40 000 на Геене - Кэролайн Черри

Он сел на склоне и стал рассматривать в бинокль курган. Он смотрел долго, как два калибана, используя свои носы, как лопаты, стаскивали землю к холму.

Около полудня, сделав записи о наблюдениях, он поднялся и пошел по направлению к кургану.

Внезапно оба калибана нырнули в отверстие кургана.

Он остановился. Огромная голова рептилии появилась из бокового отверстия кургана. Выстрелил язык из пасти, а затем появился сам калибан, огромный, вдвое больше своих собратьев. Шкура его играла оттенками зеленого и золотого цветов.

Новый тип. Как мало они знают о калибанах!

Гуттиериз затаил дыхание и смотрел. Огромное чудовище – шесть или может быть восемь метров длиной – тоже смотрело на него. А затем появились еще два, обычного серого цвета. Они выглядывали из-за плеча гиганта.

Первое чудовище двинулось к Гуттиеризу и подошло совсем близко. Оно вдвое превышало рост человека. Бугристый воротник приподнялся, затем снова опал. Тем временем другие два направились к реке свободно, спокойно, волоча хвосты по грязной засохшей траве. Они исчезли. Первый калибан долго смотрел на биолога, затем он повернулся, не спуская глаз с Гуттиериза, и побежал с той скоростью, которую был способен развить калибан.

Гуттиериз остался стоять на месте. Колени у него дрожали. Он сжимал в руке забытую записную книжку. Затем повернулся и медленно побрел в лагерь.

Этим вечером, как он и ожидал, Совет проголосовал за то, чтобы уничтожить калибанов на этом берегу. И утром он пошел с ними, с людьми, которые несли ружья, длинные пики и лопаты, чтобы разбросать курган.

Но калибанов там не оказалось. Гуттиериз знал, почему. Он знал, что калибаны кое-чему обучились. Их курганы здесь, на этом берегу реки, вблизи от людей, не были похожи ни на какие курганы в этом мире.

Он стоял и смотрел, отказываясь давать объяснения охотникам, которые спрашивали его. Объяснения привели бы к таким вещам, о которых люди не желали слышать. Тем более, что надежда на прибытие кораблей становилась все призрачней.

– Но они же не застали калибанов, – сказала вечером Кэт Фланаган, пытаясь вывести его из мрачного состояния.

– Да, – сказал он. И ничего больше.

15. Год 3, день 230

– Джин, – звал старший Джин. Ему вторила Пиа. Они уже обегали весь лагерь в его поисках, и страх закрался в их души... страх перед неизвестностью, страх перед возможным появлением калибанов.

– Вы не видели нашего мальчика? – спрашивали они всех встречных. Но никто не видел, и Пиа уже отстала от мужа, который бежал впереди. Пиа была беременна следующим ребенком.

Солнце уже опустилось совсем низко к горизонту, и они обыскали почти весь лагерь. Теперь они шли в ту сторону, которая была обращена к реке – вожделенной мечте каждого ребенка.

– В северной стороне, – сказал наконец какой-то ази, когда родители уже обезумели от страха за сына. – Там играют несколько детей.

Джин со всех ног побежал туда.

Он нашел мальчика там, где стены поселка заканчивались и начинался пологий спуск к реке. Здесь лежали груды камня, приготовленные для дальнейшей постройки. Маленький Джин сидел среди камней и складывал из их обломков пирамиду. Ему помогал ариэль, который таскал камни. Увидев подходящего Джина, он зашипел и встопорщил свой воротник.

– Джин, – сказал Джин-старший, – посмотри на солнце. Ты же знаешь, что я запрещаю тебе быть на улице после захода солнца. Ты знаешь, что я и Пиа везде искали тебя.

Маленький Джин поднял голову и посмотрел на отца сквозь копну черных волос. Он не был похож ни на отца, ни на мать.

– Ты поступил плохо, – сказал отец, надеясь пристыдить сына. – Мы думали, что калибан утащил тебя.

Сын не сказал ничего. Он даже не двинулся с места, как ариэль.

Из-за угла последнего Дома вышла Пиа, задыхаясь, усталая. Она остановилась, приложив руки к животу. В глазах ее было мучение.

– Все в порядке, – сказал Джин. – Он в безопасности.

– Идем, – сказала Пиа, вся дрожа. – Джин, иди сейчас же домой.

Ни движения. Ни даже взгляда.

Джин-старший провел рукой по голове сына, взъерошил волосы. Он был в недоумении.

– Они должны дать нам ленты, – тихо произнес он. – Пиа, так не должно было бы быть, если бы работали машины с лентами.

Но машин давно не было.

– Сломаны, – сказал супервизор. Осталась только одна, которую люди используют для себя.

