Песочные часы - Веслав Гурницкий

Именно сюда запыхавшийся корреспондент Эн-би-си когда-то принес секретное сообщение о том, что американское командование задумало свергнуть Сианука, чтобы посадить в Пномпене своего человека и перерезать в конце концов эту проклятую «тропу Хо Ши Мина». Если перерезать эту проклятую дорогу, победа будет наверняка обеспечена. Поначалу сплетне никто не поверил: она была похожа на тысячи других, которые каждый вечер стекались сюда из самых необычных источников. Когда же она подтвердилась, из отеля «Каравелла» понеслись в мир комментарии, в которых свержение Сианука рассматривалось исключительно в контексте дальнейшего хода американо-вьетнамской войны. Мало кому пришло тогда в голову, что свержение Сианука даст начало целому ряду событий, которые станут вехой в современной истории Азии.

Надо бы, однако, воскресить в памяти более широкий фон тех событий, свидетелем которых я здесь стал.

XLI–L

XLI. Вечером в небольшом зале местного телецентра нам показали два документальных фильма, о существовании которых мы слышали и раньше. Это был совершенно неофициальный показ, в чисто информационных целях. Фильмы не будут демонстрироваться публично, не будут в порядке обмена переданы телевидению какой-либо из братских стран или проданы на валюту за границу Причин не назвали, но о них уже через минуту после начала показа можно было легко догадаться. Газетный фоторепортер работает совершенно иначе, чем полицейский фотограф при осмотре трупа и места убийства; кинокамера — мертвый предмет, но по характеру ее употребления можно без труда установить, с какой целью производилась съемка. Это был фильм для служебного пользования в полном смысле этого слова. Он почти целиком состоял из крупных планов и множества таких деталей, которые оператор, работающий в кино или на телевидении, наверняка бы опустил.

Крупный план. Труп женщины примерно лет тридцати: открытый рот, сведенные челюсти, лицо, скривившееся в гримасе боли, черные волосы раскинуты вокруг головы и местами засыпаны высохшей грязью. Камера медленно опускается вниз, появляется левая грудь, и хорошо видна рана, нанесенная, по-видимому, ножом или штыком. Правая грудь закрыта измятой окровавленной тряпкой. Задран неестественно смятый подол крестьянского платья. Следующий кадр, который в первый момент непонятен: в промежности у женщины торчит заостренный бамбуковый кол диаметром в десять сантиметров, другой конец которого на полметра ниже босых ступней. Кровавая каша в паху и на лонном бугорке. Лужа потемневшей крови на бедрах.

Еще труп женщины с точно таким же бамбуковым колом в промежности. Третий. Четвертый. Пятый.

Шестой. Только седьмая женщина лежит около обтесанного бамбукового кола совершенно нагая, свернувшись в клубочек. По израненной спине ползают стаи мух и полчища муравьев. Голова обмотана тряпками.

Женщины лежат в зарослях. Солнце просвечивает сквозь кусты и железные обломки. Меж трупов прогуливается курица, поклевывающая червяков и муравьев. Оператор снимает валяющиеся возле трупов сандалии и клочья одежды, китайские ящики из-под патронов, следы колес бронетранспортера, китайские канистры из-под бензина, которым поджигали деревни. Переход на средний план: сожженные дотла крестьянские дворы. Зарезанные буйволы с раздвинутыми в корчах копытами и хвостами как дубовая палка. Искореженная в огне кухонная утварь. Собака с размозженной головой. Человеческая нога, нелепо торчащая из-за угла.

Общий план: солдаты с оружием на изготовку обыскивают развалины деревни. Местами еще пробивается дым. Опять крупный план. Двое мертвых молодых крестьян с широко раскинутыми руками. Посреди груди одинаковые глубокие надрезы, обнажающие доли розового легкого и кровавые ямы околосердечных сумок. У одного из мужчин широко открытые карие глаза, в которых скорее удивление, чем боль. Второй вцепился зубами в собственный кулак.

Это немой фильм, снят на цветную пленку «Орвохром», его показывают без комментариев, ибо составлено служебное донесение, где сообщаются все необходимые подробности.

Далее сожженный амбар с рисом, подорванный гранатою плуг и скорченный, едва заметный труп какого-то старика, маленький, как бугорок рыжей земли. И еще желтая собака с высунутым языком, повешенная на пальме с помощью петли из стальной проволоки.

Конец фильма.

