Жизнь и смерть - Стефани Майер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я стояла рядом с тобой, Бо, — сказала она, внезапно вернув голосу серьезность.
Я снова попытался сесть, и на этот раз она мне помогла, после чего отодвинулась настолько далеко, насколько позволяло ограниченное пространство. Я взглянул на ее встревоженное невинное лицо, и ее золотые глаза снова сбили меня с толку. О чем я ее спрашивал?
И тут они нашли нас, толпа людей с заплаканными лицами, кричащих друг на друга, кричащих на нас.
— Не двигайтесь, — приказал кто-то.
— Вытащите Тейлор из фургона! — закричал кто-то другой. Вокруг нас разворачивалась бурная деятельность. Я попытался встать, но Эдит, положив мне руку на плечо, заставила сесть обратно.
— Лучше пока не двигайся.
— Но тут холодно, — пожаловался я и удивился, услышав, как она чуть слышно хихикнула.
— Ты была там, — внезапно вспомнил я, и она перестала смеяться. — Ты была около своей машины.
Она резко напряглась:
— Нет.
— Я видел тебя. — Вокруг нас была неразбериха. Я слышал низкие голоса взрослых, которые приезжали на стоянку. Но я упрямо не желал прекращать спор, так как был прав, и ей придется это признать.
— Бо, я стояла рядом с тобой, и оттолкнула тебя с дороги.
Она уставилась на меня, и произошло нечто странное. Было похоже на то, будто золото ее глаз сверкнуло, ее глаза завораживали меня и гипнотизировали. В них скрывалось нечто будоражащее и разрушительное. Но взгляд ее был встревоженным. Мне показалось, что она пытается сказать нечто важное.
— Все было не так, — тихо сказал я.
Золото в её глазах снова сверкнуло.
— Бо, пожалуйста.
— Почему? — спросил я.
— Поверь мне, — попросила она.
Я уже слышал вой сирен.
— Ты сможешь объяснить мне все позже?
— Договорились, — отрезала она, внезапно рассердившись.
— Хорошо, — пробормотал я, не в силах объяснить перемены её настроения наряду со всем тем, с чем я пытался примириться. И что я должен думать обо всем этом, если то, что я запомнил, невозможно?
Понадобились усилия шести сотрудников «Скорой» и двоих учительниц — Миз Варнер и тренера Клапп, чтобы сдвинуть фургон на достаточное расстояние и втиснуть каталку. Эдит уверяла, что ее не задело, и я попытался сделать тоже самое, но она быстро опровергла мои слова. Сказала, что я ударился головой, и усугубила ситуацию, бросив пару слов о возможном сотрясении и кровоизлиянии. Хотелось сдохнуть на месте, когда они нацепили мне на шею бандаж. Похоже, вся школа собралась здесь, наблюдая, как меня грузят в «скорую». Эдит разрешили ехать на переднем сиденье. По шкале унизительности этот день в тысячу раз превзошел все мои ожидания, а ведь я даже не добрался до тротуара.
Вдобавок ко всему, меня не успели благополучно увезти до того, как приехал шеф Свон.
— Бо! — в панике закричал он, когда увидел меня на каталке.
— Я в полном порядке, Чар… пап, — вздохнул я. — Ничего страшного со мной не случилось.
Он повернулся к ближайшему медику, чтобы узнать его мнение. Пока тот пытался его успокоить, я перестал их слушать и сосредоточился на абсурдных образах, теснившихся в моей голове, которые не могли быть реальными. Когда санитары подняли носилки, чтобы увезти меня с места происшествия, я увидел глубокую вмятину на бампере коричневой машины. Вмятина весьма отчетливо повторяла контуры изящного плеча Эдит. Как будто она приложилась к машине с такой силой, что помяла металлический каркас.
А еще там были ее братья и сестры, наблюдающие издалека со смешанными эмоциями: от неодобрения (Элинор), до ярости (Роял), но ни один из них не выражал беспокойства за благополучие своей младшей сестры.
Я помнил чувство полета по воздуху… Как что-то твердое прижимает меня к земле… Рука Эдит под рамой фургона, как будто она приподняла его над землей…
Я пытался найти логические объяснения тому, что только что видел. Лучшим из них было психическое расстройство на фоне эмоционального потрясения. Конечно, я не чувствовал себя сумасшедшим, но, возможно, сумасшедшие всегда считают, что они в здравом уме.
Естественно, до окружной больницы нас сопровождал полицейский эскорт. Пока меня выгружали из машины, хотелось сквозь землю провалиться. Но ситуацию еще больше ухудшило то, что Эдит просто вошла в больничную дверь.
Они доставили меня в приемное отделение — длинную палату, со стоящими в ряд кроватями, разделенными светлыми шторками. Медсестра померила мне давление и всунула градусник под язык. Поскольку никто не догадался задернуть шторку, чтобы дать мне немного уединения, я решил, что не обязан носить позорный шейный бандаж. Как только медсестра вышла, я быстро расстегнул липучки и бросил его под кровать.
Среди персонала больницы снова началась суматоха, и к ближайшей ко мне койке подвезли еще одни носилки. Под окровавленными бинтами, туго обмотанными вокруг головы, я узнал Тейлор Кроули из моего класса политологии. Тейлор выглядела во сто крат хуже, чем чувствовал себя я. Но она обеспокоенно смотрела на меня.
— Бо, прости!
— Всё хорошо, Тейлор. Ужасно выглядишь, ты в порядке?
Пока мы разговаривали, медсестры начали разматывать пропитанные кровью бинты, открывая множество мелких порезов на ее лбу и левой щеке.
Она проигнорировала вопрос.
— Я думала, что собью тебя! Я неслась слишком быстро и выехала на лед… — она сморщилась, когда медсестра начала обрабатывать ее лицо.
— Не волнуйся, ты меня не задела.
— Как ты смог так быстро отскочить? Ты был там, а потом исчез…
— Мм… Эдит оттолкнула меня.
Она была озадачена:
— Кто?
— Эдит Каллен — она стояла рядом со мной. — Как обычно, я не сумел сказать это убедительно.
— Эдит? Я не видела ее… вот это да, всё произошло так быстро. С ней всё в порядке?
— Думаю, да. Она где-то здесь, но ее не заставили ложиться на каталку.
Я не сошел с ума — это точно. Что произошло? Невозможно было объяснить то, что я видел.
Потом меня повезли на рентген головы. Говорил же я, что со мной все в порядке, — так оно и вышло. Даже сотрясения не обнаружили. Я попросил разрешения уйти, но медсестра сказала, что сначала мне нужно поговорить с доктором. Поэтому я застрял в приемном отделении, утомленный непрекращающимися извинениями Тейлор и обещаниями загладить вину. Раз за разом я пытался убедить ее, что со мной всё отлично, но она продолжала просить прощения. В итоге я закрыл глаза и перестал ее слушать.
— Он спит? — спросил музыкальный голос. Глаза тут же распахнулись.
Эдит стояла в изножье моей койки — скорее ухмыляясь, чем улыбаясь. Я уставился на нее, пытаясь соединить кусочки мозаики в голове. Она не была похожа на человека, который бы мог остановить несущийся автомобиль голыми руками. Но, с другой стороны, она отличалась от всех ранее виденных мною людей.