Новый Мир ( № 10 2012) - Новый Мир Новый Мир

— Да уж, нашли. — Мне не очень верилось. — Небось какая-нибудь блатная из полуграмотных. Сплошные полные собрания разных бальзаков да диккенсов. Даром не нужны.

— Ну это уж ты сам на месте разберешься. У меня есть сотрудница, а у нее какая-то дальняя родственница. Все они из бывших. То есть публика когда-то приличная была. И эта самая родственница — она где-то на Маросейке живет, в той же квартире, где еще до революции семья ее жила, — сейчас в несколько стесненных обстоятельствах и вроде бы хотела какие-то книги продать. Я сказала, что у меня юный друг есть, который может заинтересоваться и сильно не надует. Она обещала свою родственницу предупредить. Так что пиши телефон и звони. Спросить надо Елизавету Аркадьевну. А сослаться на Евгению Соломоновну.

— А фамилия ее как?

— Да не помню я. Что-то такое простое — то ли Миронова, то ли Макарова. Не важно! Главное, чтобы позвонил поскорее, пока она разговор помнит. Понял?

И она продиктовала номер. Поскольку старая квартира в центре Москвы с еще дореволюционными обитателями могла и правда оказаться кладом, то я позвонил, прямо не отходя от телефона.

— Алё, — сказал низкий женский голос, и я сразу вспомнил, как такое же “алё” говорила в давние времена, пока отец еще был жив и мы могли себе ее позволить, наша домработница Маруся и как мама требовала от меня произносить интеллигентное “алло” вместо деревенского “алё”, которому я от Маруси научился. Похоже было, что с культуркой на том конце телефона было не очень. А значит, и надежды на хорошую библиотеку улетучивались. Но отступать было поздно.

— Мне, пожалуйста, Елизавету Аркадьевну.

— Это я.

— Здравствуйте, Елизавета Аркадьевна. Меня зовут Леня Деборин. Мне вам позвонить рекомендовала Евгения Соломоновна. Это по поводу книжек, которые вы, кажется, продать хотите. Я бы с удовольствием посмотел, если можно.

— Да. Она мне что-то (у нее прозвучало “чтой-то”) такое говорила. — Особой радости в голосе не слышалось. — Ну что ж, подъезжайте, если интересно. Только один. Я компаниями к себе не пускаю.

— Конечно-конечно, — поспешил согласиться я. — А когда и куда?

— Ну сегодня уже поздновато. А вот завтра часа в четыре вы сможете? Тогда пишите адрес. Три звонка мне.

Вот так я и появился в доме на Маросейке.

IV

Дом старый, лестницы широкие — нет, широченные, на третий этаж по этаким маршам поднялся, даже и не заметил. Сбоку от высокой крашеной двери — штук пять звонков, но мне она точно объяснила, что ее — самый нижний. На него и надавил. Открыли быстро и без вопросов — тогда еще не было принято на каждый звонок испуганно спрашивать: “Кто там?” На пороге стояла худощавая пожилая женщина среднего роста и вполне затрапезного вида — в выцветшем байковом халате с подвернутыми рукавами и в разношенных шлепанцах.

— Елизавета Аркадьевна? — осторожно поинтересовался я.

— Она самая, — негромко подтвердила женщина. — А вы, стало быть, Леня?

— Верно.

— Ну, что ж, проходите, — сказала она, как мне показалось, с явной неохотой.

И я пошел за ней по длинному пустому коридору, в середине которого она остановилась перед третьей дверью с правой стороны, с каким-то сомнением глянула через плечо на меня, негромко сказала — я даже не понял, то ли самой себе, то ли меня спросила: “От Евгении Соломоновны, значит...” — и коротким толчком дверь эту отворила. Я зашел в комнату. Первое, на что я обратил внимание, было отсутствие в этой сравнительно небольшой комнате — точно не больше метров шестнадцати — книжных полок или шкафов. Обеденный стол под клеенкой — был, тахта у стены под красным ковром — тоже была, как и ковер на стене, на котором безо всякой симметрии было развешано несколько фотографий, репродукций и каких-то рисунков. Небольшая, слегка покосившаяся горка с посудой напротив тахты — опять же была, а кроме этого — только холодильник ЗИЛ рядом с горкой, большое окно во двор, на широком подоконнике которого стояло несколько горшков с кактусами, и какая-то непонятного назначения занавесочка на стене между горкой и окном.

— А книги-то где? — озадаченно спросил я. — В другой комнате?

— Да откуда ж у меня другой-то быть? — сардонически спросила хозяйка. — Хорошо хоть эта осталась. И то уж не надеялась. А книги тут — не беспокойтесь.

Она протиснулась между столом и холодильником, подошла к непонятной занавеске за горкой и отдернула ее. В стене за занавеской оказалась ниша, в которой и стоял стеллаж с книгами. Полок семь в вышину, но книги на них были расположены, прямо скажем, не очень тесно — за стеклами было видно немало проплешин. Похоже, что кто-то уже с этими полками повозился.

