Месть трёх поросят - Роньшин Валерий

— Что, настоящий гроб?! — изумились ребята.

— Нет, не настоящий. А маленький гробик, в бандероли. Когда я его увидела, у меня ноги подкосились от страха. А когда я открыла крышку гробика, у меня прямо сердце в пятки ушло. Потому что внутри лежала кукла с моим лицом. В руке она держала записку: «Будь счастлива, Лиза, но только в гробу». И подпись: «Нуф-Нуф»…

В комнате вновь повисла тягостная пауза. И висела целую минуту. Наконец Дардыкина, в очередной раз справившись с волнением, продолжила:

— Папа приставил ко мне еще двух телохранителей, но это меня не успокоило. По ночам меня стали мучить кошмары, а днем я вздрагивала от каждого шороха. Так пролетела весна и наступило лето. Я закончила Академию русского балета. Когда-то я обещала друзьям устроить по этому поводу грандиозную вечеринку, теперь же мне ничего не хотелось. Но родители все же решили отметить это событие: мы посидели за столом, выпили шампанского. А поздним вечером, перед сном, я пошла принять ванну. И вот, когда я вошла в ванную комнату и посмотрелась в зеркало… — Губы у Лизы задрожали. — Я увидела на зеркале кровавые буквы: «Смерть уже рядом». И подпись: «Наф-Наф». Меня охватил такой жуткий ужас, какого я раньше никогда в жизни не испытывала…

Девушка замолчала, опустив лицо в ладони.

Мальчишки тоже молчали.

— А разве можно на зеркале кровью написать? — немного погодя все же выразил сомнение Молодцов. — Ведь она стечет.

— Ну потом-то оказалось, что надпись была сделана не кровью… — сказала Лиза. — А красной губной помадой. Но дело не в этом…

— А в чем? — спросил Федька.

— В том, что это было последнее предупреждение, — ответила девушка.

— Почему последнее? — спросил Димка.

— Так поросят же трое, Димыч, — объяснил за Дардыкину Федька. — Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф.

— Ах, да, — вспомнил Молодцов сказку «Три поросенка».

А Лиза продолжала рассказывать:

— Мы все — мама, папа и я — потеряли головы от страха. Хорошо еще, что у нас гостил Василий Тимофеевич Рябчиков, бывший папин однокурсник. Дядя Вася предложил мне тайно уехать с ним в охотхозяйство «Рассвет». Здесь он выдал меня за свою дочь. Ну а для полной конспирации я притворилась парализованной, чтобы ни у кого не возникало вопроса — почему я не выхожу из дому.

— А толку-то? — сказал Федька. — Вы же не можете всю жизнь просидеть в этой комнате.

— Разумеется. Но я думаю, что скоро мне не придется прятаться. Папа попросил разобраться в этом деле знаменитого Суперопера. Григория Евграфовича Молодцова

— Между прочим, это мой отец, — вставил Димка.

— Я знаю, — улыбнулась Лиза.

— Знаете?! — поразился Молодцов.

— Да. Ты точная копия своего папы. К тому же он прислал мне письмо, в котором написал, что ты и твоя мама сейчас в Хлевном.

— Ну и ну! — сказал Димка.

— Зашибись! — произнес Федька.

— А вы что ж, думали, я первым встречным мальчишкам все так и выложу? Нетушки. О том, что я здесь, знают лишь мои родители, дядя Вася и Григорий Евграфыч. А теперь и вы. Надеюсь, вы никому не расскажете?

— Могила, — поклялись ребята. А Димка добавил:

— Раз мой папка взялся за ваше дело, будьте уверены — он его быстро раскрутит.

— Я на это и рассчитываю, — сказала Дардыкина. — Потому что скоро у меня дебют. Я буду танцевать в Мариинском театре главную партию в балете «Жизель».

— А, так вы на кладбище репетировали! — догадался Молодцов.

— Ну да, репетировала. К тому же во втором акте «Жизели» действие происходит на кладбище. Так что местное кладбище меня очень вдохновляет.

— Не только вас, — заметил Дураков, вспомнив о Кукурузникове.

В этот момент в коридоре раздались шаги. Дверь без стука распахнулась, и в комнату вошел… князь Бухалкин. С большой хозяйственной сумкой в руке.

Глава 16

Часы с обратным ходом

Димка — хлоп-хлоп — глазами. Что за фигня?.. Ну вылитый Александр Сергеевич Бухалкин с портрета, висящего в музее. Только одет современно, да с сумкой.