Он снят 28 апреля 1978 года во вьетнамской деревне Лон, в провинции Тэйнинь, киногруппой вьетнамской службы безопасности, которая прибыла на выручку через шесть часов после нападения полпотовцев. Деревня Лон расположена в двадцати восьми километрах от вьетнамо-кампучийской границы.

Второй фильм сделан этой же группой, но пополнен кадрами, снятыми операторами кубинского телевидения. Именно здесь, в деревне Суайтхангмо, полпотовские бригады устроили самую крупную из известных на сегодняшний день резню на вьетнамской территории. Первая имела место в январе 1978 года и длилась около полутора суток. Вторая произошла полугодом позже, 28 июня.

На сей раз фильм звуковой, и поэтому документальность его трудно переносима. Вьетнамские кадры черно-белые и датируются январем. Кубинские — цветные, относятся к июню.

Черно-белые кадры. Молодая, лет восемнадцати, женщина, беременная, срывает с шеи косынку, размахивает ею перед объективом и рыдает так отчаянно, что уровень записи не выдерживает резких колебаний амплитуды и в репродукторах время от времени слышится сухой треск. Она уцелела чудом, одна из всей семьи, насчитывавшей четырнадцать человек. Полпотовцы появились в час ночи, подожгли деревню, перебили скот и собак, а потом принялись убивать людей. У нее убили родителей, братьев, сестер, мужа. У женщины приступ истерики.

Теперь — цветные. Та же женщина, уже не беременная, ведет операторов в заросли, кружит в каких-то оврагах и лощинах. Крупным кадром мотыга, звуковой фон — плач и приглушенные голоса. В разрытом рву полно костей и черепов. Женщина показывает один из черепов: это дедушка. Она начинает плакать, громче и громче. Внезапно наклоняется, берет другой череп и протягивает его в сторону камеры. Это ее мать.

Опять черно-белые, январские кадры. Дым над пепелищем. Шестнадцать, если я верно сосчитал, мужчин, которые лежат один возле другого на каком-то дворе. Пробиты головы, отверстия в груди, лужи густой черной крови. Разваленный плетень, за ним огород, перед сожженной хижиной… Что это такое? Двое, нет, трое совсем маленьких детей, примерно четырех лет… Нет, этого же не может быть!

Я прошу остановить пленку и снова показать этот кусок.

Нет, глаза меня не обманывают. Эти дети насажены на бамбуковые острия, словно мухи, проколотые булавкой. Заостренные стержни введены в прямую кишку. Мальчик, который находится в правой части кадра, выглядит как тряпка на вешалке: почерневший от крови кол торчит сантиметров на пять из его правого, плеча.

Еще двое детей. Еще один ребенок. Камера начала покачиваться. Снятые в волнении, кадры все короче. Обрыв. Показывают средний план: на фоне пышной растительности примерно сорок трупов разного возраста и пола.

Цветные кадры, июнь. Солдат ведет кубинцев к другому рву. Черепа с отчетливо видными трещинами в затылке, некоторые с круглыми отверстиями наверху. Маленький, как кулачок, череп ребенка, вероятно младенца. Берцовые кости перевязаны колючей проволокой. Тазовые кости прикрывают кости голени: видимо, этих людей убивали, поставив на колени.

Январь. Старик, который во время нападения сошел с ума, пространно рассказывает, как десять с лишним часов назад производились расправы с жителями Суайтхангмо. Он смеется. Плачет. Потом закатывает рукав и подсовывает к объективу исхудалую руку, на которой овальная кровавая рана с рваными краями.

Конец фильма.

С февраля 1977 года до конца декабря 1978 года полпотовцы совершили восемьсот тридцать три нападения на вьетнамскую территорию. В результате погибло более тридцати тысяч вьетнамцев. В приграничной полосе разорено более половины хозяйств. В одной лишь провинции Тэйнинь материальный ущерб оценивается в двадцать миллионов донгов (средняя месячная зарплата не превышает 60 донгов).

Вьетнамская армия немногим могла помочь. Борьбу с налетчиками вели главным образом небольшие силы народной милиции и крестьянской самообороны, на вооружении которых были в лучшем случае автоматы. Чтобы поддерживать спокойствие в пограничной полосе длиною в 700 километров, надо было бы разместить там не меньше двадцати дивизий. Вьетнам не мог себе этого позволить. Только когда полпотовские диверсанты были схвачены на подступах к городу Хошимину, когда начали взлетать в воздух плотины в провинции Виньлонг, а обстрелом кампучийской артиллерии был средь бела дня разрушен город Тэйнинь, были предприняты серьезные меры военного характера.