Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая - Борис Иванович Оленский

– Ох, ребяткиребятки, – поотечески сокрушался Тит.

Однако чтото нужно делать, размышлял он. Расслабляться нельзя, ведь вместе с ним было семеро курсантов, они надеются на него. Мысли работали лихорадочно: что делать?

В пятидесяти метрах от воронки простирался скалистый обрыв. В воронке отчетливо слышался морской прибой.

«А что, если…» – подумал про себя старшина.

– Вот что, – уже вслух произнес он, – выход у нас один. По моей команде делаем рывок к обрыву и прыгаем вниз, в воду. Думаю, что у берега не так глубоко, а там вдоль берега выйдем к своим. Все поняли?

– Так точно, товарищ старшина! – дружно ответили курсанты.

– А я плавать не умею, – раздался чейто робкий голос. Старшина оглянулся и окинул взглядом худенького парнишку.

– Не робей, – подбодрил он, – вытащим! – Сам он много лет прожил близ моря и очень хорошо плавал.

На их счастье, ветер подул в сторону моря. Пространство от воронки до обрыва затянула пелена дымящего поодаль танка.

– За мной! – раздалась команда старшины. Курсанты, пригибаясь, бросились за Титом Михайловичем. У края обрыва они несколько замешкались.

– Прыгайте, мать вашу! – раздражённо вполголоса выругался старшина.

Курсанты один за другим бросились в бездну. Последним прыгнул Тит. Барахтаясь в воде, бойцы выбрались на узкую полоску песчаного берега.

– Все на месте? – оглядывая мокрых курсантов, спросил старшина.

– Так точно! – по уставу откликнулись они.

– Тогда пошли!

Над морем поднималась заря. Вскоре первые лучи солнца заиграли по водной глади. Вокруг стояла безмятежная тишина. Метрах в двадцати от берега резвились нырки и чайки, охотящиеся на мелкую рыбешку.

Идти пришлось километров пять. Впереди показалась большая самоходная баржа. Своей кормой она подошла к обрывистому берегу, в пещере которого разместился военный госпиталь.

– Стой! – скомандовал старшина. – Заправиться!

Курсанты стали одергивать гимнастерки и править обмотки.      Мокрое обмундирование уже почти высохло. Осмотрев подчиненных придирчивым взглядом, Тит Михайлович, удовлетворенный внешним видом курсантов, произнес: «Шагом марш!» Выстроившись в колонну по два, группа продолжила путь.

– Стой, кто идет? – раздался чейто окрик. Изза большого камня на курсантов был направлен ствол винтовки. Группа остановилась. Старшина вышел вперед.

– Мы бойцы 12й отдельной курсантской бригады, выходим из боя, – доложил он.

– Стой, стрелять буду! – не унимался часовой, когда старшина попытался было подойти ближе.

Щёлкнул затвор, и часовой выстрелил вверх. На выстрел прибежал лейтенант в сопровождении двух бойцов с автоматами.

– Кто такие? – строго спросил он.

– Я старшина роты 12й отдельной курсантской бригады 51й армии, старший сержант Москалец, а это, – махнув головой в сторону курсантов, – мои бойцы. Это все, что осталось от нашей бригады.

– Какой такой курсантской бригады, я чтото о такой не слыхал? – усомнился лейтенант. – Ну ладно, отведу вас в особый отдел, там разберутся.

Старший лейтенант особого отдела презрительно оглядел прибывших. За время боев ему не раз приходилось встречаться с трусами и паникерами, а то и немецкими диверсантами. Общение с особистом ничего хорошего не предвещало. Грубо, подробно опрашивал старший лейтенант каждого курсанта в отдельности. Ему не верилось, что эта группа не диверсанты или не дезертиры. О нахождении в Крыму курсантской бригады он даже не слышал. Однако располагала неподкупная искренность допрашиваемых. Как ни пытался он сбить с толку или поймать курсантов на деталях, ничего не получалось. Для успокоения души старший лейтенант всетаки позвонил в штаб 51й армии. Тит Михайлович внимательно следил за выражением лица особиста.

– Хорошо, есть! – вдруг примирительно, посветлев, произнес старший лейтенант. Положив трубку, он, улыбнувшись, глядя на старшину, протянув ему солдатскую книжку, произнес: – Повезло же вам, хлопцы. В штабе подтвердили ваши показания. Первым же транспортом я отправлю курсантов в штаб. А вам окажут первую помощь и, возможно, этой баржей отправят в тыловой госпиталь.

Так закончился первый и последний бой краснодарских курсантов».

Курсантская атака (не позиционированный снимок)

События, происходившие в стране, в значительной степени влияли на ситуацию, складывавшуюся на юге, в частности в городе Краснодаре. 20 апреля 1942 года понесли огромные потери Западный фронт в ходе РжевскоВяземской операции и Крымский фронт. Это означало, что боевой дух немецкой армии еще далеко не сломлен. Хотя враг уже не мог одновременно наступать на всех фронтах. Основным направлением весной и летом 1942 года для него стало южное. По всему было видно, что враг копил силы и готовился к решительному летнему наступлению.

Ветеран Великой Отечественной войны Н. Лаврененко – курсант Винницкого пехотного (2го Краснодарского пехотнопулеметного) училища, передислоцированного из Абинской в Краснодар, вспоминал: «Окончить полный курс обучения не удалось: меня направили в формирующуюся 191ю особую курсантскую бригаду…

Военная обстановка оставалась чрезвычайно сложной и непредсказуемой. А пока, не теряя времени, каждое утро взвод за взводом курсанты маршировали по краснодарским улицам с бодрыми строевыми песнями на тактические занятия, на пустырь, к скифскому кургану, что возвышался на месте нынешнего кинотеатра «Аврора»:

«Эй, комроты, даешь пулеметы.

Даешь батареи, чтобы было веселее»…

Лихо стучали курсантские сапоги по булыжнику, на зависть краснодарским мальчишкам и девчонкам, под песни времен Гражданской войны.

Впереди шли пулеметчики. Первый номер нес на плече ствол «максима», второй номер – его станок, как ярмо на шее. За ними несли ручные пулеметы системы Дегтярева. Замыкала колонну густая щетина штыков трехлинеек образца 1890–1930 гг. В такт дружным шагам мотались черенки малых саперных лопаток – последних защитниц солдата в бою. В сумках на левом боку топорщились гофрированные трубки и резиновые маски сомнительно нужных противогазов. Скатки шинелей, подсумки, саперные лопатки и учебные ручные гранаты дополняли нехитрую экипировку курсантовпехотинцев, марширующих на полевые занятия…

Приближался первый военный Первомай. На второй день праздника в расположение нашего батальона приехал на мотоцикле начальник училища. Полковник собрал вокруг себя батальон и объявил о полученном приказе отправить всех курсантов на фронт. В этот же день в роте начали составлять списки «счастливчиков», убывающих на фронт. Батальон должен был отправиться на вокзал…

Так курсанты уходили на фронт (не позиционированный снимок)

Раздалась команда «Шагом маарш!». По курсантской привычке дружно грохнули сотни подметок, поднимая пыль. Колонны рот одна за другой стали выходить из широко распахнутых ворот. Прощай, Винницкое пехотное училище! Не довелось нам покинуть тебя лейтенантами! Но это нисколько не огорчало ребят. Гордо подняв головы, они лихо вышагивали по краснодарским булыжным мостовым, строго выдерживая равнение и выправку.