Урожденный дворянин - Антон Корнилов

Они покинули палату, прошли по коридору. Равнодушная великанша Зина отперла им решетчатую дверь отделения.

Первым поднявшись этажом выше, Егор обернулся к Олегу:

– А тут у нас столовая.

На том месте, где должна была быть дверная ручка, в двери красовалось аккуратное отверстие. Санитар извлек из кармана желтую никелированную ручку, вставил, повернул, толкнул открывшуюся дверь… пропустил в столовую парня и щелкнул выключателем. Яркий желтый свет явил просторную комнату, уставленную столами, на которых ножками вверх помещались стулья. Черные окна снаружи были защищены решетками. Зарешеченным оказалось и окошко раздачи.

– Вот мы и на месте, – сказал санитар, снимая со стола один из стульев, – присядь пока, братан. Подожди меня, я быстро. Только я запру тебя. Не в обиду, а сам понимаешь – мало ли что…

Ждать Олегу пришлось недолго. Минут пять спустя дверь открылась. Но не санитар Егор вошел в столовую. Опустив голову, охваченную бинтовой повязкой, из-под которой свисали лохмы грубо обесцвеченных волос, порог медленно и неуверенно перешагнула девушка в длинном халате из такой же серой в синюю полоску ткани, что и пижама Олега.

Парень вскочил, поклонился. Егор, бесцеремонно втолкнув замешкавшуюся на входе девушку, вошел следом и запер за собою дверь.

– Принимай гостей! – хохотнул санитар.

Рядом со здоровенным Егором гостья смотрелась совсем девочкой. Да она и была девочкой, лет пятнадцати-шестнадцати – как убедился Олег, когда она подняла перебинтованную голову. Черты лица ее были наивно-детские, нежные – какие-то кукольные, и оттого несуразным несоответствием смотрелась и нелепая повязка-шапочка, и выглядывавшие из-под нее изуродованные перекисью волосы.

– Знакомьтесь! – скривясь ухмылкой, предложил Егор, для чего-то освобождая ближайший стол от стульев.

– Олег Гай Трегрей к вашим услугам, сударыня, – проговорил парень, снова поклонившись.

Полуоткрытый рот девочки не дрогнул в ответ на приветствие. Олег, нахмурившись, шагнул ближе, заглянул ей в глаза. Окаймленные темными кругами подкожного кровоизлияния глаза девочки оказались пусты и совершенно безмысленны.

– Да не расшаркивайся перед ней, братан! – подсказал санитар. – Сейчас-то под психа косить необязательно – перед ней-то. Я ей галоперидола дозняк кольнул, она не понимает ни хрена. Вон – еле шевелится.

– В таком случае… – спросил его парень, продолжая внимательно всматриваться в лицо незнакомки, – зачем она здесь?

– Прикидываешься или правда не понимаешь?

– Не понимаю, – признался Олег. Вонзив взгляд в глаза девушки, он вытянул руку и коснулся ее щеки. Незнакомка шевельнулась лишь тогда, когда он отнял руку – настолько заторможенны были ее реакции. – Чем она больна?

– Да ничем, – хмыкнул Егор, заложив могучие руки за спину, чтобы развязать тесемки халата, – ее из травмпункта привезли… за день до тебя. Прямо у дверей там валялась с разбитой башкой. Наверно, из машины выкинули. Ни черта не помнит – кто она, откуда, зачем. Башку просветили, вроде ничего такого серьезного не обнаружили. Решили, что шок, и вследствие этого – временная амнезия. К нам отправили. Ну, в понедельник ее Адольф Маркович посмотрит, там дальше решится. А пока она в бессознанке – грех такое дело упустить.

Санитар снял халат, обнажив широченную волосатую грудь и выпуклое брюхо. Пошарил в кармане джинсов, вытащил упаковку презервативов.

– Свеженький бабец, – пробормотал он, вскрывая пачку. – Небось, еще несовершеннолетняя, а уже на тачках катается со всякими… озорниками. Шалава малолетняя. Ты чего столбом стоишь, Олежа? Снимай с нее халат, да укладывай на стол. Не бойся, я ее после ужина в помывочную сводил. Да и гинеколог ее осматривал при поступлении, она чистая. Эти озорники ее даже не попользовали. Видать, брыкалась чересчур – потому и получила по тыкве. Да и резинки у меня есть…

Кажется, только сейчас до Олега дошло, в чем же именно заключается обещанный ему сюрприз. Лицо парня исказилось.

– Я решительно это возбраняю, – сказал он.

Он хотел что-то еще добавить, но… видимо, не нашел слов. Или понял, что слова тут излишни.

Удар, который он нанес санитару Егору, был молниеносен и жесток. Здоровенный детина, не успев понять, что произошло, получил боковой в челюсть – его развернуло на сто восемьдесят градусов, и он рухнул спиной вперед прямо на Олега. Тот в самый последний момент, кажется, инстинктивно, подставил ногу под затылок Егора, что и спасло санитара от неминуемой тяжелой черепно-мозговой травмы.

