Все моря мира - Гай Гэвриэл Кей

– Я не хотел, чтобы он терял время, отмеряя дозу. И еще я подумал, что он, возможно, испугается, попытается увильнуть от выполнения задачи, использует слишком маленькую дозу, а потом заявит, что яд не подействовал. Он мне сказал, что никогда еще никого не убивал. Убить бывает трудно. Поэтому я сказал ему, что понадобится весь флакон.

– А это не так? Весь флакон был не нужен?

– Нет, – ответил Рафел. – Не нужен.

Светлейший Керам аль-Фаради, сын великого халифа и сам вот уже десять лет халиф Абенивина, все еще пребывавший в самом расцвете сил, к вечеру того же дня испустил последний вздох.

Он так и не проснулся на том диване, где лежал.

Перед его кончиной проявились некоторые симптомы. Прикладывая ухо к обнаженной груди халифа, лекари отмечали, что дыхание его становится все более поверхностным, а сердцебиение замедляется. Они не сумели назвать возможную причину этого. Или, что важнее, предложить эффективное лечение. Кровопускание не поможет, с этим все согласились. Они прикладывали холод ко лбу и к ногам халифа, потом перешли на нагретую ткань. Один лекарь неуверенно предположил, что сказитель применил какое-то колдовство, вызвал джинна – это было бы неописуемое злодейство. В дыхании халифа не обнаружили признаков яда, но отметили, что вино было налито в два бокала и один из них выпит до дна.

Визирь, решительный ибн Зукар, уже приказал начать в городе охоту на утреннего посетителя. Сперва было неясно почему. В то время казалось, что халиф просто отдыхает (возможно, устав от усилий на диване, хотя никто этого не произнес). А сказителю разрешили уйти – сам визирь разрешил. Но лекари не вмешивались в дела двора. И они также не знали того, что знал ибн Зукар: что халиф в то утро надел свой любимый зеленый «Бриллиант Юга».

Приказ найти этого человека не имел объяснения. По крайней мере, визирь, считавший, будто знает, что сделал вор – которого он сам пригласил сюда, оставил наедине с халифом, а потом отослал прочь, – его не предоставил. Такая последовательность событий не позволяла предположить, что он сохранит жизнь после вечерней молитвы или после любого другого момента, когда проснется халиф.

Однако халиф не проснулся. А потом халиф умер.

Лекари, полные ужаса, сообщили об этом ибн Зукару, упав на колени и упершись лбами в ковер. И тогда для визиря Абенивина наступил момент – как иногда случается в жизни, – когда необходимо действовать быстро и решительно.

Действовать – или быть казненным тем решительным человеком, который придет к власти в Абенивине и объявит визиря ибн Зукара предателем, ответственным за несчастье.

Дворцовая стража уже разыскивала Газзали аль-Сияба. В распоряжении визиря было немного стражников, подчиняющихся непосредственно ему, – требовать больше было бы слишком смело, это свидетельствовало бы о непомерном честолюбии, – но он им действительно доверял, в какой-то степени. Во всяком случае, больше, чем дворцовой страже. Теперь, после ужасной смерти халифа, он приказал лекарям убираться. Он смотрел, как эти жалкие люди поспешно убегают, радуясь, что остались в живых, а потом вызвал начальника своих стражников, некоего Бакири родом из страны, лежащей к югу от гор.

Он велел ему найти того раба, который ранее находился в этой комнате и обнаружил ожерелье и который сейчас был где-то неподалеку, увести его отсюда, перерезать ему горло, а от тела избавиться за пределами дворца.

Далее он велел таким же образом казнить самого доверенного телохранителя халифа, который тоже находился здесь, когда пришел сказитель. Бакири ни о чем не спросил. Как и следовало.

Оказалось, что доверенный телохранитель сбежал из дворца, как только нашли ожерелье в очаге. Очевидно, он был не дурак. И он видел, что халиф надел сегодня свой бриллиант, понял ибн Зукар. Вина за такие дела падает на тех, на кого падает, и не всегда на виновных.

Однако этот человек, на свою беду, действовал недостаточно быстро. Стражники визиря настигли его, когда он пытался договориться о покупке верблюда у южных ворот с явным намерением покинуть город. Его схватили, убили, как было приказано, и бросили в переулке недалеко от тех же ворот. Люди визиря вернулись во дворец, и Бакири доложил ему обо всем.

Ибн Зукар стал размышлять. Ему необходимо было действовать быстро, но точно.

Зарезанный стражник теперь, после смерти, стал полезен. Визирь приказал Бакири отправить людей обратно к южным воротам и принести тело во дворец. Он думал так быстро, как никогда раньше, пытаясь реагировать на события. Пытаясь, по правде сказать, остаться в живых и, возможно – всего лишь возможно, – добиться большего. Стражник со злым лицом сегодня утром отвечал за охрану благословенного халифа, не так ли? Он не справился с этим, не так ли? Почему не справился? Почему он пытался сбежать из города?

Это был поступок отчаявшегося, виновного человека, не так ли?

После еще более глубоких размышлений в это крайне сложное время визирь снова отослал Бакири и трех его подчиненных с еще более трудными заданиями. Их надо было выполнить быстро, пока слухи о том, что здесь случилось, не распространились по городу. А они обязательно распространятся. И снова Бакири ничего не сказал, только кивнул. На лице начальника стражи тоже нельзя было ничего прочесть.

Это хорошо, решил ибн Зукар, если он верен мне.

Халиф Абенивина не оставил наследников. Он редко посещал свой гарем. Визирь считал, что у него будет два явных соперника, когда в городе узнают об этой шокирующей смерти.

Лучше, чтобы не было ни одного.

Он ждал в той комнате, где лежал халиф. Ему необходимо было контролировать доступ в нее. Он оставил при себе четверых стражников: двое стояли у внутренней двери, двое сменили дворцовую стражу снаружи. Его самого могли здесь убить, это было вполне возможно, но некоторые моменты нужно ловить, как ловишь за волосы женщину, когда хочешь затащить ее к себе в постель и принудить к тому, что доставит тебе удовольствие.

Именно это он сейчас и делал, моля Ашара и звезды благословить его.

Дальше случилось вот что: два стражника из первой группы, люди халифа, явились с докладом. Ибн Зукар разрешил войти одному. Ему сообщили, что сказителя нашли.

– Хорошо, – ответил визирь. – Приведите его.

– Его доставили во дворец, господин. Он мертв. Мы нашли его в пустой лавке возле базара Мурташ. Заколотым.

Ибн Зукар помолчал, быстро соображая.

– Его обыскали? Что-нибудь нашли?

– Его обыскали, господин. Ничего не нашли. Но там остались следы ног в пыли. Кто-то там побывал.

– Ну да, глупец. Ты только что сказал, что его закололи! Конечно, кто-то там побывал!

Стражник опустил глаза.