– Я не знаю, – сказала Пиа. – Я не знаю, хорошо это или плохо, что происходит с ним. Я спрашивала супервизора, и он сказал, что с мальчиком такое может быть.

Джин покачал головой. Сын пугал его. Жестокость пугала его. Накажи его, если надо, говорил супервизор. Он однажды ударил сына, но слезы и плач мальчика были невыносимы для него. Сам он никогда не плакал.

– Идем, пожалуйста, – сказал он сыну. – Скоро стемнеет. Мы хотим домой.

Маленький Джин поднял несколько камней и стал укладывать их в свою конструкцию. Ариэль крутился вокруг и пододвигал камни. Получалось нечто вроде разрушенного кургана, какие появлялись год за годом в прибрежной области.

– Иди сюда. – Пиа взяла сына на руки и попыталась идти. Мальчик забился в ее руках, начал вырываться, лягаться. Тогда Джин-старший взял его за руку, и они повели его домой, не обращая внимания на его отчаянное сопротивление. Крики мальчика очень нервировали Джина, но он пересилил себя и вел его в лагерь.

Пока их сын был маленьким, они могли делать это. Но настанет день, когда он подрастет, и тогда...

Джин думал об этом позже, лежа рядом с Пиа и наслаждался тишиной. Как реальность отличается от того, что говорили им ленты, когда машины еще работали! Самые великие и мудрые люди похоронены возле моря. Там же были погребены и умершие ази. Корабли все не прилетали. Как хотелось Джину сейчас подвергнуться глубокому обучению, услышать спокойный, внушающий доверие голос.

Но так было раньше. А теперь он сомневался. Он больше не был уверен ни в чем. Их сын, которого они любили, который пришел к ним в трудное время, который заставил их поверить, что в мире все хорошо и все правильно, теперь вел себя совсем не так, как они ожидали. Им, ази, было трудно управлять рожденным ими ребенком. Иногда они даже боялись своего сына, который был зачат и созрел в животе Пиа.

Ази раньше говорили: когда прилетят корабли.

Но они больше так не говорили. И теперь все было не так, как надо.

IV. ВТОРОЕ ПОКОЛЕНИЕ

1. Год 22, день 192

Это был длинный путь среди странных холмов, которые возвели калибаны, но ее братья были где-то здесь, и Пиа-младшая продолжала бежать. Она уже задыхалась, ее маленькие ноги болели от бега. Она всегда преодолевала этот путь бегом, побаиваясь этих холмов и курганов, таких старых, что их склоны заросли кустарником. Она не признавалась в этих страхах своим братьям, но она боялась. Боялась находиться здесь. С ними .

Впереди находилась старая каменоломня, откуда приносили камни для построек, которые возводили старшие. Но таскать камни приходилось ее братьям. Старшие боялись ходить по территории калибанов. Здесь поселились молодые. Они выкопали пещеру и жили в ней. А если им было нужно что-либо, они приносили камни и торговали ими. Многие молодые из лагеря ази переселились сюда. И ее братья тоже. Но старшие никогда не покидали свой лагерь. Как не покидали главный лагерь и те, что жили в куполах, защищая себя электрическим светом и проводами.

У нее закололо в боку, и она замедлила бег. Теперь она добежала до старой дороги, по которой когда-то возили камни. Теперь дорога была размыта дождями, и края ее обвалились так, что местами по ней мог пройти только один человек.

Возле поворота она оглянулась назад. Отсюда открывался вид на величайший изгиб реки Стикс, на курганы калибанов которые возвышались по обоим берегам. Одни курганы, старые уже поросли кустами и деревьями, другие, недавно возведенные, были еще голыми. Курганы калибанов напоминали купола главного лагеря.

Отец говорил, что калибаны никогда не строили куполов. А потом они увидели купола людей и стали повторять их, делая их все больше, все величественнее. Теперь громадные холмы высились по обоим берегам реки Стикс. За ними виднелись настоящие холмы, воздвигнутые природой, а затем поля в желтых, зеленых и коричневых пятнах. Здесь же сгрудились останки гигантских машин, и башня – большая сверкающая башня, которая ловила лучи солнца и давала энергию небольшому лагерю из куполов перед кладбищем на морском берегу. Все это Пиа-младшая могла окинуть одним взглядом – целый мир, а над ним возвышалась вершина этого холма. Вот почему братья пришли сюда – что бы смотреть сверху на мир. А ей было только шестнадцать, и братья сказали, что ей еще рано. Пока это не для нее.

Родители запрещали ей ходить сюда, но они говорили то, что им предписывал Совет. А это чаще всего было « нет ».

Она снова побежала вверх по склону холма, безбоязненно продираясь сквозь заросли. Здесь не могло быть никого, кроме змей, но они боялись шума, и поэтому она производила шума столько, сколько могла.