Ледяной ад - Луи Буссенар

Должно быть, старик услыхал легкий шум, потому что встал и взял спичку, найденную потом в его руке.

Тогда воры ворвались в его комнату, схватили его, задушили и бросили на ковер, сами же кинулись к денежному сундуку. Зная наверняка, что лом им не поможет, они пробили металлическую стенку при помощи целого набора различных инструментов, а сделав одно отверстие, принялись за второе. Мало-помалу, менее чем за два часа, они проделали в двери круглое отверстие на уровне замка. Однако им не удалось сломать его; тогда один из них запустил руку и вытащил пачку в пятьдесят тысяч франков, находившуюся сверху. Удовольствовались ли они такой добычей или услыхали какой-то подозрительный шум вблизи, неизвестно. Ясно одно: они не смогли или не успели проделать отверстие с другой стороны денежного сундука.

Поднявшись в свою квартиру, они переменили одежду и покинули помещение в три часа утра.

Служанка ничего не слыхала. В шесть часов она постучалась к хозяину, дверь комнаты которого была по обыкновению наглухо закрыта. В восемь часов она опять подошла к двери, испугалась, спустилась к привратнику и попросила его привести полицейского.

Убийство было обнаружено, а вместе с тем и кража. Не знали, кого подозревать. Только Тоби догадывался об истине. Он мог добыть от французских агентов некоторые разъяснения, видел улики и сказал Редону:

— Это — английская работа! Ваши французские бандиты не имеют таких совершенных инструментов.

— Очень возможно, Тоби, — с важностью отвечал журналист, — впрочем, у меня нет национального самолюбия!

Английский агент при помощи своего товарища начал розыски, но они ни к чему не привели.

Пришлось сделать заключение, что убийцы покинули Францию, увезя с собою и пятьдесят тысяч франков, предмет их преступных вожделений. Кроме того, агент заявил журналисту и его друзьям:

— Я уверен, что вас сбили с толку деятели «Красной звезды». Думаю даже, что эти два злодея уехали, как и предупреждали, в Клондайк — ловить в мутной воде миллионы. В их руках был основной капитал, необходимый для начала предприятия — пятьдесят тысяч франков, добытых преступлением!

— Но тогда их было бы легко арестовать в Гавре или Ливерпуле, на пути в Америку?..

— Они слишком хитры, чтобы сесть на французский или английский пакетбот. Я думаю, они уже достигли границы, бельгийской или германской, и продолжают путь в Антверпен или Бремен. Ах, если б я мог быть одновременно в двух-трех местах!

— Ну, поезжайте сами в Бремен, а своего товарища отправьте в Антверпен.

— Я не смел просить вас об этом! — сказал агент, глаза которого заблестели. — Ведь мне приказано оберегать вас.

— Благодарю, мой Тоби, я теперь сам себя могу охранить и защитить. Не бойтесь ничего и посылайте каждый день известия!

Когда оба агента уехали, Редон вернулся в Версаль и подоспел как раз к освобождению Леона Фортена. Несчастный пленник, которого содержали до тех пор в большой строгости, очутился на свободе, ничего не понимая, как и в день своего ареста.

Его выпустили из заключения, как и арестовали, без всяких разъяснений. Он сначала не узнал своего верного друга Редона, с его бородой, бледностью и остатком лихорадочного блеска в глазах.

По дороге в Мезон-Лафит Редон рассказал вкратце своему другу все, что произошло, скромно приписав себе только незначительную долю хлопот по его освобождению.

Когда они пришли домой, Леон открыл дверь, влетел в комнату вихрем и, увидев мать, протянул к ней руки, говоря сквозь слезы:

— Мама!.. Бедная моя мама!

Старушка обняла его, едва сумев проронить слабым голосом:

— Мальчик мой, дорогой… наконец-то… мы не жили… разлученные с тобою… несчастный… обвиненный в таком преступлении!.. О, эти судьи!.. Тебя, саму доброту, честность… тебя подозревать!..

Он вырвался из объятий матери и кинулся на грудь к отцу, бледному, почти бездыханному, не произнесшему ни слова, а только плакавшему как ребенок.

Только после этого Леон и его друг заметили двух молодых людей, поднявшихся им навстречу. Это были прекрасная девушка в глубоком трауре, растроганная и не пытавшаяся сдерживать слез, и ее брат.

В то время, как Поль Редон пожимал руки стариков, знавших, какое участие он принимал в освобождении их сына и не находивших нужных слов, чтобы отблагодарить, Леон с восхищением вскричал:

— Мадемуазель Грандье! Вы здесь! О, да благословит вас Бог за это!

— Милостивый государь, — сказала та с достоинством, — роковая судьба соединила ваши страдания с нашими. У этих страданий — один источник и потому мы с братом жаждали первыми, после ваших родителей, засвидетельствовать вам свое уважение!

Растроганный, забывший все пытки заключения, все оскорбления толпы, Леон горячо пожал протянутые руки молодой девушки и ее брата.

— А что у вас нового, мадам Фортен? — спросил Редон.

— Плохие новости, на нас все показывают пальцем, так что на улицу нельзя выйти. Потом бедный наш Леон потерял свою должность в Сорбонне. Вот письмо, извещающее об этом!

— Ах, — с горечью сказал Леон, — даже судебная ошибка не проходит даром! Теперь я без должности, имею массу врагов. Что делать, Боже мой, что делать?

— Покинуть отечество, — посоветовал Редон, — устроиться за границей и отплатить презрением за презрение!

— Но я беден, а мои родители тоже не имеют средств!

— Это очень легко устроить! — возразил журналист. — Ну-с, папа Фортен, сколько вам нужно в год, чтобы прожить прилично?

— Я не знаю, право! — робко заявил тот.

— Ну, вот: у меня есть на берегу моря, в моей дорогой Бретани (я ведь бретонец) прелестный домик, с садом. Вы поселитесь в нем и будете там выращивать овощи… жизнь там дешевая… довольно ста франков в месяц.

— Но, дорогой Поль… — прервал Леон.

— Что ты хочешь от своего дорогого Поля? Я твой компаньон, не так ли? Мы учредим, если ты хочешь, общество. Я внесу капитал, ты — свой ум и свои технические познания, материальная жизнь твоих родителей обеспечена частью капитала.

— Я перестаю понимать!

— Изволь, объясню: тебе нужно пятьдесят тысяч франков, чтобы сделать карьеру в Клондайке, но не так, как «Красной звезде», конечно. Я тебе даю эту сумму, так как уверен, что заработаю на ней пятьдесят миллионов! Значит, я сделаю выгодное дело! Впрочем, мы отправимся вместе в Клондайк, так как жизнь здесь невесела.

— Итак, решено, мы едем наживать капиталы?

— Чем раньше, тем лучше, и я думаю, что с помощью твоей выдумки миллионы быстро потекут в наши руки. Вероятно, там мы встретим и злодеев, которые под маркой «Красной звезды» совершили столько преступлений, принесли столько горя. Я очень бы не прочь отплатить им той же монетой и испробовать на них месть краснокожего.