Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

сигнал магнитного радара не так уж и сложно. И разумеется, в ваше личное пространство никто не станет вторгаться. Но общественные места должны быть открыты для всех и потому безопасны, а общественные службы смогут избавиться от многих бюрократических операций в своей деятельности.

К тому же, господа… Время перемен и в самом деле пришло. Мир не спрашивал нашего мнения. И судя по всему, никогда не станет спрашивать. Может быть потому, что мы слишком редко приходим к единогласию в таких важных вопросах?»

Из стенограммы выступления на заседании конгресса ООН сэра Кеннета Фицпатрика, председателя комиссии по правам человека

Часть 1.7

– Охрана!

Я не ошибся: покушение состоялось. Не угадал только, с какой стороны последует удар. Мне почему-то думалось, что семья воспользуется «домашними» средствами, а вместо того специалиста, похоже, пригласили со стороны.

– Охрана!

Нет, так они шаги точно не ускорят.

– На помощь!

Кто смог бы заподозрить убийцу в этом тщедушном создании? А кстати… Где оно?

Кусты – на месте. Примятая трава перед ними – тоже. Но мутный силуэт исчез, как будто его и не существовало. Надо было срываться с места сразу же, едва мир прекратил мерцать, тогда у меня оставался бы приличный шанс догнать злоумы…

И я бы бросился за ним? Стал бы рисковать жизнью, которую сейчас сохранил только каким-то чудом?

– Да хоть кто-нибудь меня слышит?!

Плечу заметно полегчало: должно быть, Хэнк смог восстановить равновесие без поддержки. Или…

– Эй!

Нет, колени все-таки подкосились. Осел вниз. Наверное, основной удар пришелся на моего друга, и получается, что он закрыл меня собой. Защитил от… А что это вообще было?

– Ты ранен?

Его ладони зарыты в траву. Свет здесь плохой, не то что вблизи главных аллей, но даже в рассеянных сумерках заметны свежие пятна на прежде безукоризненной белой рубашке. Темные.

Неужели кровь?!

Нет. Пальцы чувствуют влагу, но больше похоже на пот или что-то в этом роде. Вот только разве кто-то потеет жидкостью цвета карамели?

– Хэнк, я должен знать, что с…

– Кто здесь кричал?

Ага, вот и охрана. Как всегда, запоздавшая к раздаче.

– Я кричал. Вы хорошо следите за периметром?

– Сеньор?

Конечно, кому же понравится, когда сомневаются в его профессиональной пригодности? Теперь этот парень запишет меня в личные враги. На крайний случай, в недруги. Но мне все равно, что вдруг подумает какой-то цепной пес.

– Девица. Невысокая, щуплая. Одета, как побирушка. Она не могла просто так выйти за ворота. Возможно, вовсе не выходила с территории.

– И что же с ней не так?

Ну ты ещё скрести руки на груди! Не слишком ли много важности для человека в униформе?

– Она только что совершила покушение.

На меня смотрят безразлично и одновременно торжествующе, а потом медленно, смакуя каждое слово, спрашивают:

– И на кого же, сеньор?

Что он себе позволяет? Пользуется тем, что рядом больше никого нет? Зря. Отсутствие свидетелей не помешает мне добиться любого дисциплинарного взыскания. Вплоть до увольнения. Достаточно будет одного только слова. Но раз уж сейчас перевес сил не в мою пользу… Продолжим бессмысленные переговоры. В ожидании лучшего.

– На меня и моего друга.

– Сдается мне, на вас обоих покушалась вовсе не девица, а лишняя пара бокалов. И ваш приятель, в отличие от вас, не пытается это скрывать.

– Ему нужен врач. Срочно!

– Ну да, ну да.

Плюнуть и отправиться на поиски самому? Нет. Хэнка нельзя оставлять вместе с…

– Что тут стряслось?

Ну наконец-то!

– Петер, где тебя носило так долго?

Меланхоличная незыблемость черт сменилась ничуть не более подвижной, но явной угрозой. Не значит ли это, что моя первая версия насчет исполнителя тоже недалеко ушла от истины? И сейчас, когда он увидел, что попытка не удалась, можно предположить…

Да какая разница?! Важнее сейчас совсем другое.

– Хэнку нужна помощь. И чем скорее, тем лучше!

– Какому ещё Хэнку?

Он наклонился, словно пробуя заглянуть моему другу в лицо, потом поднял взгляд на меня.

– И собственно, откуда вы знаете, как меня зовут?

Я мог поверить в спектакль, разыгранный кем угодно, но не вечно невозмутимым и по-настоящему далеким от мирских развлечений телохранителем. Должно было случиться светопреставление, чтобы Петер Фойг вдруг поддался искушению пошутить. Тем более, над собственным хозяином. Ну, почти хозяином.

– Петер, хватит дурить. Ему на самом деле нужна помощь.

– Кому?

Он выпрямился и теперь смотрел сверху вниз, что при росте в два с лишним метра было не так уж и сложно делать. Даже рядом со мной.

– Алехандро. Или его ты тоже вдруг не узнал?

– Тоже?

Петер повторил это слово с хорошо ощутимым значением. Примерно так должен звучать, наверное, предупредительный выстрел.

– Сенатор и так не похвалит тебя. Сам знаешь, за что. Хочешь усугубить ситуацию?

Короткий жест рукой, и понятливый охранник отступил в темноту. Достаточно далеко, чтобы не слышать или делать вид, что не слышит наш разговор.

– Какое отношение вы имеете к сеньору Линкольну?

Ну вот, уже даже чужих ушей рядом не осталось, а он все ещё продолжает упорствовать в своем… Заблуждении? Упрямстве? Нелепом чувстве юмора?

– Петер. Это не смешно. Мне плевать, какой у тебя приказ на мой счет, но это не значит, что кто-то ещё должен пострадать. Согласен?

– Вы что-то путаете, сеньор. Я не получал никаких приказов касательно вашей персоны. Должно быть… - Он презрительно приподнял уголок рта. Левый. - Кажется, понимаю. Неплохая попытка. Можешь считать, она удалась. А теперь уходите по-тихому, пока я не позвонил начальнику охраны. И вряд ли к парочке безбилетников проявят снисхождение.

– Петер, повторяю: это не…

– То, что ты от кого-то узнал моё имя и место моей работы, не дает тебе ровным счетом никаких преимуществ, парень. Я просто не хочу скандала. А он непременно последует, если выяснится, что на закрытую вечеринку проникли те, кого там не ждали.

А громила терпелив. Даже странно. Никогда бы не заподозрил в телохранителе сенатора столько выдержки по отношению к… Безбилетникам, так ведь было сказано?

– Я не нуждаюсь в специальных приглашениях. Меня вносят во все списки, какие только могут быть составлены.

– Вот как? - Он пробежал кончиками пальцев по планшету. – И как же «вас» в них называют?

Если это и впрямь планировалось, как шутка, то она затянулась. И чем дальше, тем большим дураком из нас двоих выгляжу именно я. Особенно называя свое имя тому, кто знает его уже много лет.

– Франсуа Дюпон.

Новый взмах пальцами. Ещё один. И ещё. На самом же деле проверяет.