Азарт - Терентий Гравин

Капельницы с питательными растворами подкармливали меня постоянно, утку меняли регулярно, да и пижама с электромагнитным массажем действовала великолепно. Я-то не чувствовал всего этого, но сестра подтверждала заверения врача:

— Бутыли с жидкостями только и успевают менять. Так что голод и жажда тебе не грозят.

Напоминание о жажде мне показалось более чем своевременным, потому что в Мире "Тетриса" пить все-таки хотелось. И я долго и настойчиво сигналил об этом доку. В итоге "уговорил" на обычный поясной ремень с флягой для воды.

Вероника ничего не могла понять, и окончательно обалдела от моих требований. Хорошо хоть после сонма своих вопросов осталась уверена, что я в здравом уме, ее люблю и буду себя беречь в любом состоянии.

Господин Синицын понимал почти все, разве что ошибочно предполагал, что с неким имуществом на себе, я получу более сильные, а то и решающие способности по переносу своего сознания в дальний астрал. Даже вслух одну из своих догадок высказал:

— Нет ничего лучше, чем сидеть возле пещеры отшельника и любоваться с высоты открывающимся видом на вселенское пространство…

Хм! О чем это он? И за кого меня принимает? За Вишну или многорукого Шиву? Увы, мои фантазии более приземленные: Мир "Тетриса" и все, что с ним граничит. Кроме мира Зимнего, конечно, что виднелся по ту сторону Сияющего. Он явно не был моей выдумкой и возможно, что в следующее посещение его там не будет.

Напоследок я договорился с доком, что он опять меня подключит к джойстикам и к экрану через два часа, которые мне отвели для сна. Вероника со мной попрощалась, попросила вести себя хорошо, и умчалась.

А я уснул. И, судя по всему, док меня разбудил, когда основной рабочий день в клинике закончился, а он остался на внеурочные сеансы с моей тушкой. С того и начал жаловаться:

— Опять сегодня домой не попаду, жена меня уже неделю не видела… Да и с твоими заказами — морока. Берцы Вероника прислала с посыльным, бинокль и капроновый линь удалось прикупить без осложнений. А вот толковой фляги днем с огнем не сыщешь. То пластиковая дрянь, то из вредного для организма алюминия… Пришлось у одного знакомого, авторитетного коллекционера одалживать на пару дней. Вот, посмотри, какая прелесть!

Честно говоря, я оказался тронут такой заботой и нежеланием главврача подменить мои заказы чисто бутафорскими реквизитами. А уж фляга, так вообще, чуть не вызвала слезы умиления. Титановая, на полтора литра, с выдавленными на обеих сторонах великолепными рисунками дракона и оскаленного тираннозавра. Крышка на цепочке, сбруя под ремень, отдельный ремешок для руки. Явно работа мастера по индивидуальному заказу.

Хороший дядька Аристарх, здорово понимает, чего пациентам не хватает, словно сам в их шкуре побывал… А вдруг и побывал? Я-то никогда не интересовался, а сейчас и не спросишь. Вот встану на ноги — обязательно выясню. Если не забуду.

Дав мне налюбоваться на коллекционную редкость, док подпоясал меня, надел на ремень флягу, уложил на груди бинокль и стал пристраивать мои армейские ботинки в ногах. При этом он неожиданно рассмеялся, да так сильно, что только через несколько минут смог пояснить причину своего веселья:

— Умора! Ты бы глянул на себя со стороны! В пижаме, с заказанной экипировкой — хоть сейчас на первую страницу плейбоя! Разве что лицо твое со шрамами картину полного счастья портит. Я тут подумал, что, сфотографируй нас сейчас сантехник Освальд, меня уже ничто не спасло бы либо от Нобелевской премии, либо от помещения в смирительную рубашку и направления в соседнюю с тобой палату. Ха — ха!

Ну да, ему со стороны видней. И по поводу смирительной рубашки он вряд ли ошибается. А вот фотографию свою увидеть в будущем почему-то очень захотелось. Наверное, и в самом деле, та еще картинка. Жаль, что пока договориться о фото не получится. Постараюсь в следующий раз донести свое согласие на фотосессию.

Успокоившись, психиатр приступил к экспериментам:

— Джойстики у тебя под ладонями, сейчас сбегаю в операторскую, включу экран… Помощника я тоже отпустил, сами справимся. О! Молодец! Пальцами уже почти правильно шевелишь! — потом его голос замолк, зато ожил экран, по которому лениво и редко стали плыть вниз элементы укладки "Тетрис".

