцовых садов. Конечно, говорили о любви и целовались. К более тесной близости Юрий не стремился, но в один из вечеров, когда соседи ушли в гости, они с Ирэной согрешили. С тех пор они время от времени занимались любовью то у Ирэны, то у Юрия. Ему казалось, что он нашел свою судьбу. Родители заговорили о женитьбе.

Мама была в ужасе, когда Юрий заявил, что никакой свадьбы не будет. Он тогда уже закончил учебу и начал помогать Платону Ивановичу на фирме, с головой окунулся в дела, финансы, продажи, и когда вынырнул из этого водоворота, называемого «бизнесом», понял, что ни разу не вспомнил об Ирэне. Значит, это не любовь! – сказал себе Юрий, и, со свойственной всем Салаховым решимостью, разорвал отношения. Скандал замяли, соседям возместили материальный ущерб, а Ирэне купили путевку в Египет. Она привезла из поездки множество сувениров, фотографий, пейзажей с пирамидами и сфинксами, незабываемые впечатления, – но бывшего жениха так и не простила.

С тех пор Юрий имел пару коротких романов, которые вспыхивали, бурно развивались, а потом, непонятным образом, затухали. Без всякой причины.

Господин Салахов давно приобрел собственную квартиру, небольшую, но удобную и хорошо обставленную, полную бытовой техники, настольных ламп и книг. Дед умер, оставив дело всей жизни в надежных руках внука, который проявил недюжинные способности, не в пример его отцу. Арсений Платонович был ученым, – «книжным червем», как называл его самый старший Салахов, – и, кроме своих физических формул, ничем больше не интересовался. Он едва замечал жену и сына, не говоря уже о чем-либо еще.

Отношения Юрия с Анной Наумовной Левитиной завязались совершенно случайно и не были похожи ни на что, уже испытанное господином Салаховым. Он не мог подвести их ни под какие принципы, не мог ни с чем их сравнить. Они были как бы сами по себе, – непредсказуемые, непонятные, необъяснимые, – как стихия, которая не поддается вычислениям и рассуждениям.

Побывав у Анны Наумовны один раз, Юрий несколько дней ходил, как пьяный. Только хмель этот был особого рода, – он спутывал все мысли и чувства в огромный клубок, распутать который не представлялось возможным. Ни с того, ни с сего, господин Салахов вспоминал Анну, – так он называл ее про себя, тайно, – в самое неподходящее время и в самых неподходящих местах. То при обсуждении важной сделки; то за рулем, на оживленном перекрестке, из-за чего пару раз едва не попал в аварию; то в ресторане; то…

– Наваждение! – решил он, стараясь отогнать назойливое видение. – Колдовство! Но меня этим не возьмешь! Я справлюсь!

Не тут то было! Проезжая мимо цветочных магазинов, Юрий делал над собой нечеловеческое усилие, чтобы не купить охапку роз «для Анны». Ему хотелось покупать ей золотые украшения, коробки дорогих конфет, вино, духи и многое другое. Ему хотелось гулять с ней ночи напролет по спящему в снежном безмолвии городу. Ему хотелось читать ей стихи и говорить какие-то важные, главные в жизни вещи. Он видел ее в беспокойных снах и грезил о ней наяву.

– Как я посмею явиться к ней со всем этим? Что я скажу? Чем я объясню подобное поведение? – думал он, чувствуя себя растерянным и взволнованным. – Что со мной?

Эти мысли останавливали господина Салахова от тех безумств, которые он был готов совершить. Анна Наумовна ни о чем не догадывалась, или делала вид, что не догадывается. Да у нее и не было оснований, – встречались они с Юрием только раз, и то по делу. Ей и в голову не могло прийти все то, что творилось с господином Салаховым.

Он перечитал весь психоанализ, нашел у себя массу опасных симптомов, патологических отклонений, и… снова начал писать стихи.

«На моем небосклоне взошла звезда, и я назвал ее «Анна».

В моей душе распустилась лилия, и я назвал ее тем же именем.