«Князь Бухалкин» между тем с не меньшим удивлением смотрел то на хрюшку Машку, то на Федьку, то на Димку.

Затем он перевел взгляд на Лизу.

— Что все это значит? — настороженно спросил «князь».

— Не волнуйтесь, дядя Вася, — успокоила его девушка и указала на Димку: — Это сын Григория Евграфовича Молодцова, Дима. А это его друг, — указала она на Федьку. — Они не проболтаются.

— Ага, — кивнул Дураков, — будем молчать, как рыбы.

— Ну, если как рыбы, — усмехнулся Рябчиков (а это был он), — тогда ладно. — Он посмотрел на Машку: — Ты тоже будешь молчать, как рыба?

— Хрю, — подтвердила свинья.

Подойдя к столу, Рябчиков начал вынимать из сумки всевозможные продукты: апельсины, конфеты, копченую колбасу, сыр… А под конец выставил на стол бутылку шампанского.

— Завтра будем пировать, — объявил он Лизе.

— У дяди Васи завтра юбилей, — пояснила Дардыкина ребятам. — Сорок лет.

— Э, нет, Лизавета, — прищурился Рябчиков. — Не сорок, а тридцать девять.

— Ах, да. Вы же теперь в обратную сторону считаете.

— Как это — в обратную? — удивился Федька.

— А так, — посмеиваясь, ответил директор охотхозяйства. — В этом году мне будет тридцать девять, в следующем — тридцать восемь, а еще через год — тридцать семь…

Димка вдруг кое-что вспомнил. И у него заколотилось сердце. Сильно-сильно.

А Рябчиков продолжал, все так же посмеиваясь:

— У меня и часы в обратную сторону идут. Вот, смотрите, — показал он свои наручные часы.

Мальчишки посмотрели. И впрямь — секундная стрелка шла в обратном направлении.

— Юморист вы, дядя Вася, — улыбнулась Лиза.

— Не юморист, а заслуженный охотник! — поднял указательный палец Рябчиков. — Ты думаешь, зачем я в Старокозельск ездил?.. — Он достал из кармана медаль. — Вот, наградили в «Союзе охотников»!

Дураков с Дардыкиной стали с интересом разглядывать награду. Молодцов же не сводил глаз с Рябчикова.

— «Заслуженный охотник», — прочел Федька выгравированную на медали надпись, — Классно. Скажи, Димыч?

— Ага, — подтвердил Димка тусклым голосом.

— А что, парни, хотите махнуть со мной на охоту?! — предложил директор. — У меня есть два запасных ружья.

— Что, взаправду?! — не поверил Дураков.

— Взаправду, — с улыбкой ответил Рябчиков. — Я вас приглашаю поохотиться.

Федька засиял от восторга.

— А когда?!

— Ну скажем… э-э… — Рябчиков на секунду задумался, — в следующий четверг.

— Зашибись! Точно, Димыч?!

— Угу, зашибись, — все тем же тусклым голосом произнес Молодцов.

— Я вам, парни, такое замечательное местечко покажу, — пообещал Рябчиков. — Дичи там видимо-невидимо…

— А что за местечко? — заинтересовался Дураков.

— Островок на Чертовом болоте. Как раз посредине Ведьминой топи. Я к нему тропинку знаю.

— Мой батя тоже туда тропинку знает, — похвастался Федька. — Они с Машкой там охотились. Скажи, Маш?

— Хрю, — сказала Машка.

Рябчиков чуть заметно помрачнел. Это не ускользнуло от внимания Молодцова.

— А кто твой батя? — спросил директор у Федьки.

— Да Иван Иваныч! — затараторил Дураков. — Его здесь все знают. Он — изобретатель, И еще охотник. Но меня никогда с собой на охоту не берет. С вами, кстати, тоже может не отпустить.

— А ты ему не рассказывай, что со мной идешь, — посоветовал Рябчиков.

— Конечно, не скажу! И Димыч своим не скажет. Верно, Димыч?

— Верно.

Лиза Дардыкина укоризненно покачала головой:

— Дядя Вася, дядя Вася, зачем вы учите мальчиков говорить неправду?

— Мальчиков?! — расхохотался Рябчиков. — Да они уже мужики, а не мальчики. О, какие лбы! — Директор потрепал ребят по головам.

Димка поднялся.

— Нам пора, — сказал он.

Федька вопросительно глянул на друга:

— Куда нам пора?

— Ты что, Федя, забыл? — выдавил улыбку Молодцов. — Нас ждут.

Дураков по-прежнему не врубался.