Секретная миссия Рудольфа Гесса - Питер Пэдфилд

Генри Форд имел такие же взгляды на еврейский вопрос и большевистскую опасность, как Гитлер и Гесс. Предполагается, что антисемитские статьи из газеты, собственником которой он был, напечатанные в четырех томах под названием "Интернациональный еврей", переведенные и опубликованные на немецком и других языках, внесли безусловный вклад в создание "Майн Кампф", а некоторые отрывки настолько идентичны, что кажется Гитлер просто скопировал их. Центральное место во взглядах Форда и Гитлера на еврейский вопрос занимал международный еврейский заговор, в результате которого еврейский капитал, с одной стороны, и еврейский большевизм — с другой, объединятся и, стремясь к мировому господству, обрушатся на нееврейские фирмы, экономику, а затем и государства. Форд не только пропагандировал свои взгляды, он оказывал материальную поддержку всевозможным антисемитским организациям, включая и нацистскую партию, находившуюся еще в зародышевом состоянии; поэтому ничего сверхъестественного не было в телеграмме Гесса с просьбой пожертвовать ему 200000 марок для осуществления задуманного им перелета. Вероятно, миллионер не пошел ему навстречу, так как Гесс от своего плана вскоре отказался.

Укреплению взглядов Гесса на еврейско-большевистскую угрозу способствовала книга о России, которую он читал в то время. Судя по комментариям, сделанным им в письме своему кузену, особую ярость вызвала у него глава с описанием деятельности ЧК, сталинской секретной полиции. Его реакция помогает объяснить, почему немногим более десятилетия спустя он выступал активным сторонником политики Гитлера на востоке, ставшей зеркальным отображением сталинских репрессий. Перед ЧК, писал он, "укомплектованной преимущественно евреями", стояла задача уничтожить бывший правящий слой России и ликвидировать интеллигенцию, которая могла бы восстать против большевистского режима. Массовые казни для них были чем-то вроде спорта, продолжал он, в котором проверялись наиболее эффективные методы. Описания проводимых кровавых расправ не идут ни в какое сравнение с самой изощренной игрой воображения.

Эти размышления, должно быть, служили ответом на вопрос кузена, почему бы ему не принять более здравую точку зрения, чем платформа нацистской партии. Однако он страстно отстаивает свою позицию: разве напрасны были перенесенные им ужасы в "мерзости и грязи кромешного ада Вердена и Артуа", когда он денно и нощно находился под шквалом огня, спал в окопе, где валялась половина трупа француза, тщетны страдания его товарищей? Мирный договор он воспринимал как пулю, прошившую его мозг. Потом он повстречал человека, услышав речи которого понял, что это и есть тот единственный, который вернет Германии былое величие и мощь. Но одним из необходимых условий для достижения этой цели было воодушевление масс национализмом; только с помощью националистически настроенного народа они смогут разорвать оковы Версаля и достичь процветания нации: "…приобрести пространство для нашего народа, пространство! Пространство для развития, процветания, условия, необходимые для дальнейшего культурного развития… Почему ты пишешь, что хочешь, чтобы я занял более "здравую позицию"? Более здравой платформы для себя на сегодняшний день и в сегодняшних условиях я не представляю. Пойми: все мы, удостоенные сегодня сомнительной чести принадлежать к германскому народу, находимся на нездоровой платформе…"

Свой страстный отпор он завершает утверждением, что все они должны стараться пробудить в сердцах своих современников новый идеал для роста, совершенно ясный и поддающийся логике и в то же время горячий и побудительный, "обладающий всей волшебной силой страстной мечты".

Летом 1927 года появились первые всходы стратегии сближения с большим бизнесом. Кампанию предыдущего года Гитлер начал общением с различными группами деловых кругов во всех районах страны. Теперь одна из его ранних поклонниц фрау Эльза Брукманн, жена мюнхенского издателя, опубликовавшего труды Хьюстона Стюарта Чемберлена и других националистских авторов, в письме директору Рейн-Вестфальского угольного синдиката Эмилю Кирдорфу предложила ему познакомиться с Гитлером, объясняя это тем, что, являясь "горячей последовательницей фюрера", она стремится свести его с лидерами индустрии. Представляя группу владельцев предприятий тяжелой промышленности, обеспокоенных непомерным ростом социальных платежей и издержек на благоустройство жизни рабочих, введенных правительством, Кирдорф по своей природе был агрессивным националистом и реакционером наиболее крайнего толка. Гитлером он уже интересовался: в прошедшем году ознакомился с содержанием одного из его обращений, адресованных деловым кругам, поэтому на встречу, назначенную в доме Брукманнов на 4 июля, согласился. Там во время продолжительной беседы Гитлер сумел добиться такой степени его расположения, что Кирдорф предложил фюреру изложить свои идеи на бумаге, а он брал на себя труд распространить их среди ведущих промышленников. Над составлением документа, несомненно, хорошо поработал Гесс, поскольку его стержневая идея полностью совпадает с темой письма кузену, написанного несколько ранее о насущной необходимости создания "националистически настроенных народных масс", способных отвлечь пролетариат от марксизма. Документ был опубликован издательством Брукманна в виде брошюры под названием "Путь к возрождению". Кирдорф лично распространил ее среди крупнейших собственников промышленных предприятий. Ввиду того, что в документе описывались средства «усмирения» рабочих, делалось это при соблюдении мер строжайшей секретности.

Экономика, благодаря американскому займу, все еще переживала волну подъема, поэтому брошюра не оказала ожидаемого воздействия на промышленников и заметного пополнения скудной казны партии не произошло. Однако привлечение на свою сторону такой влиятельной фигуры, как Эмиль Кирдорф, было большим шагом вперед, который рано или поздно с лихвой окупится. Кирдорф не только сам вступил в партию в августе того года, но и привел с собой агента по пропаганде, Джозефа Тербовена, который вскоре стал гауляйтером Эссена, города с хорошо развитой тяжелой индустрией. Хотя на следующий год Кирдорф из партии вышел, есть все основания предполагать, что с его стороны это был продуманный тактический маневр, поскольку он продолжал оставаться горячим приверженцем нацистов.

Зимой того же, 1927 года Гесс женился на Ильзе Прель. Со дня их первой встречи прошло семь лет. С тех пор они почти не разлучались: вместе работали на партию, вместе ходили в походы (хотя в последнее время он был слишком занят, чтобы брать отпуск), делили радости и надежды, неудачи и разочарования их мечтательного друга и лидера, которого они до сих пор звали «Трибуном». Неясно, что заставляло Гесса так долго колебаться: неопределенность своего будущего или чрезмерная увлеченность работой и вождем? А может быть, он в большей степени считал ее своим товарищем, нежели женой, "kleines Kerlchen" (маленьким парнишкой), как обращался он к ней в письмах того времени? Догадаться о ее чувствах, вероятно, проще.