Деспот - Саша Кей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В отличие от меня Марич одет в одни мягкие брюки, похожие на те, что прилагаются к кимоно, и я вспоминаю, что он занимается восточными единоборствами. Вероятно, благодаря им у него такая походка и атлетизм.
– Ладно, – хмыкает он поднимаясь. – Я сейчас.
И скрывается в ванной, а у меня шумит в ушах, сердце колотится и в животе разрастается холодный ком. Какое-то странное сосущее чувство внутри заставляет колени слабеть, но сесть на уже разобранную постель я не решаюсь. Я помню, как опрокинул на нее меня Марич, и что он со мной делал.
Уши начинают гореть.
Не думать об этом.
Мое возбуждение лишь потешит его эго. Я постараюсь не доставить ему такого удовольствия.
Я сажусь на краешек кресла, и взгляд мой падает на экран ноута. Я обмираю.
На паузе видео. Видимо, то самое с камеры из моей ванной.
Остановлено в момент, когда я, стоя вполоборота и запрокинув голову, подставляю тело струям, смывающим мыльную пену.
Как и любой девушке, мне всегда было интересно, как я выгляжу в глазах мужчин. Взгляд в зеркало – это не то же самое, а вот бесстрастная камера даёт понять, какой меня видит Марич.
Мне казалось, я выгляжу менее зрелой…
На хрупкой фигуре моя полная двоечка, увенчанная темными торчащими сосками, выглядит налитой и тяжелой. Плоский живот, круглые ягодицы, потемневшие от воды волосы, прилипшие к плечам…
– Нравится? – вкрадчиво спрашивает Марич, незаметно для меня вернувшийся из ванной.
Вскидываю пристыженный взгляд.
Неловко, что меня застукали за чужим ноутом.
– Зачем вы это пересматриваете?
– Потому что это красиво, – пожимая плечами, невозмутимо отвечает Марич.
– И вас, разумеется, не смущает, что я против? – голос мой звенит от негодования.
– Нет. В купальнике я тебя видел. Думаешь, я не догадываюсь, что у девушки под клочками ткани с громким названием «бикини»?
Я в шоке. То есть для мужчин в этом вообще никакой разницы? Они все равно представляют себе что-то вроде… Я кошусь на экран и снова вспыхиваю. Разозлившись, захлопываю крышку ноутбука.
Марич, похоже, воспринимает это как приглашение ко сну.
– Располагайся, – гостеприимным жестом он указывает мне на постель.
Замерев, я не могу сдвинуться ни с места.
– Ты идёшь? – поторапливает меня он, подходя к кровати.
Иду, как на казнь, и под его немного усталым взглядом ложусь с самого края.
Марич гасит бра, я застываю в ожидании, и… ничего.
Откинув простынь, он вытягивается на своей половине постели и, положив правую руку под голову, не предпринимает никаких попыток заняться со мной сексом.
Или Марич ждет, что я проявлю инициативу? Непохоже.
Близость мужского тела смущает и волнует, а ничего не происходит. Даже страх отступает.
Я думала отмучиться и сбежать как можно скорее из спальни Марича к себе.
А теперь я не понимаю, что мне делать?
Задать ему вопрос – спровоцировать на то, к чему я не готова. Или почти не готова.
И я лежу не шевелясь. Мысли мои потихоньку уплывают, пока я прислушиваюсь к едва слышному дыханию, стараясь определить, спит Марич или нет.
Веки тяжелеют. Я не буду спать, просто полежу с закрытыми глазами.
Просыпаюсь я на рассвете в панике. Мне приснился кошмар, суть его мгновенно ускользает, растворяясь в утреннем полумраке, оставляя после себя лишь облегчение, что все закончилось. А потом я соображаю, где я.
Марич лежит все там же, а я переползла на его сторону и закатилась к нему под бок. Замерев и стараясь не разбудить монстра, я пытаюсь осознать, как это вышло. В тусклом предрассветном освещении я, не дыша, разглядываю жесткие черты лица, грудь, к которой прижимаюсь щекой, твердый живот…
– Спи, – внезапно произносит Марич, не открывая глаз, и я послушно снова проваливаюсь в сон.
В следующий раз я просыпаюсь, когда уже совсем светло, оттого что мне жарко, и обнаруживаю себя практически полностью лежащей на Мариче. Закинув на него руку и ногу и уткнувшись в шею, я прижимаюсь к нему всем телом.
Приобняв меня во сне, видимо, чтобы не сползла, Марич по-прежнему спит на своей стороне постели. Стало быть, именно я опять виновник нарушения границ.
Дурная от не слетевшего до конца сна и жары, я бросаю взгляд на настенные часы. Еще семи нет. Я определяю это со второй попытки. Мне удобно, и не хочется шевелиться, но жарко. Плотный шелк липнет к коже, рукава рубашки мешают неимоверно.
Вздохнув, я решаю доспать, но ладонь Марича, покоящаяся на моей спине, приходит в движение.
Она скользит от лопаток до поясницы, там забирается под рубашку и совершает обратный путь, чуть надавливая на расслабленные мышцы. Сонная и размякшая, я еще пытаюсь сообразить: Марич проснулся, или это он во сне, а его рука уже возвращается к талии и массирующими движениями внедряется под резинку шортиков. И только когда моя неожиданная «подушка» стискивает попку, я понимаю, к чему все идет.
И это осознание пронзает меня насквозь.
Страха нет, только нарастающее волнение.
Марич сдвигает мою руку со своей груди вниз, накрывая выпуклость в паху, и мое и без того разгорячённое тело раскаляется, а смутное томление сворачивается клубочком внизу живота.
Шумно вздохнув, Марич трется стояком о ладошку, и мне кажется, что тонкая ткань его пижамных штанов не толще миллиметра, так четко я прослеживаю весь его рельеф. Член под моими пальцами стремительно твердеет, вызывая у меня трепет.
Прижавшись губами к моей шее, Марич перекатывается вместе со мной, придавливая тяжёлым твердым телом. Его руки забираются под шелк рубашки, проходятся по подрагивающему животу и берут в плен наливающуюся грудь.
Я чувствую его возбуждение, осознаю его намерения и слабею перед его натиском. Как игрушка послушная его желаниям, выгибаюсь под его руками и губами.
Приподнявшись, Марич стаскивает с меня через голову рубашку, оголяя влажное от испарины тело. Действительно, наивно было полагать, что пуговки его отвлекут или остановят. Полюбовавшись открывшейся картиной, Марич усиливает напор. Гладит, тискает, сжимает. Крепко, но не больно. Целует, оставляя следы, горящие ожогом.
И когда я начинаю задыхаться от переполняющих эмоций, он проникает губами к груди, дразнит языком вершинки, посасывает их и, забравшись уже под последнюю преграду в трусики, в такт ласкает мою девочку, нежно поглаживая клитор и жёстко давя на складочки.
Бедра безвольно раздвигаются, предоставляя Маричу возможность вытворять все, что он пожелает. А я начинаю попискивать от нетерпения и непроизвольно
