Бегство герцогини - Патриция Оливер

Джорджина улыбнулась при воспоминании о Белинде, ее прекрасной фарфоровой кукле, которая много лет была с ней в Йоркшире. Кукла сидела перед зеркалом и своими грустными стеклянными глазами следила, как Джорджина причесывается, одевается и раздевается, принимает ванну рядом с камином, умащивает тело косметикой и накладывает на лицо крем, чтобы защитить его от резких северных ветров. Кроме, конечно, тех случаев, когда Джордж приходил в комнату, гасил свечи, и спальня превращалась в место желаний. Неужели он воображал, что, гася свечи, он магическим образом превращает в женщину ту девочку, на которой женился, свою «маленькую девочку»? Эта мысль пришла в голову ей неожиданно, и Джорджина по-новому взглянула на свои отношения с Джорджем. Впервые она поняла, что ему было нелегко, ведь он женился на девочке, а ему нужна была зрелая женщина.

И она все еще маленькая девочка? Неужели она по-прежнему еще ребенок? Но, видимо, так уж сложилась ее жизнь. Отец тоже все время относился к ней как к маленькой девочке. Отец заботился о том, чтобы она ни в чем не нуждалась, ни о чем не беспокоилась. В самом деле, почему он говорил, чтобы она не волновалась и не думала о том богатстве, которое оставил ей Джордж, убеждая, что она может во всем положиться на него? Зачем он устроил ее брак с этим маркизом, его приятелем по охотничьим забавам, даже не посоветовавшись с ней? Не то чтобы ей не нравился Берти, возможно, даже нравился. Но он был еще одним приятелем отца, еще одним «наставником», еще одним «Джорджем».

Джорджина неожиданно вздрогнула, когда утренний ветерок приподнял рукава его шелкового платья. Интересно, маркиз Портлендский тоже стал бы гасить свечи перед тем, как лечь к ней в постель? А может, он вообще не занимался бы любовью, подумала Джорджина, вспомнив его репутацию как человека весьма привередливого и болезненного. И он снова сделает ее вдовой, так и не дав узнать той страсти, которую разделяет Летиция со своим Фредди? Да, скорее всего, так и будет, если только она согласится выйти за него замуж.

Конечно, выбор отца хорош тем, что она получает и богатство и защиту. По крайней мере, Берти будет ей хорошим мужем в том смысле, что он будет к ней хорошо относиться, подумала она, неожиданно засомневавшись, так ли уж надо ей бунтовать против тех устоев, которые сформировали ее жизнь. Возможно, отец знает лучше. Да и сама альтернатива ее тоже пугала. Сможет ли она сама сделать правильный выбор? Она, фарфоровая кукла, оберегаемая с детства, почти ничего не знающая о мужчинах?

Ее размышления были прерваны, когда в комнату вошла Морган. Она принесла выглаженный костюм для верховой езды.

— Доброе утро, ваша светлость, — сказала служанка и тут же исправилась: — То есть, мисс Беннет. Я выгладила ваше платье, мэм. Кажется, вы так давно его не надевали.

Служанка положила элегантное, в сборках, платье на кровать и подошла к комоду, чтобы выбрать нижнее белье.

— Вам надо поторопиться, мисс, — добавила Морган. — Бэгли просил сказать, что майор Хемптон уже в конюшне.

Джорджина удивленно посмотрела на служанку. Она рассчитывала, что у нее есть еще час или два, чтобы привести себя в порядок перед тем, как встретиться с неугомонным майором Хемптоном.

— Он уже здесь? — воскликнула она. — Но ведь еще нет даже семи часов, Морган! Он чем думал, заявившись в такую рань!

— Уже девятый час, мисс. Бетти принесла ваш шоколад час назад. Садитесь перед зеркалом, я причешу вас. С этими кудрями вы похожи на девчонку.

— И все равно еще очень рано, — вздохнула Джорджина. — Я не ожидала его раньше девяти.

— Он ведь родился и вырос в деревне, мисс. Наверняка он привык рано вставать, не то что эти лондонские модники, у которых все утро уходит только на то, чтобы завязать галстук и насмотреться на себя в зеркало.

Джорджина улыбнулась. Морган быстро и умело причесывала ее волосы.

Служанка из Норфолка не выносила напыщенных модников из светского общества. И Джорджина была согласна — Джек Хемптон, конечно, не такой. Но визит в восемь часов утра — это слишком рано даже по деревенским меркам, подумала она.

Тем не менее уже через двадцать минут Джорджина вошла в конюшню и увидела там майора и его грума.

— Моя тетя просит у вас прощения за такой ранний визит, — сказал Джек, увидев ее. — Мне поручено доставить вас в Хемптон-Холл, где вы позавтракаете, так что, я надеюсь, вы на меня не сердитесь.

Он помог ей сесть в седло, и на этот раз Джорджина расстроилась: Джек Хемптон не попытался взять ее за талию.

Если Джорджина и испытывала нервное напряжение, находясь наедине с майором, то оно сразу исчезло, как только они вместе пустились вскачь, наслаждаясь галопом. Моргане, конечно, было не угнаться за конем Джека, Руфасом. Но зато Моргана великолепно брала препятствия и на коротких отрезках сокращала дистанцию. Более тщательно выбирая путь, Джорджина обнаружила, что ее кобыла вполне может потягаться с конем майора.

Джорджина наслаждалась новыми ощущениями и не заметила, как они прибыли в Хемптон-Холл, где леди Бартлет уже ждала их, стол для завтрака был накрыт. Впервые Джорджина могла оценить простые и дружеские отношения, которые существовали между леди Бартлет и ее племянником. И она была благодарна, что эти дружеские чувства распространяются и на нее. Джорджина была просто очарована той домашней теплой атмосферой, которая окружала ее в Хемптон-Холле, и с удовольствием приняла приглашение леди Бартлет позавтракать с ней еще раз на этой неделе.

Итак, утренние верховые прогулки, и чаще всего в обществе майора Хемптона, и завтраки с его тетей превратились в регулярные. Джорджина ждала их, потому что ей было приятно находиться вместе с майором, и во время их долгих бесед она узнала о нем многое такое, о чем он вряд ли стал бы говорить в гостиной. Он рассказал ей, как погибли его родители во время шторма, летом, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Только по чистой случайности он не оказался вместе с ними. Его отец был заядлым яхтсменом и у него был собственный парусник. Он рассказал ей о тете Хестер, которая была сестрой его матери. Это она взяла в свои прочные руки хозяйство, а также заставила его поехать учиться в Оксфорд.

Единственное, о чем Джек не говорил, так это о своем браке с Мэри Гордон, а именно об этом Джорджина хотела бы услышать больше всего. Правда, она и сама избегала темы супружества, и поэтому тем более была удивлена, когда однажды утром во время их поездки в Мелтон-Холл майор вдруг заявил:

— Я так понимаю, что мы с вами родственные души, мисс Беннет. — И, заметив удивленный взгляд, добавил: — Летиция рассказала, что вы не хотите выходить замуж.