Я снова постарался расслабиться, а затем сконцентрировать все свое внимание на процессе игротерапии. Уж очень хотелось быстрей выяснить: что именно из предоставленного мне перечня предметов перенесет моя фантазия в вымышленную вселенную. Предварительное время моего пребывания там — четыре часа — мы оговорили с господином Синицыным заранее. Думаю, для полной разведки мне вполне хватит. Так что…

Не прошло и нескольких минут, как я оказался в отлично знакомом мне аквариуме. Чуть не упал — поза на вывернутых ногах в тяжелой обуви была неудобной, и сходу заорал от восторга:

— Получилось! Барахлишко со мной! — отбил в сторону падающую "болванку" и быстро постарался снять берцы, надетые поверх толстенных электроносков из Канады и сдавившие мне пальцы. Кстати, внутри моей обуви оказалась еще пара чистых хлопчатобумажных носков. Ремень с полной флягой на поясе выглядел и в самом деле смешно, зато жажда мне точно не грозит. Альпинистский, прочный и тонкий линь, видимо, свалился, и теперь лежал под ногами.

Теперь готовность номер один — и вперед!

Уже неспешно сооружая пирамиду, я подумал:

"Смешно сомневаться, но смогу ли я протащить сюда автомат Калашникова? Да с полной разгрузкой? Вроде должен пронести, и надо бы попытаться. Но как, что и кому будет Синицын объяснять по поводу боевого оружия в палате психа? Если отец поверит — проблем не будет, но поверит ли мне сам доктор? Ведь одно дело фляга для морального декора, и совсем иное — смертоносное, запрещенное в свободном обиходе оружие. Не примут мою просьбу за полное и окончательное сумасшествие? Да еще и с потенциальным кровавым буйством…"

Пришлось отложить размышления на потом, ибо моя башня уже доросла до свода, и нужно было заняться выходом из игрового поля.

Вначале я довольно ловко выбросил наружу все имеющиеся у меня вещи, оставшись только в "казенных" трусах. И только потом во мне вдруг зашевелилась вселенская жадность:

"Вдруг фляга затеряется в полиуретане? Или носки выпадут из ботинок? Да и веревка никогда запасная не помешает…"

И намеренно позволил придавить себя насмерть очередным уголком "Тетриса".

Да, жадность — вредная штука. Возродившись уже на уголке в полной экипировке, я оказался не только лишен всяческого маневра из-за потери ловкости, но и попросту не смог выскользнуть наружу. По логике башню следовало строить несколько ниже, потом выбрасывать добавочные вещи наружу и выпрыгивать с приподнявшегося постамента. Поэтому вторую башню я уже возводил с учетом новых требований. Но несмотря на то, что моя ловкость оставляла желать лучшего, неуемную жадность я обуздал лишь после седьмого или восьмого выброса всех вещей за борт. Ну и напоследок, оставив на шее болтающийся бинокль, все-таки выкатился на крышу моего выдуманного (как я все еще надеялся) аквариума.

Цел, здоров, почти не поцарапался. Да и обилие разбросанных вещей радует, земноводное во мне успокоилось окончательно. Так что осталось гордо выпрямиться во весь рост, и осмотреться в своих владениях.

Мгновенно бросилось в глаза отсутствие вырывающихся из Сияющего мира лучей. Так, легкий отсвет только в том месте, где виднелась пропасть. А значит, там царит ночь, поэтому я и не заметил озаренного небосвода при первом посещении. Зато Зимний мир, расположенный сразу за километровой пропастью, в бинокль просматривался великолепно. В самом деле, хоть Новогодние картинки с натуры рисуй! Красота! Хоть мной и нелюбимая…

Сколько ни присматривался: ни следов, ни построек, ни вообще чего-то, связанного с разумной деятельностью, в Зимнем я не обнаружил. Да не очень-то и хотелось, если честно. Я заставил себя повернуться в другую сторону, не сомневаясь, что вблизи от пропасти мне удастся рассмотреть снежные холмы намного лучше. Сейчас же не терпелось подвергнуть анализу другие пространства. Что я и делал, тщательно разглядывая через оптику земли Восточного Пурпура.

Сумрачно. Но в целом интригующе. Видны луга, участки леса, небольшие пруды и множество построек самого разного плана. Отдельные хутора, крупные поселки, башенки и небольшие, окруженные стенами крепости. Разрушений не видно, но некоторые дома выглядят недостроенными.

Самое печальное: нет ни одной живой души. Ни людей, ни животных, ни птиц. Может, в прудах что-то и плескалось, но рябь на поверхности в бинокль рассмотреть не удавалось. Далеко все-таки. И сумрачно. Хотя над дальними холмами светлела полоска неба — похоже занималась заря.

Наверное, именно эта полоска и заставила меня изменить первоначальные планы. Зачем спешить в Сияющий, если там ночь? Мне ведь совсем нетрудно пробежать пяток километров, глянуть на восточную границу и к самим землям Пурпура присмотреться.