Вирусапиенс - Сергей Гатаулин

– Если, дружище! – поправил Вячеслав, и четко по буквам повторил: – Е-с-л-и вам не рады.

– Если вам не рады, вы устраиваете войну руками, – продолжил Русса, вызвав новую вспышку хохота.

– Война руками, пылающий специалист русского этноса – это драка, буча, потасовка, – отсмеявшись, уточнил Вячеслав.

Потёмкин не разделял веселья друга.

– Сколько? – поинтересовался он, когда Пугачёв успокоился.

– Что – сколько? – вздрогнул Русса, раздуваясь боками, ожег жаром приятелей и тут же опал, остывая и покрываясь темными пятнами.

– Сколько ты нас знаешь?

– Когда появились вы, – ответил плазмоид, испуская множество световых лучиков.

В голове замелькали миллионы картинок. Исторический проектор быстро отматывал пленку в обратную сторону. Гриб ядерного взрыва сменился сценами второй мировой войны, мелькнули штыки кайзеровских солдат, вспыхнули виселицы, блеснули мечи крестоносцев – мнемофильм, ускоряясь, погружал зрителей в прошлое. Дальше – быстрее, целые эпохи, сжатые в мгновенья, пролетали перед глазами, пока картинка не замерла и не сменила ход истории. Теперь события двинулись от прошлого к будущему в привычном ритме. Мысленному взору зрителей предстала небольшая поляна, затерянная среди высоких холмов. На заросшем жидкой травой пятаке в ожидании противника выстроились обнаженные жилистые гоминиды. Размахивая острыми камнями, они угрожающе сдвигали брови и громко рычали.

Дмитрий с замиранием сердца смотрел на жалкие потуги прародителей рода человеческого выглядеть грозно.

С обратной стороны поляны показалась группа невысоких, но очень мощных крепышей. Покрытые густой рыжей шерстью, с вросшими в плечи громадными головами, увитые перекатывающимися под кожей канатами мышц, они уверенно двинулись на вооруженных дикарей. Казалось, у длинноногих гоминидов нет никаких шансов на победу: даже каменные топоры в руках не превращали их в опасных противников. Слишком массивные, как будто вырубленные из камня, здоровяки шли в атаку.

Однако то, что произошло в дальнейшем, сильно изменило настроение зрителей. Неровный строй расступился, вперед вышли совсем уж низенькие воины, и в воздух со свистом взлетели каменные бумеранги. После нескольких секунд на поляне не осталось ни одного стоящего на ногах большеголового. Кто-то корчился на земле, кто-то ревел от боли, прижимая к глазам громадные руки. Коротышки исчезли за спинами соплеменников, рванувшихся вперед добивать оглушенного неприятеля.

Дмитрий замер, пораженный жуткой развязкой кровавого поединка. Не дыша, он наблюдал, как вооруженные острыми камнями предки ловкими движениями разделывают поверженных противников и деловито таскают куски мяса, скидывая их кучей к ногам самого старого воина.

Отряд метателей между тем тоже двинулся к центру поляны, бросая сухие ветки и куски коры в кучу – недалеко от парящей свежатины – маленькие гоминиды, возвращались назад и замирали в ожидании.

– Торри! Гыы! Рххх! – зарычал старейшина, вскидывая руки к небу.

Воздав должное высшим силам или одному из многочисленных богов – кто знает, сколько их у него в голове – пожилой гоминид достал откуда-то плоский осколок камня и ловко высек из небольшого кресала яркую искру. Та робко укусила пучок сухой травы, зажатый между узловатыми пальцами старика, и огонь, почувствовав пищу, перекинулся на сложенные пирамидкой щепки. Заплясали языки пламени, и довольный костровой вновь издал восторженный крик:

– Торри! Гыы! Рххх!

– Чёрт, не может этого быть! – завопил Пугачёв. – Тактика, стратегия, оружие! В то время этого никак не могло быть.

– Если массивные – неандертальцы, то понятно, куда они делись, – понурив голову, Дмитрий проглотил подступивший к горлу комок. – Ученые голову ломают, думают, почему они исчезли, а их просто выели, как менее приспособленный вид.

– Ты видел, как они добыли огонь?! – удивленно взвизгнул Пугачёв. – Если не зажигалка, то прототип её. Странно.

– Даа, брат.

– Весёлое, однако, кино получается: от каменного века до нынешнего дня человеки поедают друг друга. Вся наша история – сплошная трапеза.

– Вы не рады, что ваш вид победил? – удивленно поинтересовался Русса, останавливая экскурс в историю человечества.

– Я говорил. Вы странные существа! – добавил он, пылая удивлением.

– На себя посмотри, кисель перегретый, – возмутился Пугачёв беззлобно. – Живешь чёрт знает сколько, раз предков наших лично наблюдал, а людей понять до сих пор не смог.

– Ты думаешь, что он сам был свидетелем той сцены? – Потёмкин не скрывал сомнения.

– Четыреста пять, – Русса дрогнул, потупился и начал гаснуть. – Я велико молодой.

– Четыреста пять чего? Тысяч лет? – присвистнув, Пугачёв закряхтел удивленно. – Не надоело?

– Зачем мы вам? – Дмитрий, не обращая внимания на веселость Пугачёва, не удивлялся. Он больше не поправлял гуорка, когда тот путал понятия.

– Мы – игроки. Вы – будущие игроки. Земля – игровая площадка, – ответил Русса лаконично.

– Игроки? – выдохнул Дмитрий, задумался, вспоминая странные ночные видения. – Как силти?

– Не совсем, – пробормотал Русса растерянно. Весёлый розовый слон сжался в горящий плазмоид.

Гуорк, судорожно вспыхивая на доли секунды, начал темнеть.

– Точнее! – рявкнул Потёмкин, сжимая зубы до скрипа. – Как жукообразные силти, оставшиеся лежать с разбитыми головами на чужой игровой площадке?

– Нееет! – прохрипел Русса. Какое-то время его бока переливались малиновым светом, но блеск раскаленного металла сменило тающее мерцание гаснущего костра. – Я погибаю.

Вячеслав приблизился к гуорку вплотную, разглядывая замерший плазмоид, озадаченно потер лоб:

– Димыч, мне кажется, он не врёт – ему действительно плохо. Что будем делать?

– Что делать? – закричал Потёмкин, сжимая руки, сосредоточился.

Загудел защитник, аккумулируя энергию… Огненный сгусток, взрываясь, ударил короткой молнией прямо в центр затухающего плазмоида.

«Велико молодой гуорк» вздрогнул, на мгновенье озарился ярким светом.

– Помогает! – улыбнулся Вячеслав.

Поддерживая товарища, он наотмашь хлестнул Руссу огненным жгутом – так, что гуорка отбросило далеко в сторону, где он радостно запылал маленьким солнцем.

– Вот уж воистину, их бьют – они крепчают, – Потёмкин прищурился. – Что с тобой, дружище?

– Это не просто объяснить, – живо ответил Русса.

– А ты попробуй! – предложил Вячеслав. – Не зря же мы через всю Вселенную топали.

Гуорк менялся на глазах, то раздуваясь до размеров огненного дирижабля, то сжимаясь, превращаясь в горящий воздушный шарик.