Долгая дорога Анны 3 (СИ) - Громова Елизавета

Анна передернула плечами, когда эта мысль пришла ей в голову, взглянула на Берга и увидела мрачную задумчивость на его лице. Между тем и без того тусклое солнце чужого мира постепенно гасло, наступал вечер.

— Быть может, попытаемся прорваться? — неуверенно предложил король.

— Не уверена. — Анна поморщилась. — Мы не знаем сколько их тут, этих пауков, какие у них повадки. Предлагаю подождать до утра, а потом попытаемся уйти крышами или найдем другой выход. Все равно нам нужен отдых.

Они поужинали бутербродами и фруктами, найденными Анной в ее пространственной сумке. Подтянули с помощью левитации каменные блоки кубической формы в середину комнаты, устроив ложе. Застелив его одеялами, Анна создала небольшой светильник, плавающий рядом и легла с одного края, укрывшись тонким покрывалом. Берг прошагал по комнате в разных направлениях несколько раз, затем подошел к окну и выглянул в него.

— Кажется, их становится больше. — мрачно сообщил он Анне.

Она встала и тоже посмотрела на улицу. Пауков действительно стало значительно больше. Они бродили по улице, сталкиваясь друг с другом, некоторые пытались забраться на стены стоящих напротив зданий, но неизменно срывались и с треском падали вниз. Это немного успокаивало, оставалась надежда, что они не смогут добраться до их этажа.

— Не знаю, чем закончится наше путешествие по мирам, но рядом с тобой и умереть не страшно. Хотя, еще больше хочется, чтобы ты осталась жить, а я — рядом с тобой.

Мягкий голос Курта Касселя пронзил сердце Анны, она не смогла не ответить на поцелуй, который последовал за этими словами. Столько времени она не разрешала себе ни одного воспоминания о погибшем муже, опасаясь не вернуться из сладкого плена драгоценных воспоминаний! Они отдались поцелуям, словно это был последний день их жизни, вся накопившаяся страсть, острое желание близости вырвались, неконтролируемые ими. Душа ее рванулась навстречу другой душе, которую она не смогла забыть за долгие годы разлуки. Уже не Кристиана Берга видела она перед собой, ее любимый, Курт Кассель был рядом с ней. Одежда летела в сторону, стремление коснуться обнаженной кожи любимого человека, почувствовать губами и собственной кожей желанное тепло, прижаться, слиться в вечном единстве души и тела…Страсть и нежность смешались в жадных поцелуях, в голодных прикосновениях, горячей лавой обжигали вены, заставляя забыть обо всем, кроме любимых губ, родных объятий. И сколько бы не было этих поцелуев, их все равно было мало, ничтожно мало для любящих сердец. И объятий, самых крепких и горячих тоже не хватало, они нужны были еще и еще...

— Ты все такая же, птичка моя драгоценная! — сильные руки Курта не желали выпускать ее из кольца своих объятий, голос его звучал немного хрипло, теплое дыхание касалось шеи. — Я помню тебя такой. Такие же сладкие губы и кожа твоя по-прежнему пахнет медом. Всегда знал, что люблю тебя, но не думал, что настолько сильно.

— Я тоже люблю тебя, Курт. Ты единственный мужчина в моей жизни, которому я могу сказать эти слова. Когда тебя не стало, я думала, что уйду следом за тобой. Наши дети, долг перед людьми, которых я позвала за собой и привела на этот материк — все это стало моим якорем, который удерживал меня в жизни. Я старалась не вспоминать о тебе, воспоминания уводили меня слишком глубоко в прошлое и я хотела остаться там, с тобой. Не хочу думать сейчас ни о чем, это мое время и я не могу от него отказаться.

Глава 9

Они проснулись от громкого скрежета над ними. Крыша буквально прогибалась под тяжестью существ, бродивших по ней. Быстро взглянув друг на друга, Курт и Анна принялись одеваться.

— Кто же это такой ловкий нашелся? — шипел Курт, натягивая на себя одежду. — Пауки вчера не могли по стенам ползать, никого другого в поле зрения не было.

