Старик в углу - Эмма Орци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даже тогда…
— Отлично, пока вы со мной согласны, — сказал Старик. — Пункт третий, самый важный, который, как ни странно, следствие ни на секунду не приняло во внимание. Когда дворецкий Чиппс сразу сказал Лавендеру, что лорд Артур его не примет, букмекер страшно разозлился; тогда Чиппс отправился спросить у хозяина и отсутствовал несколько минут. Когда он повторил Лавендеру, что лорд Артур не желает его видеть, тот сказал: «Ну ладно» — и на этот раз отнёсся к отказу с полнейшим равнодушием. Очевидно, за это время кто-то заставил букмекера передумать. Вспомните всё, что было сказано, и сами увидите, что могло случиться лишь одно — а именно: он переговорил с леди Артур. Чтобы дойти до курительной, ей нужно было пересечь прихожую; она должна была увидеть Лавендера. Даже за столь короткое время она наверняка поняла, что этот человек настойчив — а значит, представляет угрозу для её супруга. Вспомните, женщины совершают странные поступки, для исследователя человеческой природы они представляют куда большую загадку, нежели незамысловатый сильный пол. Как я уже говорил — и о чём следовало бы с самого начала задуматься полиции, — ради чего лорд Артур сознательно обвинил невиновного человека в убийстве, как не ради того, чтобы защитить истинного преступника? Вспомните, леди Артур была под угрозой разоблачения; Джордж Хиггинс мог заметить её прежде, чем она успела бы убежать. Нужно было отвлечь его внимание и внимание констеблей. Лорд Артур действовал, повинуясь слепому инстинкту, чтобы спасти жену любой ценой.
— Она могла натолкнуться на полковника Макинтоша, — возразила Полли.
— Возможно, что и натолкнулась. Кто знает? Благородный полковник был вынужден подтвердить невиновность своего друга. Он мог сделать это с полным правом — его долг был выполнен, никто из невиновных не пострадал. Нож, который принадлежал лорду Артуру, спас Джорджа Хиггинса. Это была улика против мужа, но никоим образом не против жены. Бедняжка, она, наверное, умерла от горя; любящие женщины думают лишь об одном человеке на свете — о том, кого они любят. Для меня все было ясно с самого начала, как только я прочёл заметку об убийстве. Ба! Нож! Лавендер заколот! Как будто я не знаю, что такое английские преступления; да я абсолютно уверен, что никакой англичанин, будь он грабитель с большой дороги или граф, не нападёт на противника со спины. Итальянец, француз, испанец — сколько угодно, а также женщины всех наций. Инстинкт повелевает англичанину поражать врага в грудь, а не в спину. У Джорджа Хиггинса и лорда Артура Скелмертона хватило бы сил, чтобы сбить жертву с ног; но женщине оставалось лишь выжидать, пока противник повернётся к ней спиной. Она сознавала свою слабость и не хотела проиграть.
Подумайте над всем этим. В моих рассуждениях нет ни малейшего изъяна, но полиция никогда не добирается до сути — так оно случилось и на этот раз.
Он ушёл, оставив на столе фотографию миловидной, хрупкой женщины с волевой складкой в углу рта и странным, необъяснимым взглядом огромных печальных глаз; и Полли поблагодарила Бога, что это дело, убийство Чарльза Лавендера — жестокое, трусливое убийство, — так и осталось загадкой и для полиции, и для широкой публики.
ГЛАВА X.
ТАИНСТВЕННАЯ СМЕРТЬ НА ПОДЗЕМНОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
Со стороны мистера Ричарда Фробишера (из «Лондон Мэйл»[34]) было очень хорошо так резко высказаться. Полли и не думала обвинять его.
Наоборот, он ещё больше понравился ей за этот откровенный порыв гнева, который, в конце концов, являлся всего лишь чрезвычайно лестной формой мужской ревности.
Более того, Полли явно чувствовала себя целиком и полностью виноватой. Она обещала встретиться с Дикки – то есть с мистером Ричардом Фробишером – ровно в два часа у театра «Палас», потому что хотела пойти на matinée[35] Мод Аллан[36], и потому что сам он, естественно, хотел пойти с ней.
Но ровно в два часа дня она по-прежнему находилась на Норфолк-стрит, Стрэнд, в магазине A. B. C., потягивая холодный кофе и сидя напротив гротескного Старика, возившегося с верёвочкой.
Как можно было ожидать, что она вспомнит Мод Аллан или театр «Палас», или даже самого Дикки? Старик в углу заговорил о таинственной смерти в метро, и Полли потеряла счёт времени, месту и обстоятельствам.
Она пошла на ланч довольно рано, так как с нетерпением ждала matinée.
Когда она вошла в магазин A. B. C., старое чучело сидело на своём привычном месте, но не обмолвилось ни словом, пока девушка жевала скон[37] с маслом. Она размышляла о невоспитанности Старика – он даже не сказал ей «Доброе утро» – когда его резкое замечание заставило её поднять глаза.
– Не будете ли вы так добры, – внезапно произнёс он, – описать мне человека, который только что сидел рядом с вами, пока вы пили кофе с булочкой.
Полли невольно повернула голову к отдалённой двери, через которую как раз быстро проходил человек в лёгком пальто. Этот мужчина определённо уже находился за соседним с ней столиком, когда она принялась за кофе с булочкой: он закончил ланч – каким бы тот ни был – мгновение назад, расплатился и ушёл. Инцидент не показался Полли имеющим хоть какое-то значение.
Поэтому она не ответила грубому Старику, пожала плечами и попросила официантку принести счёт.
– Вы помните, был ли он высоким или низким, смуглым или светлокожим? – продолжал Старик в углу, по-видимому, нисколько не смущённый равнодушием девушки. – Вы можете сказать мне вообще, как он выглядел?
– Конечно, могу, – нетерпеливо возразила Полли, – но не думаю, что моё описание одного из клиентов магазина A. B. C. может иметь хоть малейшее значение.
Он помолчал минуту, пока нервные пальцы шарили по вместительным карманам в поисках неизбежного обрывка верёвки. Обнаружив это необходимое «дополнение к размышлениям», он снова взглянул на девушку сквозь полуприкрытые веки и зловеще добавил:
– Но если предположить, что чрезвычайно важно получить от вас точное описание человека, сидевшего рядом с вами сегодня в течение получаса, что бы вы ответили?
– Ну,