В моих садах расцвели деревья, и это все для нее…

Лунный свет ложится узорами на крышу моего дома, который застыл в ожидании…»

Ему хотелось видеть ее каждый день, а он не мог себе позволить даже позвонить. Промучившись неделю, Юрий все-таки набрал заветный номер, которого он не знал еще месяц назад, и все было в порядке. Анна Наумовна оказалась дома.

– Я слушаю…

Низкий хрипловатый голос звучал, как обещание неведомого блаженства.

Господин Салахов говорил о погоде, о театральных премьерах, – он умел вести светскую беседу. Анна Наумовна не уловила ничего, кроме обычной вежливости. Через день Юрий не выдержал и снова позвонил. Она удивилась, но не подала виду. Может быть, ей стало немного тревожно…

Артем Пономарев уже несколько дней наблюдал за театральным домом. Во-первых, в нем проживал Егор Фаворин, который ссорился с убитой актрисой Лебедевой, а во вторых…

Сыщик решил встретиться с женой главного режиссера театра оперетты в неформальной обстановке. Он дождался ее после спектакля и пригласил в театральное кафе. Мягкий приглушенный свет, запах кофе и сладостей располагали к спокойствию и умиротворению.

– Тамара Игнатьевна…

– Можно просто Тамара, – поправила его пышная дама лет сорока, рано увядшая, но тщательно поддерживающая имидж «юной прелестницы», который приклеился к ней намертво после того, как она бесчисленное количество раз выходила в этой роли на сцену.

Ее лицо, после удаления толстого слоя грима напоминало истертую, потрепанную маску.

– Хорошо, что в кафе полутемно, – думала жена режиссера, присматриваясь к Артему.

Он принадлежал к типу мужчин, которые ей нравились, – мужественное лицо, короткая стрижка, красивые чувственные губы… Чем не герой-любовник? К сожалению, артисты, которые имели хорошие голоса и играли ведущие роли в спектаклях, были далеки от идеала Тамары Игнатьевны. Они больше напоминали либо хилых неврастеничных подростков, либо отъевшихся, ленивых пузатых котов. Никакой романтики, никакой страсти…

– Вы хотите узнать от меня что-нибудь о Веронике Лебедевой, – полуутвердительно, полувопросительно произнесла она, жеманно поводя плечами. – Ведь так?

Артем кивнул.

– Вы уже расспрашивали многих работников и артистов театра.

Артем снова кивнул.

– И что же? Смогли выяснить, кто убил эту несчастную провинциальную девицу?

– К сожалению, пока нет, – сдержанно ответил сыщик, поднося зажигалку к сигарете, извлеченной Тамарой Игнатьевной из недр сумочки.

– Благодарю, – одаривая его многозначительным взглядом, произнесла актриса. – Вы спрашивайте, а то я не знаю, что вас интересует!

Она закурила, откинувшись на спинку стула. Пышный бюст, обтянутый трикотажным платьем, должен был произвести впечатление на Артема. Во всяком случае, жена режиссера явно на это рассчитывала.

– У Вероники Кирилловны были недоброжелатели?

– Были! – актриса выпустила из накрашенного рта облачко дыма и криво улыбнулась. – Ну и что? У кого их нет? Думаете, меня в театре так уж любят? Это… – она повела рукой в воздухе, – своего рода «сцена за сценой»! Здесь разыгрываются закулисные драмы, которые почище тех, которые видят зрители. Вся атмосфера театра пронизана завистью, сплетнями и ненавистью, замешанными на лести и притворстве! Вероника была интриганткой! Кому только она не строила глазки?! Даже моего супруга пыталась охмурить. Она попросту водила его за нос, а он, как мальчишка, бегал за ней, надеясь на то, что в конце концов, эта… вульгарная особа пустит его в свою постель! Думаете, почему он отдавал ей самые лучшие роли в спектаклях? Она же была бездарна, как третьеразрядная хористка! Ее место в массовке на заднем плане! Кроме смазливой мордашки, у Вероники были только невероятная, ничем не оправданная наглость и откровенные намеки на возможность переспать с кем угодно, – лишь бы извлечь из этого пользу! И Касимова она тоже держала про запас, на случай, если больше никого подходящего не подцепит!