Девушка с запоздалым испугом медленно закрыла лицо руками и отступила в угол.

Олег подошел к ней. Минуту он внимательно вглядывался в ее лицо, отведя для того ее руки, затем еще несколько минут круговыми движениями водил ладонями над забинтованной головой девушки. Остановившись, парень с явным неудовольствием нахмурился.

Впрочем, странные манипуляции Олега все же возымели какое-то действие. Взгляд девушки несколько прояснился. Она огляделась, увидела неподвижно громоздящуюся на полу тушу санитара и вздрогнула.

– Не бойтесь, сударыня, – мягко приглушив голос, проговорил Олег. – С этой минуты никто более вас не обидит, клянусь честью, – он чуть запнулся, явно припоминая усвоенную недавно формулировку. – Я отвечаю за свои слова.

Девушка молчала.

– Как зовут вас? – осторожно спросил ее парень.

Она несколько раз моргнула и чуть слышно ответила:

– Не помню…

Олег немного подумал, затем взял ее за руку.

– Пойдемте, сударыня, – сказал он. – Вам надобно отдыхать.

Этой же ночью еще два сотрудника областной психиатрической больницы испытали настоящее потрясение.

Во-первых, охранник Вова. Его, мирно дремавшего на проходной, разбудили бесцеремонным толчком в плечо. Испуганно вскинувшись, Вова увидел перед собой пациента в полосатой пижаме. Пациент тут же принялся строго выговаривать ему, пеняя на служебное нарушение. Речь пациента была странна – хорошо знакомые, общеупотребительные слова в ней мешались с какими-то малопонятными. Вова подумал, что он еще спит, поэтому и решил досмотреть диковинный сон до конца. И «снилось» ему дальше, что пациент повел его на второй этаж, в столовую, где на полу сидел, держась рукой за вспухшую челюсть, санитар Егор. В столовой псих в пижаме разразился еще одной речью, из которой охранник Вова понял, что Егор покушался на чью-то честь. Причем сам Егор косноязычно скулил на тему, что больше никогда так поступать не будет и умоляет его простить. Тут Вове неожиданно ударило в голову: все, что происходит с ним, происходит на самом деле, и никакой это не сон. Он вытаращился на нахального психа, потянулся было к дубинке на поясе, но заметил, что санитар молча и отчаянно сигнализирует ему: мол, не перечь. Вова, по своей натуре не отличавшийся сообразительностью, разинул рот и почесал затылок. Но парня в пижаме на всякий случай трогать не стал. Когда пациент покинул столовую, оставив его наедине с Егором, последний в ответ на законный вопрос: «Что такое творится?» – поморщился и пробурчал:

– Не твоего ума дело. Иди, досыпай. Сам разберусь. И никому ни слова, понял?

Охранник Вова сказал, что понял, и побрел обратно на пост.

Во-вторых, дежурная медсестра Зоя Петровна. Отворилась дверь в сестринскую. Подняв глаза от газетки со сканвордами, Зоя Петровна с удивлением увидела, как в кабинет входят новенькая из женского отделения и незнакомый (видимо, тоже новенький) молодой пациент.

– Эт-то почему мы гуляем?.. – начала Зоя Петровна, но не закончила.

Странный пациент, поклонившись, шагнул к столу медсестры и вдруг, ни с того ни с сего, начал говорить – тоном, каким обычно читают лекции. Сначала Зоя Петровна даже подумала, что этот парень – вовсе не пациент, а какой-нибудь невесть откуда взявшийся интерн, по каким-то причинам переодевшийся в пижаму… Мало ли чего бывает. Даже главврач Адольф Маркович, на памяти Зои Петровны, как-то раз, когда больницу ремонтировали, полдня щеголял в брюках от больничной пижамы, потому что на него бестолковый рабочий банку олифы опрокинул… Тем более, что говорил парень очень даже толково… правда, несколько странно интонируя и малость необычно складывая слова в фразы.

– Диссоциативная амнезия, – наставлял парень хлопавшую глазами Зою Петровну, – имеет причиною психологические или эмоциональные перенапряжения. И заглавное место в лечении отводят психотерапии, тогда как лекарственная терапия играет незначительную роль…

Но когда парень в пижаме, закончив вещать, адресуясь к ней, обратился уже к пациентке с вычурными прощаниями и заверениями, что он, дескать, теперь берет ее под свою защиту и в конце даже поцеловал в поклоне вялую руку больной, Зоя Петровна поняла, кто перед ней.

Вслед за этой парочкой она вылетела из сестринской с намерением позвать санитара, но тут же крик застрял в ее глотке. Потому что медсестра увидела Егора, идущего по коридору, пошатываясь и держась рукой за лицо. Парень, проводив девушку до дверей женского отделения, спокойно двинулся по направлению к отделению мужскому, причем Егор шарахнулся от него, прижавшись к стене.