Наполеон - Сергей Юрьевич Нечаев

Главные заговорщики (Наполеон, два директора Эмманюэль де Сийес и Роже Дюко, Жозеф и Люсьен Бонапарты, Мюрат, Ланн, Бертье и Лефевр) действительно очень сильно рисковали.

В ночь накануне переворота Камбасерес практически не спал. Задолго до рассвета он прибыл в здание своего министерства и сказал кучеру, чтобы тот оставался поблизости и ждал его указаний. Потом он приказал растопить камин…

Следует отметить, что на случай неудачи с генералом Бонапартом у осторожного Камбасереса был заготовлен запасной вариант триумвирата, в состав которого входили генералы Бернадотт и Ожеро, в душе ненавидевшие корсиканца и ждавшие первой возможности предать его суду в качестве государственного преступника.

Но «маленький наглец» не оплошал. На заре, часов в шесть, надежные офицеры собрались позавтракать в доме генерала Бонапарта. Потом Наполеон вскочил на лошадь, а остальные присоединились к нему со своими войсками. В семь часов собрался Совет Старейшин. Сийес устроил так, что приглашения на это чрезвычайное заседание получили не все – только посвященные в тайну…

Поль Баррас в это время ничего не знал и неторопливо принимал ванну. Потом к нему пришел Шарль-Морис де Талейран с советом подать в отставку. Баррас все сразу понял и согласился, и от него отправился секретарь к Наполеону. Последний накинулся на несчастного с такими словами:

– Что вы сделали с Францией, которую я возвеличил? Я оставил вам победы, а застал поражения. Я доставил вам миллионы из Италии, а нашел всеобщую нищету… Подобное не может продолжаться…

Два члена Директории Луи-Жером Гойе и Жан-Франсуа Мулен отказались подать в отставку и были взяты под стражу. Вечером победители собрались в Тюильри и держали совет, как завтра утром отделаться от оппозиции в Законодательном корпусе. Присутствовавшие депутаты высказали сильные опасения насчет настроения своих товарищей и заговорили про меры предосторожности. Но Наполеон и слышать этого не хотел.

– К чему эти опасения? – кричал он. – Ведь мы идем заодно с нацией, и нашему торжеству нет дела до меньшинства!

Большинство… Меньшинство… Понятно, что все это – понятия относительные. Большая часть торжествует. Но над кем? Над меньшей частью? А может быть, над лучшей? Да и вообще настоящий политик не должен представлять большинство, он должен его создавать. Как говорил британский историк и философ Томас Карлейль, «всякое новое мнение вначале разделяется меньшинством из одного человека»[47].

На другой день после полудня оппозиция явилась в полном своем составе и оживленно напала на Наполеона и его сторонников. Громче всех говорили приверженцы Директории в Совете Пятисот, и их никак не мог успокоить Люсьен Бонапарт. Его брат Наполеон вынужден был вмешаться, говоря о мрачных заговорах, о несправедливой клевете в адрес его особы, о спасении республики. Его постоянно прерывали.

Жан-Адриен Бигонне, депутат от города Макона, крикнул Наполеону:

– Что вы делаете, дерзновенный? Вы оскверняете святилище закона!

Наполеону на миг сделалось страшно. Он начал сбивчиво объяснять, что он не Кромвель и не Цезарь, что он всегда служил Республике, но его прервали и стали требовать имена других заговорщиков. Раздались крики: «Вне закона!» и «Долой диктатора!». Наполеон стоял словно в трансе, даже не отвечая на обвинения. Выручил его генерал Лефевр. Во главе группы гренадеров он ворвался в помещение и с криком: «Спасем нашего генерала!» буквально вытащил Наполеона из зала. Тот еще какое-то время бездействовал и никак не реагировал на предложение Мюрата решить все силой оружия. Но в последний момент, когда уже, казалось, все пропало, Наполеон вышел к войскам, сумел их убедить действовать решительно, а Мюрат и Леклерк разогнали законодателей. Разогнали в прямом смысле этого слова: Люсьен Бонапарт, возглавлявший Совет Пятисот, закричал в негодовании, что его брата хотят убить, вскочил на лошадь и обратился с речью к солдатам с призывом освободить собрание от кучки убийц, поработивших большинство. Забили барабаны, гренадеры со штыками наперевес вторглись в зал и насмерть перепуганные депутаты, только что клявшиеся умереть за конституцию, бросились бежать – кто в двери, кто в окна.

Так верховная власть республики – Директория и Совет Пятисот – были ликвидированы, а Совет Старейшин (верхняя палата законодательной власти) показал себя покорным и готовым исполнять приказы заговорщиков.

Франция безропотно склонилась к ногам Наполеона, возглавившего вместе с Эмманюэлем де Сийесом и Роже Дюко, вовремя ушедшими в отставку с постов директоров, временную консульскую комиссию, созданную для создания во Франции новой конституции. Камбасерес облегченно вздохнул и вышел из тени.

Временные консулы приступили к исполнению своих обязанностей с 11 ноября 1799 года. На первом же заседании было решено, что обязанности председателя каждый из них будет выполнять поочередно в течение одного дня, приобретая на этот срок лишь титул очередного консула.

Следуя алфавитному порядку, Бонапарт председательствовал на первом заседании, на втором председателем был Дюко, на третьем – Сийес и т. д. Таким образом, временное Консульство представляло собой ту же Директорию, но в составе, сокращенном до трех человек.

* * *

Через месяц была подготовлена соответствующая конституция, но ее необходимо было провести через процедуру всенародного голосования. Необходимо – нет проблем. Были пущены в ход все средства, чтобы обеспечить успех этого плебисцита. Историк Альбер Вандаль в связи с этим пишет: «Что конституция будет принята, это не подлежало сомнению, но друзья Бонапарта несколько боялись оцепенения и инертности масс. При прежних плебисцитах народ никогда не отвечал на поставленный ему вопрос отрицательно, но воздерживавшихся от подачи голоса всегда было несравненно больше, чем голосовавших»[48].

* * *

С 13 (25) декабря 1799 года вступила в силу Конституция VIII года. Фактически она установила диктатуру первого консула (Наполеона Бонапарта), но прямо не провозглашала ее. В тексте было указано нечто не вполне ясное: «Первый консул наделен особыми функциями и полномочиями, которые он может временно дополнять в случае надобности при помощи своих коллег»[49]. Однако при всей неопределенности этой статьи из нее все же можно было понять, что первый консул при желании может обладать неограниченной властью.

До этого был проведен плебисцит (от древнеримского Plebiscitum, что переводится как «Что народ устанавливает»), который еще называют плебисцитом VIII года, и на нем, по официальным данным, «за» проголосовало 3 011 007 человек, «против» – всего 1562 человека.

Следует отметить, что реальных голосов «за» было подано лишь чуть больше полутора миллионов. Эти цифры показались тогдашнему министру внутренних дел Люсьену Бонапарту слишком несерьезными, и он самовольно добавил к ним численность сухопутной армии и флота, подразумевая, что все военные, конечно же, проголосовали бы «за». В некоторых частях голосование действительно