Сочинения - Семен Луцкий

«На грубый мир, на низменные души…»

На грубый мир, на низменные душиНочная тень медлительно сползла,Но тот, кому даны глаза и уши,Касанья темного не ощутит крыла.

Поэт не спит. Его томит тревога,Она ему, как страшный дар дана,И только тайнЕго душа мучительно полна.

Nocturne («Ночью долгой в одиночестве…»)[118]

Ночью долгой в одиночествеСны не снятся, сон бежит…Как мне вспомнить имя-отчество? —Память темная молчит.

Знаю, жил многозначительноЭтот странный человек,Только, видно, расточительноПрожил он свой серый век.

И совсем как офильмованаЖизнь его передо мной,Темной краской заштрихованаИли краской голубой…

Сколько было обещано,Сколько было дано,Сколько было завещаноИли запрещено…

Сколько было возможностей —Помнишь об этом ты?Сколько было и сложностей,Чуда и простоты…

— Ночью долгой… Но словами лиРассказать про свет, про тень?— Ну, вставай, Семен Абрамович,Начинай привычный день.

Кинерет(«Невозможно понять, где кончается небо, где море…»)[119]

Невозможно понять, где кончается небо, где море,Горы в воздухе виснут, иль длинная цепь облаков?Невозможно понять, что в душе моей — радость иль горе…Будто время вернулось обратно к истоку веков…

Галилейское море. Ладья с рыбаками. И сети…Что они наловили сегодня? И где Рыболов?А у берега — море людское и люди, как дети,И, как солнце, сиянье простых, потрясающих слов…

Вот — по этой земле… И следы от шагов не сотрутся.Вечер легкий спускается в синий и розовый цвет.Скоро звезды взойдут, скоро звезды над миром зажгутся,В галилейской ночи окуная лучи в Кинерет.

Иом Кипур («Земля дремала в тишине…»)[120]

Земля дремала в тишинеВ прохладе полнолунной ночи,Но душно, душно было мне,Как будто был я опорочен,Как будто все грехи людей,Тысячелетняя их драмаЛегли на совести моей,Как камни рухнувшего храма…— О, Господи, ну что я мог,Что я могу — слепой и слабый,Мне ли найти средь всех дорогЕдиный путь, прямой и правый?Мне шестикрылый серафимНа перепутьи не явился,Земным отчаяньем гоним,Я ждал, я жаждал, я молился…О, если бы для всех племенПолуживых на дне глубокомТобою был я одаренГлаголить пламенным пророком!Чтоб разбудить, чтобы воззвать,Чтобы зажечь священным словом —Увы, но эту благодатьЯ заслужить не мог пред Богом…Иное счастье мне дано —Быть горечи земной поэтом…Но счастье ль это? Все равно!Мои слова всегда об этом,Ведь люди безнадежно спятИ покаянье их не гложетИ даже Тот, Кто трижды свят,Спасти от смерти их не может…Луна спокойно с высотыНад миром дремлющим сиялаИ жалкие мои мечтыХолодным светом обливала.

«Оспаривать у ветра быстроту…»[121]

Оспаривать у ветра быстроту,У облака легчайшее пареньеИ камнем вдруг сорваться на летуВ земли тупой столпотворенье…

Разочарованно лежатьИ все ж надеяться на чудо,Нет, не могу, природа-мать,Принять позор такого блуда…

Я камнем создан. Но поройИ в камне музыка таится,И тот, кто не совсем глухой,Быть может, ею насладится.

«С каждым днем я все больше поэт…»[122]

С каждым днем я все больше поэт,Только голосом тише и глуше,Но в стихах моих воздуха нет —Только бьются, как рыба на суше…

Задыхаюсь от звуков и слов,От далекого тайного зоваИ как будто на жертву готов,Но не знаю заветного слова,

Что потеряно было в векахСо времен сотворения мира —Без него мироздание — прахИ бездушна беззвучная лира…

«Когда волшебная стихия…»[123]

В. Андрееву

Когда волшебная стихияТебя сорвет и унесет —Какие могут быть, какиеИсканья рифмы и расчет?

Подвластна ветру и теченьюЛетит крылатая ладьяИ в пене волн струится пенье —О, Муза, музыка твоя!

Та, что ничем необъяснимаИ не заказана никем,Что рвется вдруг неудержимоБез содержания, ни тем.

Она давно тебя томила,В тебе беззвучная жила,Но ритма внутренняя силаЕе на волю увлекла.

Потом, когда на берег скучныйТы будешь выброшен волной,С душою легкою и звучнойТы поспешишь к себе домой.

Но, хлад земли! Волненье стихло,И вот ты за своим столомНачнешь искать слова и рифмы,Скрипя критическим пером…

И ты найдешь — судьба поэта —Что слышный отзвук между строк —Напоминанием, что где-тоТвой дух был волен и высок.

«Когда ты мед посыплешь перцем…»[124]

Когда ты мед посыплешь перцем,Ты извратишь природный вкус…Не головой, а чутким сердцемУ жизни правде я учусь.

Оно живет лишь откровеньем,Навеянным издалекаПод милосердным дуновеньемНевидимого ветерка.

«Есть то, что выше знанья…»[125]