Он помог Анне натянуть куртку, ободряюще поцеловал ее в кончик носа и кинулся к окну. По улице, как и вчера, в тусклом свете восходящего солнца вышагивали огромные пауки. А еще кто-то скреб кровлю здания, пытаясь добраться до людей. Отвратительный скрежет раздался в центре кровли, после него осталась узкая щель, края которой схватили четыре когтистые паучьи лапы и потянули в разные стороны. В тусклом свете мелькнули матовые блестящие крылья, а в расширенное отверстие просунулась крупная голова с фасетчатыми глазами. Летающие пауки!

— Вот гаденыши! — выругался Курт Кассель. — Похоже, они умеют договариваться о совместных действиях!

— Или имеют коллективный разум. — мрачно дополнила его предположение Анна.

Она бросила в сторону паука огненный шар, Курт поддержал ее, отправив в ту же сторону огненный заряд. Пронзительный визг почти оглушил их, чудовище дернулось, но выбраться из щели не смогло, следующий заряд огня прикончил его. Через мгновение раздался дружный, тяжелый топоток паучьих лап и в нескольких местах одновременно раздался скрежет и появились длинные, тонкие щели, края которых сразу же подхватили несколько пар когтистых лап и растянули их в разные стороны. Вместо любопытных голов в эти щели поместились длинные, бочкообразные, ворсистые тела. Они задрожали и принялись ритмично сокращаться. На одном из этих «бочонков» вдруг появилось округлое светлое отверстие, из которого при очередном сокращении вылетел мохнатый клубок, тут же в воздухе распавшийся на десяток небольших пауков. Анна с Куртом сожгли их сразу же, не ожидая, когда паучье потомство достигнет пола, но три сокращавшихся рядом брюшка почти одновременно выпустили еще по одному ворсистому комку. Их они тоже сожгли, на пол свалился лишь один паук, в одно мгновение подросший в несколько раз и сразу же кинувшийся в сторону оборонявшихся.

Они не знали, сколько времени уже отражали эту странную и страшную атаку. Менялись пауки-родители, в комнате стало трудно дышать от дыма и летающих хлопьев золы. Анна и Курт стояли рядом, посылая один за другим огненные заряды. Никакие другие заклинания пауков не брали, они боялись только огня.

— Уходи, Анна! — крикнул Курт. — Одна ты уйдешь! Левитируй через крышу в соседней комнате, я тут задержу этих гаденышей!

— Нет! — Анна решительно отказалась. — Или уходим вместе или я взрываю этот город вместе со всей дрянью, что в нем накопилась! Я могу распылить здесь все на мелкие частицы! А нас с тобой закрою куполом!

В этот миг Курт обернулся назад — за их спинами,

прямо на стене, появился просвет.

— До этого не дойдет, птичка моя! — он толкнул Анну в образовавшийся проход, бросил еще пару огненных разрядов в сторону пауков и шагнул следом.

Корвин Андервуд вместе с Морисом Алиестом и графом Тегероном стояли на площади перед резиденцией короля Грейсуора. Перед ними находились гости королевства, трое мужчин в отливающих золотом плащах и с золотыми полумасками на лицах. Гости прибыли полчаса назад из Алансота, представились рыцарями Ордена Золотого плаща и попросили аудиенции короля. Отсутствие Кристиана Берга в столице породило новые вопросы и пожелания — рыцари просили дозволения остаться в Грейсуоре до появления возможности встретиться с королем. Корвин, уже более суток мучившийся мыслями о судьбе жены и о непонятном ее исчезновении вместе с Кристианом Бергом, сохранял мрачное молчание, пока граф Филиас Тегерон вместе с Морисом Алиестом решали, что делать со странными гостями.

Неожиданно за плечами рыцарей, на некотором расстоянии от них, замерцала овальная рамка портального перехода и из него шагнула Анна, прошла несколько шагов вперед и стала падать, закрыв глаза. Корвин в один миг достиг жены и подхватил ее почти у самой земли, не давая разбить лицо при падении. Следом из портала выскочил Кристиан Берг, вынося за собой почти на собственных плечах паука размером с голову взрослого быка. Паук издал пронзительный, восторженный вопль, словно радуясь такому изобилию пищи, представшему перед ним, и прыгнул в сторону одного из рыцарей. В тот же миг его крупную тушку пронзил меч рыцаря и пришпилил монстра к каменной мостовой. Паук возмущенно заверещал, задергался и тут же бессильно обвис, пораженный каким-то заклинанием рыцаря.