Былина железных душ - Вячеслав Ларин

земле несколько князей – Митрапирн самый мудрый и только он мог принять такое решение.

– Рог воистину чудесный, – вставил Всесвятлир, осмотрев его поближе из рук Беленира. – Никогда не видывал я таких. И узоры на нем занятные: осьминоги, какие-то чудища морские, и все переплетается дивно. Не похоже на узоры берегинов.

– Ты прав, – возгласил Явор, – это не узоры берегинов. Этот рог – мой трофей. Его я нашел в желудке морского чудовища! Наведалось в наш город мерзкое чудище и мы сразили его из своих могучих луков, забросали его копьями. Так оно и погибло. Мы распороли его брюхо и в желудке огромном нашли этот рог. Уже потом только понял я, что звук его несёт великое воодушевление и пробуждает всех, кто его слышит. Думаю, вам он пригодится больше, тем более что ваш путь будет полон опасностей. А про змея, что грозит вашей земле я передам государю, и он, полагаю, вам поможет.

– Спасибо на том, – улыбнулся Беленир. – Надеюсь, ваш государь будет не против пособить своим соседям.

– А знаешь ли ты, Явор, – спросил вдруг любопытный Брисинор, – отчего вода из этой криницы наводит сон?

– С чего вы взяли, что она наводит сон? – усмехнулся берегин.

– Ну, как, – отвечал Брисинор. – Мы ею напились, и нас в сон потянуло.

– Тому виною ваша усталость и сон-трава, что здесь растёт, – и Явор указал на бело-голубые цветы, что здесь росли. – От них и голова болеть может и кожа чесаться, – и тут Беленир понял, что это с ним недавно было.

– Но вкус этой воды был какой-то особенный, – заметил Всесвятлир.

– Вы, наверное, просто долго не пили, вот вам так и показалось. К тому же этот ручей чист как слеза, посему водица из него и впрямь вкусна. Вы просто себя обманывали, не разобравшись толком в чём же дело – так часто бывает с людьми, к тому же с теми, кто не знаком с природой. Вы наверняка всю жизнь проводили на охоте, в боях да на весёлых пирах и потому вам мало известно о тайнах мира.

Затем воины и Явор попрощались, и берегины, волоча медведя по земле, пошли своим путём. И солнце светило им в спины. Так они и ушли, скрывшись вдали, держа путь в свою землю.

Трое витязей же, уставшие от боя с медведем грозным и сонные от усталости и чар сон-травы, стали готовить себе ночлег, выбрав место для него подальше от тех цветов. Вскоре солнце уже стало клониться к заходу ярому, и огненные всполохи озарили небо, словно лучина озаряет избу. Беленир собрал сухих дров и веток, и Всесвятлир развёл костер. Брисинор же, устроившись на пеньке сучковатом, затянул перед сном веселую песню.

Глава 4. Бой на Лукоморье

На следующий день, когда солнце уже взошло высоко-высоко, влекомое неведомой людям силой, а серебристые паутинки упорных в своем труде мизгирей уже успели просохнуть от кристальной росы, Беленир отомкнул очи. Полежав немного, он встал, взял свой рог могучий, подаренный Явором, и дунул в него что было мочи. Так витязь решил подшутить над друзьями. Звук рога оказался так громок, что, казалось, это дунули в свой горн первородные великаны. Тут же Всесвятлир и Брисинор подскочили, будто увидели призрак медведя, которого вчера повстречали, и воскликнули, выпучив глаза:

– Что с ума сошёл? Так и сердце лопнет!

Укорив Беленира, оседлали витязи своих коней и снарядились в путь. Но прежде чем пуститься в дорогу, они решили обговорить, какую же стезю им избрать.

Беленир предложил:

– Надо выбрать не лёгкий путь, но и не тяжёлый. Лёгкий – всегда с подвохом, а тяжёлый всегда труден, а нам некогда отвлекаться на лишние трудности.

– Только не по морю, в нём только сгинем, – молвил Всесвятлир.

– Значит, выбираем путь в горы, там реку и обогнём, – заявил Брисинор, поглядывая на восток, где серыми неприветливыми вершинами высились Смарагдовые горы, укутанные в снег и пелену туманов. То были горы асилков, вотчины высоких великанов и владенья лютого мороза.

– Нет, больно труден этот путь! – сказал Беленир, посмотрев на суровые горы. – Сложно будет задобрить исполинов: пирогом их не попотчуешь.

– Да, ты прав, – согласился Брисинор. – Асилки суровы, лбы у них как камень, а у некоторых и сердце твердо как гранит.

– Тогда найдём того, кто перенесёт нас через Синегривку по воздуху, – предложил Всесвятлир, поглядывая на юг, далеко за Заповедье, туда, где по миру бродили кудесники старые, творя перед людом чудеса. – Авось и какой ковёр-самолёт найдём.

– Это не наш путь! – изронил Беленир, важно почёсывая бороду. – Пока найдём мы кудесника седовласого или твой ковёр-самолёт, поганый Идогурн сожжёт нашу землю, а мы сами состаримся и за годы поисков поседеют наши бороды и отрастут на целый локоть!

– Что ж, скажи сам, как думаешь! – разом воскликнули Брисинор и Всесвятлир

– Сам я вот как думаю да гадаю. Бессмысленно ждать просьбу Явора к Гелену, так как ему предстоит долгая дорога, прежде чем дойдёт он до государя и обратно. Через горы мы тоже не пойдём: с асилками нам не совладать. Кудесников искать мы тоже не будем, я уже сказал почему. Значит, у нас остаётся два пути.

– Разве два? – удивились воины.

– Да, два! Один – это пройти через Синегривку. Думается мне, это самая обычная река и ничего она с нами не сделает.

– А вдруг сделает!? – воскликнул Всесвятлир.

– Тогда остаётся второй путь: идти на запад к побережью, к взморью крутому, где живут моряки-рыбари, и оттуда перебраться в Брегокрай.

– Но ходят слухи, что в пучине пенных вод живёт чудище морское, – заметил Всесвятлир, боявшийся пути через море.

– Да, – согласился Брисинор. – Кличут это чудо горбом подводным, и, говорят, оно топит ладьи и лодки и сжирает моряков!

– И берегин тоже говорил об этих чудищах, – заметил Всесвятлир. – Так что, видно, слухи не пустые.

И вправду слухи про это чудо морское, про горб мосальный, были правдивы. Оно жило в глубине, на дне океана, и, бывало, повергало целые суда в пучину, и даже берегины боялись его, зная его коварство и ярость. Но витязи всё же решили отправиться к морю и именно морским путём попасть в Брегокрай. Дорога их лежала на запад, ведя через несколько небольших сосняков. Вскоре путники вступили в их пределы и повеселели. Ведь свет, обильно проникавший между пушистыми кронами сосен наливал все эти сосняки чудесным сиянием, ибо смола, что чуть ли не струями текла с дерев, блистала на нём точно самоцветы. К тому же кругом пели птицы сладкоголосые и весело жужжали лесные пчелы,