Враг хозяина штормов - Марина Комарова

Тихонько причитая, на порожек вышла полная женщина с небольшим масляным светильничком в руках.

— Ох, жизнь моя, — пробормотала она, направляясь к хлеву, — что ж за беда такая? Одна корова и та… Ой!

Увидев нас, она прижала руки к губам.

— Вы кто? Что случилось? Боги севера… — Глаза женщины расширились, она развернулась к дому и звонко крикнула: — Юссе! Юссе!

Пока мы подъезжали ближе, из дома выскочил юркий мальчишка, на ходу пытавшийся натянуть куртку.

— Беги скорее за старостой! Линда привезли!

Юссе бегом припустил по дорожке в сторону спящих домов, а женщина подбежала к нам. Я спустился с лошади и помог Йорду удержать раненого. Женщина уже приподняла светильник и осматривала его. Заметив кровь, охнула и осторожно отодвинула изорванную рубаху на груди.

— Ему лекарь нужен, — произнес я.

— Сейчас, сейчас. Давайте перенесем его в дом. Староста сейчас придет, он у нас за лекаря сам. — Она шумно выдохнула. — Что ж это такое? Будто зверь какой полоснул когтями. Но кто вы и как его нашли?

— Тонул в реке, мы случайно оказались рядом, — краем глаза я следил, как рисе, подхватив мужчину на руки, нес к дому. — На север путь держим.

Женщина кивнула, ускорила шаг и, опередив Йорда, открыла перед ним дверь. Я обернулся к Арве. Тот шел следом. Теперь парень, наконец, напоминал себя прежнего: исчезло напряжение, да и хмуриться он прекратил. Я сделал знак следовать за нами.

Оказавшись в небольшой комнате, я вдохнул теплый воздух — после ночной осенней прохлады он впечатлял. Обстановка была аховой: лавки с накинутыми шерстяными плащами, прямоугольный деревянный стол, печь, на стенах прикреплены сплетенные из лозы обереги, с потолка свисают пучки ароматных трав.

Уложив раненого на лавку, Йорд подошел ко мне. Хозяйка выбежала из дому, чтобы принести воды и омыть рану, едва не сбив с ног стоявшего у двери Арве.

— Что дальше?

— Поговорим со старостой. Заодно и выясним, что за некк.

Рисе отвернулся и вздохнул:

— Вот Посредник, он всегда Посредник.

— Я все слышу!

Хакон, староста деревни, оказался высоким широкоплечим мужчиной лет шестидесяти. Совершенно седая голова, морщины на лице, огрубевшие руки. На шее — овальный амулет из перламутрово-белого камня с вырезанными рунами. Такие обычно носят те, кто живет возле реки или озера, считая, что он сумеет уберечь от гнева водных жителей.

После разговора мы узнали, что спасенный нами Линд — его сын. Поэтому Хакон постарался на славу, подобрав нам удобную комнатку: никаких излишеств, но все на месте. Что скрывать, других желаний, кроме как выспаться и чего-нибудь перекусить, у нас не было. Вполуха слушая старосту, я почти не смотрел по сторонам и не сразу сообразил, почему Йорд ненавязчиво наступил мне на ногу. Только рисе и ненавязчиво — вещи несочетаемые. Поэтому пришлось обратить на него внимание.

— Господин Оларс, — чуть громче проговорил Хакон.

— А? Да?

— Вам что-то еще нужно? У нас, конечно, выбор не огромен, но, если что…

— Подскажите, у кого можно купить припасы в дорогу, — ответил я. — А больше ничего особенного.

— Хорошо.

Я обратил внимание на пальцы старосты, нервно теребившие амулет. Чувствуя, что ноги не держат, опустился на скамью.

— Уважаемый Хакон, у меня к вам несколько вопросов.

Староста внимательно посмотрел на меня, в глазах плеснуло беспокойство:

— Да?

— Скажите, о какой некк упомянул ваш сын?

— Некк? — Он перевел взгляд с меня на Йорда, потом обратно. — Почудилось вам, господин Оларс. Нет здесь никакой некк, да и вообще нечисти не водится.

Йорд вопросительно приподнял бровь, я оставался невозмутимым.

— Но он сказал, что нас убьют.

Хакон быстро глянул на дверь, снова надеясь увидеть обязанного принести нам еду. Пальцы отпустили амулет.

— Не в себе он был, господин Оларс. Вот и говорил всякое, — староста вздохнул. — Впрочем, будь я на его месте, тоже неведомо как себя бы повел.

Йорд хотел было что-то сказать, но я едва заметно качнул головой. Если Хакон добровольно не хочет рассказывать правду, то сейчас мы ничего не добьемся. А так и слепому видно — скрывает он что-то.

Дверь резко распахнулась, с громким «ой-ой-ой» к нам влетел Юссе, едва удерживая на широком подносе миски с похлебкой, горкой сложенные лепешки и сыр. Умудрившись поскользнуться, он полетел прямо на меня. Вскочив на ноги, я чудом успел ухватить поднос, а Арве поймал падающего горе-подавальщика.

— Поосторожнее можно? — нахмурился Хакон.

— Так скользко же, — попытался оправдаться Юссе, утерев нос рукавом. — Приморозило с утра, а ступеньки тут — у-у-у-х!

— Давай без «ух», — хмыкнул я, ставя поднос на стол.

Мальчишка опустил глаза, ковыряя носком сапога пол.

— Матушка просит, чтобы вы, дядь Хакон, зашли, — промямлил он.

Староста нахмурился, подошел к мальчику, взяв его за плечо:

— Что с Линдом?

— Да в порядке все, на поправку пошел, но возле Холодных кам…

— Понял, идем, — достаточно грубо оборвал его Хакон и быстро направился к двери, утягивая за собой Юссе. — Извините, я чуть позже зайду.

Через секунду мы остались втроем.

— Не нравится мне это, — проворчал Йорд, садясь на лавку и протягивая руку к лепешке.

Я указал Арве на место рядом и сел сам.

— Староста упорно не хочет говорить правду. Здесь водится какая-то гадость, могу дать слово Посредника. Сон, слова Линда, странное поведение Арве…

Фоссегрим тем временем дул на горячую похлебку, совершенно не обращая на нас внимания.

— И все равно, — Йорд сломал лепешку пополам, — ведет себя подозрительно этот Хакон.

Я пожал плечами:

— Его право, не хочет — ради богов севера. Возьмем припасы и отправимся в путь.

Йорд еще что-то проворчал и принялся за еду. Похлебка, кстати, оказалась что надо: густая и ароматная, с овощами, травами и грибами. В глиняном кувшине было неплохое вино, поэтому, отведав того и другого, я почувствовал, как сон смаривает меня прямо на месте. Вздохнув и тряхнув головой, я отставил миску и чашу.

— Бессонная ночь — отвратительно, давайте отдыхать. Дорога предстоит далекая.

Йорд не возражал, Арве тихо сидел на лавке. Указав фоссегриму на дверь, я покачал головой и скрестил руки, давая понять, что из дому ни на шаг. — Выйдешь — голову оторву, — любезно добавил я, — лучше тоже ложись.

Хоть слова с ним и бессмысленны, выражение лица он поймет точно. Арве чуть нахмурился, но потом вздохнул и кивнул.

«Таким мог бы быть мой брат… если б вырос». Отогнав ненужные мысли, я отвернулся и направился к лавке.