Жрец Поневоле. Трилогия (СИ) - Константин Дадов

Попытка нанести удар мечом сверху вниз, была блокирована ладонями, зажавшими клинок с двух сторон, а затем меня рывком оторвало от земли, и потянуло на встречу передним копытам вновь вставшего на дыбы врага. Однако, вместо очевидного решения, (отпустить рукоять меча и увернуться), я изогнулся всем телом, и используя зажатое оружие как точку опоры, изо всех сил пнул кентавра по правому локтю, не жалея чакры на укрепление собственной ноги.

Наградой за акробатику стал рев боли, а так же освобожденное оружие, тут же пущенное в дело. Круговым ударом, я обрушил лезвие на задние ноги противника, и на этот раз добился некоторого успеха. Пусть конечности и не были перерублены, но хлынувшая кровь и явно уменьшавшаяся подвижность гиганта, стоили перенапряжения мышц плечевого пояса.

«Чувствую руки потом болеть будут».

Отскочив от размашистого удара рукой, выплевываю «воздушную пулю», от которой противник банально уворачивается чуть отклонив голову. Напитанный чакрой ветра клинок, с размаха бьет в землю, подбрасывая вверх комья земли и мелкие камни, а так же оставляя небольшую воронку. Кентавр инстинктивно прикрыл глаза рукой, на несколько мгновений потеряв меня из вида, чем я и воспользовался на максимальной скорости бросившись вперед и занося оружие для следующего удара. В последний момент, могучая рука встает на пути несущегося к шее лезвия, но это был лишь отвлекающий маневр, и железный шар украшающий навершие рукояти, беспрепятственно врезается в плоскую конскую морду.

До ушей донесся хруст костей черепа, но мысль о победе не успела дойти до мозга, как грудь обожгла боль от ломающихся ребер, а меня отбросило на несколько метров назад, после чего еще и проволокло спиной по траве. Непонимающим взглядом смотрю на противника, покачивающегося из стороны в сторону, но все же живого и готового продолжать сражение. То, что раньше хотя бы отдаленно можно было сравнивать с человеческим лицом, превратилось в кровавое месиво, но не смотря на это, единственный сохраненный глаз сверкает решимостью.

Откатываюсь в сторону от слабого потока огня и встаю на ноги, понимая что после боя болеть будут не только руки. Чакры осталось совсем немного, и если еще немного промедлить, то можно проиграть из-за банального истощения.

Бросаюсь на встречу кентавру, как и в начале боя, чуть уходя влево и намечая удар по передним ногам, но в последний момент проворачиваюсь волчком, до предела напрягая все мышцы, и клинок послушно описывает дугу, под углом обрушиваясь на спину гиганта, вновь попытавшегося встать на дыбы.

Кажется попал я удачно, так как задние ноги у противника подломились, а передние не смогли удержать тело в вертикальном положении. Рухнув на бок, монстр несколько раз дернулся, и замер. Он не умер, но в самой атмосфере окружающей изувеченное тело, что-то изменилось, и тут же в мою голову ворвалась догадка, «он сдался».

Приготовившись уклоняться, если вдруг поведение противника всего лишь попытка меня обмануть, осторожно приближаюсь к кентавру. Единственный глаз смотрит спокойно, в нем нет ни злости, ни даже намека на испытываемую боль. Дернув плечом, он попытался подняться, но тело отказалось подчиняться хозяину. Что бы не продлевать мучения гордого гиганта, взмахиваю мечом, опускаю лезвие на незащищенную шею. Отрубленная голова откатилась в сторону, и только теперь я понимаю, что бой окончен.

Осматриваюсь вокруг, и вижу Бурана, который кружит рядом со своим противником, израненным и истекающим кровью, но до сих пор не сломленным. Брату помощь не нужна, он справится и сам, я это чувствую через ту странную связь, что появилась между нами после ритуала.

Вот кентавр попытался нанести размашистый удар, но его кулак только просвистел в воздухе, а молодой грифон неожиданно оказался на спине противника, и в следующий миг, его острые когти вскрывают беззащитное горло. Дальше оставалось наблюдать, как жертва захлебывается собственной кровью.

Остальной табун, так и не вступивший в битву, уже успел отойти достаточно далеко. За ними внимательно следят кружащие в небе грифоны, готовые остановить любого смельчака, (или глупца), который решится вмешаться в поединки.

Опускаюсь на колени рядом с обезглавленным телом, и сложив пальцы правой руки в «наконечник копья», окружаю их спирально вращающейся чакрой ветра. Удар легко пробил костяную пластину, закрывавшую грудь, а в следующий миг пальцы уже сжимали вырванное сердце.

— Трофеи достаются убийце.

Еще трижды мы охотились на кентавров, но больше поединков «один на один» никто не устраивал. Каждый раз, из гнезда я спускался, спрыгивая с края «чаши», и при помощи чакры воздуха, пытаясь замедлить падение, превращая его в планирование. И если с приземлением грифоны охотно помогали, (что бы их необычный родич не разбился), то забираться обратно приходилось самостоятельно, разве что Буран предлагал поднять меч в пещеру, что бы освободить руки.

И вот наконец, Шторм решил разнообразить охоту, и направил воинов стаи к землям нагов. Так как я хоть и стал бегать быстрее, (научился ускоряться за счет завихрений чакры воздуха вокруг тела), но все еще серьезно отставал от летящих на полной скорости «небожителей», мы с братом выступили задолго до рассвета. К тому моменту, когда солнечный диск поднялся над горизонтом, посылая теплые лучи нам в спины, холмы и невысокие горы существенно приблизились, а скала с гнездом, осталась далеко позади.

Опускаясь на четыре лапы, Буран частенько бегал вместе со мной по равнине, пусть ему гораздо больше нравилось парить в небесах.

Около полудня мы устроили привал, и принялись истреблять взятые с собой небогатые припасы. Брат ел мясо сырым, а я пытался поджарить свою порцию при помощи чакры «огненного сердца», что получалось не очень хорошо, (сверху горелая корка, а внутри кровь).

За этим занятием нас и застали другие охотники, так же решившие сделать передышку перед последним рывком.

Дальше мы двигались все вместе, и через три часа, добрались до первых пещер нагов.

Пусть исходя из описаний Шторма, я примерно представлял, с какими монстрами нам предстоит встретиться, но реальность оказалась гораздо более жестокой. Существо, выползшее из дыры в земле, в одиночку могло бы справиться со всеми убитыми мной кентаврами, да еще наверное и не запыхалось бы.

Наг имел мускулистое четырехрукое тело, покрытое крупной темно зеленой чешуей, голову с плоским безносым лицом и выпирающими вперед клыкастыми челюстями, а так же длинный мускулистый хвост, на кончике которого имелось ядовитое жало. Каждая из четырех рук, оканчивалась трехпалой кистью, которыми монстр крепко сжимал грубое, но эффективное оружие вроде каменных топоров и дубин.