Повелитель демонов из Каранды - David Eddings

– Ты можешь вспомнить еще что-нибудь, Цирадис? – настойчиво спрашивала Польгара. – Хотя бы смутно?

Пророчица задумалась, лицо ее напряглось, она пыталась воссоздать свое странное видение. Наконец женщина беспомощно опустила плечи.

– Ничего, – сказала она. – Только женское лицо.

– Опиши его.

– Она высокая, – ответила пророчица. – Волосы ее темны, а кожа бела, как мрамор. Ее муж много времени отдает лошадям.

– Адара! – воскликнул Гарион, живо представив себе прекрасное лицо кузины.

Польгара щелкнула пальцами.

– Роза Адары! – Затем она нахмурилась. – Несколько лет назад я очень внимательно изучила этот цветок, – сказала она. – Ты абсолютно уверена? В нем есть какие-то необычные вещества, но ни в одном из них я не обнаружила никаких особых лечебных свойств – ни в эссенциях, ни в порошках.

Цирадис сосредоточенно думала.

– Можно ли достичь исцеления с помощью запаха, госпожа Польгара?

Полузакрыв глаза, Польгара задумалась.

– Некоторые лекарства получают в виде ингаляции, – с сомнением произнесла она, – но...

– Против некоторых ядов можно действовать подобным образом, – вмешался Сади. – Пары проникают в легкие, а оттуда – в сердце. Затем кровь разносит их по всему телу. Очень может быть, что это – единственный способ нейтрализовать талот.

Лицо Бельгарата было полно решимости.

– Ну, что, Польгара? – спросил он.

– Стоит попробовать, отец, – ответила она. – У меня есть несколько цветков. Засушенных, правда, но может быть, что-нибудь получится!

– А семена?

– Да, немного.

– Семена? – воскликнула Андель. – Прежде чем куст вырастет и зацветет, Каль Закет уже полгода будет в могиле.

Старик лукаво усмехнулся.

– Не совсем так, – сказал он, подмигнув Польгаре. – Я умею обходиться с растениями. Мне понадобится немного земли и несколько коробок или кадок.

Сади подошел к двери и переговорил с охранниками. Те выглядели озадаченно, но, услышав короткий приказ Андели, засуетились.

– Как возник этот странный цветок, госпожа Польгара? – с любопытством спросила Цирадис. – Почему вы с ним так хорошо знакомы?

– Его сделал Гарион. – Польгара пожала плечами, задумчиво глядя на узкую постель Закета. – Наверное, нам нужно отодвинуть кровать от стены, отец, – сказала она. – Я хочу окружить ее цветами.

– Сделал? – воскликнула пророчица.

Польгара кивнула.

– Ну, скажем, создал, – рассеянно произнесла она. – Как ты думаешь, отец, здесь им хватит тепла? Нам понадобятся крупные цветы, а это растение даже при самых хороших условиях несколько чахловато.

– Я сделал все, что мог, – возразил Гарион.

– Создал? – благоговейно переспросила Цирадис и почтительно поклонилась Гариону.

В комнату доставили кадки с полузамерзшей землей; их расставили вокруг кровати больного императора, землю полили теплой водой. Польгара вынула из полотняного мешка маленькую кожаную сумочку, достала щепотку крошечных семян и осторожно посеяла их в землю.

– Хорошо, – сказал Бельгарат, засучив рукава, – теперь отойди. – Он наклонился и потрогал почву в одной из кадок. – Ты была права, Польгара, – пробормотал он. – Немножко холодновата.

Он слегка нахмурился, и Гарион увидел, как губы его зашевелились. Волшебник послал волну энергии, и от сырой земли в кадках пошел пар.

– Вот так-то лучше, – сказал он. Затем простер руки над узкой кроватью и кадками.

И снова Гарион почувствовал его энергию и услышал шепот.

Сначала, казалось, ничего не произошло, но затем из сырой земли появились крошечные зеленые ростки. Наблюдая за тем, как эти маленькие листочки росли и разворачивались, Гарион вспомнил, что он уже однажды видел, как Бельгарат сотворил такое же чудо. Он будто бы снова очутился там, перед дворцом короля Кородуллина в Bo-Мимбре, и увидел, как яблоневая веточка, воткнутая старым волшебником между двумя камнями, которыми был вымощен двор, растет и превращается в развесистое дерево. Он сделал это, чтобы доказать скептику Мандореллену, что он действительно был тем, за кого себя выдавал.

Бледно-зеленые листья потемнели, а росточки и веточки превратились в кусты.

– Пускай они обовьются вокруг постели, отец, – сказала Польгара. – На вьющихся растениях больше цветов, а мне их нужно очень много.

Бельгарат с шумом выдохнул и бросил на нее многозначительный взгляд.

– Хорошо, – произнес он наконец. – Они должны виться? Пожалуйста.

– Это не слишком сложно? – заботливо спросила она.

Он сжал губы, но не ответил. При этом Бельгарат покрылся потом. Длинные побеги начали извиваться, как зеленые змеи, опутывая ножки императорской кровати и карабкаясь вверх. Добравшись до матраса, они на минуту остановились, пока Бельгарат переводил дыхание.

– Ух! Это труднее, чем кажется, – сказал он. Затем снова сосредоточился, и ветви быстро обвили кровать и неподвижное тело императора, так что только его пепельно-серое лицо оставалось открытым. – Ну все, хватит, – скомандовал Бельгарат растениям. – Теперь вам пора зацвести.

Снова возникла волна энергии, сопровождаемая странным звенящим звуком.

Кончики всех побегов набухли, а затем почки начали раскрываться; маленькие нежно-лиловые цветы робко распускались, наполняя комнату нежным ароматом. Гарион полной грудью вдохнул тонкий запах. И почему-то сразу же почувствовал себя очень хорошо – все беды и заботы последних месяцев покинули его.

Безжизненное лицо Закета слегка передернулось, он задышал, затем глубоко вздохнул. Польгара дотронулась пальцами до его шеи.

– Кажется, подействовало, отец, – сказала она. – Сердце бьется не так тяжело, и дышит он свободнее.

– Очень хорошо, – ответил Бельгарат. – Было бы обидно проделать все это впустую.

Наконец император открыл глаза. Светящаяся фигура Цирадис в беспокойстве склонилась над ним. Увидев ее, он улыбнулся, и в ответ ее бледное лицо озарилось робкой улыбкой. Закет еще раз вздохнул и закрыл глаза. Гарион наклонился к нему, чтобы убедиться: да, тот дышал ровно. Когда он выпрямился, келльская пророчица уже исчезла.

Глава 4

В эту ночь с озера подул теплый ветер, и мокрый снег, плотным одеялом укутавший Рэк-Хаггу и окрестности, превратился в грязное, слякотное месиво. Под тяжестью набухших комьев прогибались ветви деревьев в маленьком саду перед окном гостиной, снежные пласты то и дело скатывались с крыши. Гарион и Шелк сидели у окна в комнате с розовой мебелью, смотрели в сад и вели неторопливую беседу.

– Мы бы знали гораздо больше, если бы нам удалось связаться с Ярблеком, – говорил Шелк. Он снова облачился в жемчужно-серый камзол и черные панталоны, которые были его излюбленной одеждой в те годы, когда они еще не отправились в путешествие: правда, теперь на нем было меньше дорогих колец и украшений, ранее подчеркивавших его богатство.