— И все? — поинтересовался я. — Ну это-то я за десять минут пересмотрю, так что долго вас не задержу.

Елизавета Аркадьевна внимательно посмотрела на меня — тут только я заметил, какие у нее большие и мрачные глаза, и разъяснила мне ситуацию:

— Нет, это не все, только малая часть. Тут когда-то печь стояла, а потом ее разломали, когда центральное отопление делали. Так что довольно большая ниша получилась. Вот в нее-то книжные стеллажи и задвинули слой за слоем боком к стене с окном. Я уж и не помню, сколько там слоев — то ли четыре, то ли пять, — и в каждом по семь полок. Туда вглубь уже годы никто не заглядывал. Вот я сейчас и решила этим заняться — продавать слой за слоем. Как с первого стеллажа все или хоть большую часть продам, тогда его на слом — стеллажи-то уж больно старые, сейчас такие и за гроши никому не нужны, и начнем из второго книги смотреть. Так вот и пойдем, если, конечно, вам не лень будет. Наверное, я какие-то книги решу себе оставить, но для всех них последнего стеллажа точно хватит. Так что еще и свободное место появится у меня в комнате...

Дело становилось очень даже интересным — кто его знает, что там может оказаться на этих стеллажах, куда никто годы не заглядывал, хотя, конечно, интересно бы узнать, какой это идиот так решил библиотеку хранить, что и самому ничего не достать, но это потом успеется.

— Не лень, конечно, — улыбнулся я. — С такой приманкой перед носом, как неизвестное содержимое тех полок, что глубже стоят, я сколько угодно готов трудиться. Только разрешите.

— Разрешу, наверное, раз уж сама в дом пустила. — Тут хозяйка впервые впустила на губы слабую улыбку. — Но для начала вы мне все равно посмотрите, что вас из первого слоя может заинтересовать. А то у меня несколько случайных визитеров уже побывало, но как-то все это очень несерьезно было. Две книги выберут, предложат какие-то гроши, а еще три норовят потихоньку в сумку спрятать. Наверное, и утащили что-нибудь. Хорошо хоть, что тут ничего особенно интересного нет. Но все равно я решила теперь только через хороших знакомых покупателей находить. А Евгению я много лет знаю. Она кого попало не пришлет. Ну смотрите.

Я подошел к полкам и побежал глазами сверху вниз. Насчет “ничего интересного” хозяйка, конечно, палку перегнула — редкостей тут действительно не было, но вот вполне интересного немало. Уж точно не помню, но какие-то популярные собрания пятидесятых-шестидесятых — вроде Майна Рида, Жюля Верна, Мопассана, еще кого-то, и еще, и много отдельных изданий... Надо было срочно вырабатывать стратегию, чтобы поскорее добраться до следующих рядов. Решил держаться так близко к правде, как можно.

— Знаете, Елизавета Аркадьевна, насчет того, что в этом стеллаже книги неинтересные, вы не правы. Тут интересных книг полно. Беда только в том, что именно эти мне не нужны. Точнее, то, что мне может быть интересно, у меня уже есть. Но я вам могу помочь их продать. Скажу честно, хоть мне это будут и хлопоты, но я очень не хочу, чтобы еще кто-то добрался до ваших книжных недр. Так что я готов найти покупателей по хорошим ценам, но только чтобы вы больше никого не звали. Ладно? Конечно, можно было бы просто все это в букинистический отнести, но там цены вам смешные поставят, да еще двадцать процентов удержат, а на книжном рынке многие из ваших книг стоят вполне приличные деньги. Особенно если вы согласитесь не максимум спрашивать, а пониже — тогда купят быстро. Управимся, тогда и к следующему слою перейдем. А там, что мне нужно, то я куплю, а что нет — опять вам продать помогу. И так далее. Подойдет вам такая схема?

— Звучит привлекательно, — сказала она, и я обратил внимание, какой у нее сильный и звучный голос, когда она у себя в комнате разговаривает. — Но хотелось бы на конкретном примере понять, как это работать будет.

— Хорошо, — сказал я. — Вот, к примеру, ваш Майн Рид. Он у вас как новенький. Отнесите его в букинистический — вам за него рублей двадцать дадут, значит, на руки шестнадцать. А любители за него рублей пятьдесят вам немедленно и целиком заплатят, хотя некоторые продавцы и заметно дороже спрашивают и тоже в конце концов получают. От приезжих в основном — тем торговаться некогда, да и в других городах еще дороже. Примерно то же самое и с Жюлем Верном, и со многими другими вашими книгами. И с собраниями и с отдельными. Так что если цены, что я называю, вам подойдут, то сразу и начнем. Я мог бы и сначала заплатить, а потом продать, но у меня на весь шкаф денег не хватит, так что придется вам мне поверить. И скажу сразу, что на самом деле буду их немного дороже продавать — мне надо расходы на такси покрыть и хоть как-то время компенсировать.