Позвони в мою дверь - Наталья Нестерова

— Зинаида, я к тебе с гостями. Примешь? Это мои племянники. Возьми их, пожалуйста, такие тяжелые ребята.

— О, как замечательно! — воскликнула Зина и протянула руки.

Она почти дотронулась до «детей», когда Петров разжал руки и куклы медленно поплыли к потолку.

От неожиданности Зина пронзительно взвизгнула и подпрыгнула, пытаясь схватить «племянников».

— Забыл тебя предупредить — "они немного летательные. Черт, надо было веревку привязать. Как теперь их достать? У тебя стремянка есть?

— Павел, шутки у тебя.., такие шутки.., я не знаю… — Зина стояла задрав голову и оторопело смотрела на плавающие комбинезоны.

Петров от души смеялся, глядя на ее растерянное лицо. Наконец Зина тоже прыснула и расхохоталась.

Они достали кукол, привязали к ним веревки.

Ване и Сане надувные костюмчики очень понравились. Более всего — отпускать веревочку и заставлять Петрова их доставать. Наконец, он привязал «племянников» к ножке стола.

— Какие красивые костюмы, — отметила Зина.

— Ване с Саней тоже, по-моему, понравились.

— Но, Павел.., ты нам делаешь столько подарков, что это…

— Зинаида, давай разберемся раз и навсегда. Ты любишь делать подарки? Любишь. Значит, мы оба знаем, что делать подарки не менее, а может, и более приятно, чем их получать. Ты сама говорила, что мне пора обзаводиться собственными детьми. Но пока достойная кандидатка на роль их матери на горизонте не появилась, не запрещай мне избавляться от комплексов с помощью Вани и Сани. Тебя же я не одариваю? Кроме того, траты эти не составляют и сотой доли моих доходов. Как составят — я буду осмотрительнее. Я вообще жутко прижимистый тип.

— Ты миллионер?

Больше всего Зину обрадовало то, что Петров жениться не собирается.

— Инфляция многих сделала миллионерами, — ушел от ответа Петров. — Костюмчики ребятам подойдут?

— Ты даже себе не представляешь, как они кстати. В тех шапочках, что ты подарил, — размечталась Зина, — да на колясочке импортной… Павел, их могут украсть.

— Береги детей, Зинаида, мне недосуг искать другое семейство для реализации своих комплексов.

Чаем напоишь в знак глубокой и искренней благодарности?

Петров расспрашивал Зину о навыках, которые она успела приобрести до того, как стать матерью.

Зина ушла в академический отпуск с последнего курса училища прикладной живописи. Она неплохо разбиралась в народных промыслах, но в будущем хотела заняться компьютерной графикой.

С ее точки зрения, эта область была одной из самых перспективных. Зина прослушала специальный курс, сделала несколько работ до отпуска, но за неимением компьютера совершенствоваться она не могла.

Петров ухватился за первый вариант. У него есть приятель Гришка Ганбегян, редкий пройдоха и прирожденный аферист. Когда-то Петров подрабатывал в Гришкиной команде имитаторов. В маленькой однокомнатной квартире Ганбегян организовал цех по производству африканских и индейских масок. Трое резчиков выстругивали из чурок чудища, Петров вымачивал их в морилке, чтобы они походили на изделия из красного дерева, подсушивал в духовке.

Потом набирал на электрической печатной машинке с латинским алфавитом ценники — придумывал божкам имена. Людям со знанием английского и твердыми моральными принципами лучше было бы те имена не читать. Гришка приклеивал ценники и отвозил товар в комиссионные магазины и к рыночным барыгам.

На вырученные деньги Петров покупал микросхемы и собирал компьютеры. Вскоре сборка ЭВМ стала основным способом зарабатывания денег, и с Гришкой он расстался. Но слышал, что, когда начался матрешечно-ложечный бум, Григорий занял прочные позиции на Арбате и в Измайлове.

Петров пообещал Зине найти Ганбегяна и узнать, не сможет ли она работать у него как художник-надомник.

Прошла почти неделя. Петров не появлялся и не звонил. Ложась спать, Зина выглядывала в окно — его машины не было. Хотя жениться Петров не собирается, вечера и ночи проводил вне дома. У блондинки и брюнетки по очереди?

Деньги кончались. От бабушкиной пенсии, которую привезла Валя, остались копейки. Через десять дней надо выкупать или перезакладывать мамины украшения в ломбарде. Зина нашла на антресолях три белые деревянные заготовки для ложек и раскрасила их. Краски у нее были, на лак пришлось потратиться. В пятницу утром она позвонила Петрову.

— Здравствуй, Павел. Я тебя отвлеку на минутку.

Помнишь, ты говорил о приятеле, который торгует изделиями якобы народных промыслов? Я сделала несколько образцов. Ты ему не покажешь?

