Жрец Поневоле. Трилогия (СИ) - Константин Дадов

— Ну, видимо он меня недооценил. — Пожимаю плечами, и поднимаюсь на ноги. — И долго я был без сознания?

— Меньше одного дня. — Шторм склонил голову к правому плечу. — Твой брат проснулся раньше, и сильно переживал что вы еще не скоро встретитесь. Сегодня он получил свое имя, «Буран».

Я неуверенно подошел к грифонам, и протянув руку произнес:

— Приятно познакомиться, брат.

Буран, (немного подросший с нашей первой встречи), вцепился в мою ладонь своей лапой, словно боялся что я убегу. У него была золотистого цвета шерсть, белоснежные крылья, и черные глаза, с мелькающими в них золотыми искрами.

— Славно-славно, вижу вы уже подружились. — Шторм усмехнулся, одними глазами выражая улыбку. — Старейшина распорядился, что бы я стал вашим личным учителем, так что можете распрощаться с надеждой на тихую спокойную жизнь.

Вместо ответа, мы с Бураном только переглянулись, одарив друг друга волнами скепсиса и насмешки. Какими же мы были наивными…

Шторм оказался настоящим садистом. Не владея техниками создания материальных клонов, он все равно умудрялся следить как за мной, так и за Бураном. Каждый день начинался с разминки, (растяжка, отжимание, бег, прыжки из положения «сидя на корточках»). Затем грифоны поднимались в небо, где моего брата учили премудростям полета, а я, стоя на краю «чаши», до онемения мышц размахивал «Рельсой».

Кстати, надо упомянуть подробнее о том мире, где мне предстояло жить как минимум год.

Грифоны жили на вершине колонноподобной скалы, вершина которой имела форму гигантской «чаши». Далеко внизу, (на самом деле далеко), расстилалась прекрасная, изумрудно зеленая равнина, на которой тут и там виднелись небольшие озера, соединенные тонкой паутиной рек. У самого горизонта на востоке, начинался древний лес, на западе громоздились холмы и невысокие горы, а на юге, если напрячь зрение, можно было увидеть край моря.

Как бы мне не хотелось спуститься вниз, и посмотреть на красоты этого мира вблизи, но Шторм категорически запретил покидать гнездо до тех пор, пока Буран не станет достаточно сильным, что бы удерживая меня лапами, летать не меньше десяти минут. Мой брат упорно тренировался, (так как тоже хотел спуститься на землю и поохотиться самостоятельно), но заветный день откладывался на все больший срок, ведь при усиленном мясном питании, и постоянной модернизации организма нано машинами, тело росло и становилось тяжелей.

Кстати, даже не представляю как так получилось, но некоторое количество моих нано машин, попало в организм Бурана, (видимо вместе с кровью, во время ритуала), и они начали стремительно размножаться, получив полную автономность. Кроме того, я совершенно не мог воздействовать на новую колонию, и только изредка получал от них отчеты. Так что, теперь крылатому брату, не грозит смерть от старости, а в будущем, его тело будет только совершенствоваться.

А теперь о моей собственной задумке: сердце кентавра, было проанализировано, разобрано на составляющие, и теперь вновь собиралось, только уже как часть моего тела. В организме проращивались новые чакра каналы, полностью дублирующие природный аналог, а так же серьезно увеличилось количество кровеносных сосудов. Пришлось расширять грудную клетку, увеличивать объем легких, и если работа пойдет с той же скоростью и дальше, то через пару месяцев, можно будет запускать полностью завершенную систему. Получение второй основной стихии, открывало столько перспектив, что от предвкушения аж слюнки текли.

А еще, у меня появилась навязчивая идея научиться летать при помощи стихийной чакры. Что бы однажды самостоятельно подняться в небо, я отрабатывал контроль над ветром, придумывая все более сложные упражнения, но пока, мечта оставалась недостижимой.

Кроме тренировок физических, Шторм учил нас боевым техникам грифонов, и рассказывал истории об этом мире. Так я узнал, что кроме кентавров, обитающих в степях, существуют наги живущие в пещерах на западе, разумные ежи в лесу на востоке, а в морских водах царствуют тритоны. Все эти расы, соперничают с грифонами за первенство, и не брезгуют есть друг друга.

Когда мы с Бураном станем достаточно сильными, то отправимся вместе с другими воинами стаи на свою первую охоту. Жертвами скорее всего будут кентавры, как самые многочисленные, и при этом слабые из всех возможных противников.

Но пока старейшина не скажет «можно», остается усиленно тренироваться, и развивать свой контроль над стихией.

Рассвет, половина неба уже приняла синий цвет, но вторая половина по прежнему темная, с яркими точками звезд, словно рассыпанных по небосводу небрежным взмахом руки.

Группа грифонов-охотников, с интересом наблюдала за молодым сородичем, готовящимся продемонстрировать свою силу. Вот старейшина склонил голову, разрешая начинать, и Буран взмахнув крыльями, оторвался от каменной поверхности дна «чаши», и подлетел к своему брату, спокойно разведшему руки в сторону.

Острые когти грифона, довольно болезненно впились в плечи человека, но на его лице не дрогнул ни один мускул, даже когда ноги оторвались от твердой поверхности. Под звук мерного хлопанья больших белых крыльев, два довольно тяжелых существа зависли в воздухе, а наблюдатели стали отсчитывать положенное время.

Никто не произносил ни звука, опасаясь нарушить концентрацию сородича, проходящего самое важное в своей жизни испытание, а хлопки крыльев становились все чаще, и дыхание молодого грифона все громче. Старейшина внимательно следил за подопечными, но в его глазах абсолютно ничего нельзя было прочитать.

Вот наконец был дан знак, что время вышло, и Буран, облегченно выдохнув, осторожно поставил своего брата на ноги, после чего приземлился рядом, встав на задние лапы.

— Разрешаю. — Старый грифон произнес всего одно слово, после чего развернулся, и медленно направился в свою пещеру.

Человек широко улыбнулся, и растрепал перья на голове у своего «побратима», а тот в ответ изобразил улыбку одними глазами. Все же клюв плохо подходил для выражения эмоций.

Я стоял на краю «чаши», одетый в одни лишь черные штаны, с мечом лезвие которого покоилось на плече. Рядом, в нарочито расслабленной позе, застыл Буран, немигающим взглядом смотрящий куда-то вдаль.

— Ну ты и тяжелый. — Заявил мой брат. — Я уж думал, что выроню тебя, и опозорюсь перед всей стаей.

— Но ведь не выронил. — Усмехнулся я, и обижено добавил. — К тому же, не тяжелый, а вмеру упитанный.

— Да? Тогда пожалуй я не хочу знать, кого ты считаешь «толстым».