Династия - Синтия Харрод-Иглз

Бен благодарно кивнул и сделал длинный глоток. Затем вернул бутылку и опытными, выверенными движениями разделал оленя, а требуху бросил борзым. Тушу погрузили на Додмэна, который, будучи необыкновенно мирным животным, как раз и подходил для такой ноши. Он настороженно дернул ушами, но дальше этого его протест не пошел. В это время Элеонора и Роберт освежались разбавленным вином и закусывали выпечкой, о чем позаботился Джо. Они обсуждали, что им следует делать дальше. Молодые слуги отдыхали, сидя на земле. Они были в приподнятом настроении, весело болтали и смеялись, довольные столь удачным началом охоты. Для многих из них этот опыт был первым.

В то время, когда они собирались снова отправиться в путь, один из слуг, в чью обязанность входило вести Додмэна с его страшным грузом, повернул пони и повел его в сторону Элеоноры, все еще сидевшей верхом на Лепиде. Слуга был неопытным, и принял миролюбивость Додмэна как должное. Лепида же, более строптивая от природы, не стала спокойно выносить запаха крови, исходившего от туши оленя. Она резко встала на дыбы. В этот несчастливый момент Джо как раз отпустил Лепиду, чтобы оседлать собственную лошадь, а Элеонора повернулась в седле, расправляя складки на плаще. Встав на дыбы, Лепида отпрянула в сторону. Элеонору отбросило на другой бок, и она упала на землю, ударившись так сильно, что, казалось, ее уже ничто не спасет.

С криком ужаса Роберт бросился с лошади и через мгновение стоял на коленях у тела Элеоноры. Она не могла говорить, и Роберт подумал худшее.

— О Боже милосердный! Она мертва. Элеонора, Элеонора, как это могло случиться?

Он поднял голову, обведя безумным взглядом слуг и остановившись на перепуганном мальчике, который все еще держал Додмэна под уздцы.

— Не сносить тебе головы, несчастный убийца! И вы, вы все, приготовьтесь, что с вас шкуру сдерут. Джо, ты ответишь в первую очередь, потому что ты ни на секунду не должен был отпускать ее лошадь! Я выпорю тебя так, что на тебе живого места не останется.

В своем гневе он не давал им вымолвить ни слова, пока Бен, самый смелый, сказал с облегчением в голосе:

— Она жива, господин, посмотрите, она пошевелилась.

— О да, да! Благодарение Богу, Элеонора, ты не погибла!!! С тобой все в порядке, моя дорогая? Скажи мне скорей!

— Со мной все в полном порядке, — сказала Элеонора, пытаясь встать, но Роберт тут же вернул ее назад.

— Не двигайся! Лежи так. Где у тебя болит? У тебя могут быть сломаны кости. Эта земля твердая, как броня.

— Со мной все в полном порядке, — повторила Элеонора, но на этот раз с нотками раздражения в голосе. — Меня выбило из седла, и я на минуту лишилась чувств. Это все…

— Бог мой! Ведь ты беременна! — прошептал Роберт выразительно, и его сердце внезапно провалилось куда-то. Если с ней ничего не случилось, то наверняка ребенку был нанесен ущерб. Гнев закипел в нем с новой силой. — Если с тобой или ребенком что-то случится, они ответят своими жизнями, за то что прошляпили все. Ты, Бен, бери моего коня, скачи вперед, чтобы приготовить к нашему приезду постель, и вызовите хирурга.

— Нет, Бен, ничего не надо. Прекрати это, Роберт! Со мной все в порядке, я даже не ушиблась. Если ты поможешь мне встать, я снова сяду в седло, и мы продолжим. Ах, оставьте же меня. И не пугайте бедных слуг. В случившемся нет их вины. Если бы я не отвлекалась по пустякам, Лепида не сбросила бы меня. Она лишь чуть-чуть дернулась.

Постепенно она убедила необычайно взволнованного Роберта, что ей не грозит смерть, если она встанет. Но Элеонора не была так уверена насчет ребенка. Она не чувствовала никакой боли, но, мало зная о беременности, не могла сказать, насколько опасным было такое падение. Правда, ей пришлось падать не с такой уж большой высоты, так как Лепида была весьма миниатюрной. Элеонора упала на бок, и удар больше пришелся на плечо и руку. Через десять минут настойчивых уговоров Роберт позволил ей снова сесть в седло. Тем не менее он был настроен прекратить охоту. Наконец Элеонора внушила ему, что единственный серьезный ущерб, какой она понесла, — это замазанная грязью одежда. Они продолжили охоту.

Приподнятое настроение снова воцарилось среди охотников, и к тому времени, когда они возвращались, случай на охоте был уже почти забыт. Начинало смеркаться, когда они подъехали к дому, нагруженные добычей и весело обсуждающие предстоящую трапезу из жареной оленины. Они мечтали, как искупаются в горячей ванне и за бокалом вина проведут счастливый вечер у огня. Первой их встретила Габи, которая выбежала во двор, как только услышала стук копыт. Едва увидев грязное пятно на одежде Элеоноры, она легко восстановила цепочку событий.

— С вами произошел несчастный случай! — выкрикнула она и в ту же секунду откинулась назад, словно невидимая рука нанесла ей страшный удар. Габи прижала руки к груди и упала на каменные ступени.

Слуги сразу же подбежали к ней, через мгновение к ним присоединились Джо и Элеонора.

— Габи, со мной все в порядке, — попыталась успокоить Элеонора свою верную няню. — Я даже не ушиблась.

Габи хватала ртом воздух.

— Боль, госпожа, — прошептала Габи, — как будто стрела попала прямо в сердце.

— Старайся не говорить, — распорядилась Элеонора. — Внесите ее внутрь и положите у огня. Принесите же вина! Лежи тихо, Габи, все образуется, вот увидишь.

Двое слуг внесли старую служанку в дом и положили у огня, как велела их госпожа. Они поддерживали ее за руки, пока Элеонора старалась дать Габи вина. Сначала оно пролилось, но затем она выпила его и попробовала заговорить.

— Нет, — мягко запретила ей Элеонора. — Ты должна отдохнуть. Все хорошо.

Она склонила колени, снова предлагая Габи вина и бормоча ласковые слова, как будто они поменялись ролями. Роберт в это время отдал приказ почистить лошадей и разделать добычу, после чего немедленно поспешил в холл. Когда он вошел, прежний румянец заиграл на щеках старой служанки, а ее дыхание успокоилось.

— Сейчас мне намного лучше, — проговорила Габи, когда Роберт занял место рядом с Элеонорой. — Я прошу прощения, мой господин, что причинила вам столько хлопот.

— Ну, об этом можешь не беспокоиться, — сказала Элеонора, успокаивая Габи в который раз. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь сейчас?

— Уже хорошо. Эта боль. У меня случалось такое и раньше, но никогда еще не было так плохо. Как стрела в груди, которая отнимает дыхание. Затем боль отпускает. Я уже не молода, так что нет ничего удивительного в том, что здесь болит, а там колет. Как вы?

— О, все в порядке, — ответила Элеонора нетерпеливо.