Несколько секунд Петров молчал.

— Зинуля, у нас сейчас новая серия запускается.

Мы работаем круглые сутки.

— Ой, извини, пожалуйста, что я пристаю со своими заботами.

— Ты не поняла. Это я, свинья, забыл о тебе. Что ты, говоришь, приготовила? Ложки? Вынеси мне их на порог — ладно? Я уже убегаю.

Зина вышла на площадку. Петров закрывал дверь.

— Где ложки? — спросил он. — На какую цену мне ориентироваться?

— Не знаю. Вот эту я сделала в стиле хохломы, эту — в обобщенно народном, скажем так. А эту — сама придумала орнамент, она несколько оригинальная.

— Понятно. Сколько оно стоит?

— Я не знаю…

— Зинаида, мне некогда антимонии разводить, тороплюсь. Клади их ко мне в портфель и говори цену.

— Если за хохломскую и народную по триста рублей, а за оригинальную пятьсот, я была бы довольна.

— Понятно. Пока. Вечером заскочу. — Петров дружески подмигнул и пошел к лифту.

Вечером он не пришел. И машины его под окнами не было допоздна. Рано утром Зина вставала к детям — машина появилась, но, когда малыши проснулись окончательно, снова исчезла.

Каждую свободную минуту Зина подходила к окну, бросалась на телефонные звонки — все напрасно.

Петров о ней забыл.

Он пришел поздно вечером, когда она почти убедила себя не ждать и не питать глупых надежд. В руках Павел держал пластиковый пакет с деревянными заготовками.

— Все в порядке, Зинаида. За народный стиль сторговался по пять сотен, — Петров потряс пакетом, — за авторскую работу — по тысяче.

Зина хлопнула в ладоши от радости, издала боевой клич, подпрыгнула на месте и исполнила вращение вроде балетного фуэте. Затем подскочила к Петрову, чмокнула его в щеку, выхватила заготовки и прошлась с ними по комнате сначала в лезгинке, а потом перешла па танец с кастаньетами.

Улыбающийся Петров наблюдал за ней, думая о том, что не ошибся. Хороший работодатель по сравнению со щедрым благодетелем — как заработок и милостыня, как радостный вопль и низкий поклон.

Петров бы не возражал, если бы следующим номером танцевальной программы стал танец живота.

Но Зина ударила несколько раз ложками, прислушалась, еще постучала. Подошла к столу, включила лампу и стала внимательно рассматривать заготовки.

— Павел, ничего не понимаю. Твой Григорий назначил очень высокую цену. За пятьсот рублей раскрашенные ложки можно купить в любом магазине.

— Он теперь отправляет товар за границу. В каждой стране я видел в аэропорту киоски с нашими ложками, матрешками, самоварами и платками.

Цены аховые. Его рук дело.

— Хорошо. Но почему он прислал такой материал? Сырое дерево! И береза! Через полгода они высохнут и растрескаются.

— Да? Бородатый обманщик! Я тебе говорил, Гришка по натуре аферист. Хлебом не корми — дай кого-нибудь надуть.

— Значит, он может потом не выплатить деньги? — расстроилась Зина.

— Вот на этот счет можешь не волноваться.

Меня он не проведет.

— Тогда мы сделаем вот что, — снова воодушевилась Зина. — Я попрошу завтра Валю посидеть с детьми, а сама съезжу на рынок и выберу хороший товар.

— Я тебя отвезу.

— Что ты! Зачем?

— Не спорь. Но не раньше двенадцати — часу дня.

Пошел отсыпаться. Если начнется атомная война — передай, что я заранее сдаюсь.

Зина плохо разбиралась в автомобилях. Обычно, едва захлопывалась дверца, Зине казалось, что ее усадили в жестяную банку на колесах, шумную, дребезжащую и опасную. В машине Петрова ощущения были совсем иные. Удобные сиденья, обтянутые велюром и кожей, стильная приборная доска с дисплеем маленького компьютера, ковер на полу и под цвет ему ткань, которой затянут потолок — уют и комфорт. Машина двигалась без подпрыгиваний, словно скользила по гладкой поверхности, легко набирала скорость и мягко ее гасила, при обгонах описывала плавные полуокружности.

— Чудная машина, — сказала Зина, — автомобиль двадцать первого века.

— Всего лишь прошлого года, — ответил Петров, — но мне она тоже нравится. Я люблю водить.

— Но почему мы так возвышаемся над всеми? — спросила Зина. — Павел, у тебя комплекс начальника, нравится смотреть сверху вниз?

— Это не самый ужасный из моих недостатков.

Машина называется джип. У нее повышенная проходимость, дорожный просвет большой, поэтому подвеска высокая.