Возвращение в рай - Ширл Хенке

— Да, я брат Бенджамина, — сдержанно ответил он. — Но имя, под которым я вырос, — Родриго де Лас Касас. — Он замолчал, предоставив ей продолжать разговор.

«Я не знаю твоего имени, но тем не менее тебя очень хорошо знаю, » — думал он.

— А я — Патрис Феррье. — Кошачьи глаза блеснули, как изумруды. — Ну, Родриго, как вы чувствуете себя в Марселе, в окружении врагов?

Приподняв голову, она нарочито медленно опустила глаза, разглядывая его так вызывающе, словно снимала с него одежду.

— Я люблю опасности, Родриго. А вы опасны? — спросила она притворно. Язычок еще раз очертил контур губ.

Улыбаясь, Риго поднял кубок и поприветствовал ее.

— Я очень опасен, мадам. А вы? Ее смех был хорошо отрепетированным, легким и звенящим, как пение фарфоровых колокольчиков.

— Я — нет, но мой муж — он опасен. Конечно, не так как вы — с вашей горячей кровью, — сказала она. — Он нанимает других людей, которые выполняют его прихоти.

Риго подумал, нанимает ли он людей, которые развлекали бы ее. Он знал нескольких жен богатых мужей в Италии которые поступали именно так.

— А я не выполняю ничьих прихотей, кроме своих собственных.

— Мне нравятся такие мужчины. И я буду очень смелой, Родриго…

— Вы уже проявили смелость, мадам Феррье, разговаривая с таким отверженным, как я. — Его начала утомлять эта игра, поскольку он отлично знал, чем все кончится. «Почему я должен отказываться от того, что мне так настойчиво предлагают, тем более что я хочу отвлечься?»

— Я уже сказала, что люблю опасности. А от вас буквально пахнет чем-то таким… Посмотрите на этого толстого пьяницу, моего мужа, — сказала она, указывая на отмеченного брюшком солидно одетого человека.

Кажется, он был членом городского совета, на что указывала тяжелая, украшенная драгоценными каменьями цепь, покоящаяся у него на плечах.

— Действительно, большой пьяница, — пробормотал Риге. Соблазн наставить рога одному из вельмож города, который не смог взять Пескару, был велик. К тому же Патрис была лакомым кусочком, хоть ей было уже немного за тридцать.

— Если мы оставим его здесь, он напьется до остолбенения, а когда он уснет… — Она не договорила, заметив в его пронзительных синих глазах растущий интерес к своей персоне.

— Как вы уже сказали, мадам, вы очень смелая. Но я не так глуп. Я не имею привычки проникать в дома других господ, чтобы заниматься любовью с их женами. — Он уже обдумывал другие возможности.

Я могу без хлопот уйти из дома. Мои слуги благоразумны, а живем мы в двух шагах отсюда, — ответила она. Вдруг ему в голову пришла неплохая мысль.

— Здесь неподалеку есть неиспользуемая летняя кухня, позади сада. Летом там живут повара, но сейчас они спят в доме. А вход туда с соседней улицы.

— И сегодня ночью ты его откроешь, — добавила она, моля Бога, чтобы Клод побыстрее напился.

— Вы очень смелы, мадам, — ответил Риго, целуя ее руку, что для посторонних глаз должно было казаться простым выражением почтительности.

— А вы, мой красавчик, так же опасны.

Мириам с растущим чувством оскорбленного достоинства и негодования наблюдала за разговором Риго с женой Клода Феррье. «Он был прав, этот высокомерный грубиян. Прекрасные леди сами падают к его ногам!»

Она принялась искать в толпе Бенджамина и нашла его стоящим в кругу родственников. Ее сердце сжалось от вины и боли. Он слишком хорош для нее, подлого, слабого создания, каким она оказалась. Она может разрушить его семью, если из-за их брачного соглашения он будет вынужден жить вдали от родителей. Его сердце принадлежит Эспаньоле. Если она любит его, разве не должна она ехать за мужем?

«Это самое-самое малое, что я могу сделать для него, и я сделаю это!» — поклялась она сама себе.

Только в нем было ее спасение.

Поспешно выбравшись из толпы, Мириам проскользнула по коридору в библиотеку Исаака. Здесь она найдет необходимые письменные принадлежности и верного Поля, который доставит ее записку Бенджамину, когда она будет уже далеко отсюда. Она не могла заставить себя обсуждать свои планы с Бенджамином, пока ее отец и его семья будут давить на них, и не могла вынести прощания.

В библиотеке было темно, как в чулане, душно от запаха книг, отпечатанных недавно, и от старинных рукописных манускриптов. Прекрасно ориентируясь в комнате, Мириам осторожно зажгла свечу и в ее слабом свете прошла к большому столу в центре комнаты. Там она запалила несколько толстых свечей.

Взяв дрожащими руками перо, она в смятении думала, как ей выразить все, что накопилось в душе.

Около четверти часа Мириам промучилась над чистым листом.

«Скоро будет поздно, я должна как можно скорее написать письмо и передать Паоло», — со вздохом подумала Мириам.

«Дорогой Бенджамин.

Прости меня за всю боль, которую я причинила тебе. Мое сердце разрывается, когда я думаю о том, что хотела предпочесть твоим интересам свое собственное спокойствие. Я буду с радостью жить в Эспаньоле. Давай больше не будем ссориться. Я клянусь не нарушать этого обещания. Пожалуйста, жди меня сегодня ночью в старой летней кухне. Когда отец уснет, я легко смогу покинуть дом. Не бойся за меня, я возьму с собой двоих молодых крепких слуг.

С любовью, Мириам, твоя нареченная невеста».

Когда она подписывала письмо, перо дрогнуло, и на странице появилась большая клякса. Догадается ли он, что она хочет предложить ему? Может ли он отказать ей? Риго не сомневался бы ни минуты. Стараясь отогнать вероломную мысль о Риго, она, посыпав письмо песком, свернула его, запечатав воском свечи.

— Моя судьба решена, — прошептала она, идя по темному коридору в поисках доверенного слуги Бенджамина.

Глава 6

Тяжелый стук молотка во входную дверь гулко раздавался в пустом зале, но с тех пор как молодой доктор, племянник хозяина, поселился здесь в прошлом году, на это обращали мало внимания. Первой к двери подошла Маргарет, служанка, убиравшая внизу после вечернего торжества.

Пока она отпирала засов, к ней на помощь уже спешил Бенджамин.

— Член муниципального совета Ле Браж уже неделю страдает кровавым поносом. Наверное, это его слуга. Я как будто ожидал этого, не ложился спать, — сказал он Маргарет с недовольной гримасой. Его догадку подтверждала ливрея посетителя.

— Передай своей госпоже, что я сейчас приду, — сказал он посыльному.

Риго зажег свечу и осмотрел небольшие затхлые комнаты. Кухней уже давно не пользовались, но под строгим глазом Руфи, слуги Торресов, содержали все в чистоте. Даже льняные простыни на кроватях были чистыми. Он открыл ставни и впустил в комнату холодный ночной воздух. В нем ощущался резкий привкус соли из порта, перебиваемый запахом рыбы и водорослей.