Мельница желаний - Анна Гурова

— Почему? — мрачно спросил он вместо этого. — Из-за этих бредней Локки?

— Предсказания Локки тут ни при чем. Я уж давно всё решил.

Антеро загнул палец:

— Первым делом, прибытка мне с тебя никакого. Земли у тебя мало, изба большая, но ветхая, и куда девать Куйво с семейством? Рабов и вовсе нет, кроме одного бесполезного заморыша…

— Мое богатство не в рабах и не в пашнях, — гордо сказал Ильмо. — Я охотник.

— Охотник? Вот! — Антеро загнул второй палец. — Наш род живет рыболовством и землепашеством. Река Яннего нас кормит, и никто не жалуется. Тапиола же — обиталище хийси. Ты здесь редко бываешь, Ильмо, иначе бы знал, как у нас смотрят на парня, который не вылезает из леса. Или не знаешь, что тебя здесь многие уже боятся?

— Я из рода райденов…

— И где они сейчас, эти райдены? Всех забрала Тапиола! Это ли не знак — людям там делать нечего! Знаешь, что про райденов-то твоих говорят? Что они сначала с хийси воевали, потом повелевать ими возжелали, и чем закончилось? Те, кто в битвах с хийси не погиб, — сам хийси стал!

— У хийси нет надо мной власти!

— Ах, да — тебя ведь учил Вяйно. Хоть и недоучил, но все ж кое-каких колдовских приемов ты у него нахватался…

Антеро загнул третий палец.

— А зять-колдун мне не нужен и подавно. Конечно, колдуны богаты, люди их боятся, но дело это ненадежное и опасное. Вдову колдуна уж точно никто замуж не возьмет, и детей его род не примет. И потом, кто знает, куда тебя поведет: хорошо, если в ярмарочные «хранители имен», а если в черные ведьмаки, что служат Калме?

И на сей раз Ильмо снова промолчал. Не потому, что возразить ему было нечего, а от стыда. Конечно, он мог бы передать старосте слова Вяйно о том, что настоящего колдуна из него не выйдет. Мог бы признаться, что всех его умений не хватит, чтобы самому заговорить нож или самострел…

— Не знаю, что с тобой делать, Ильмо, — вздохнул Антеро. — Ты знаешь, что я на тебя зла не держу, парень ты неплохой. Но что люди скажут?

— Что Локка подскажет, то и люди повторят, — буркнул Ильмо.

— Вот именно. Тут и без ее предсказаний такое творится… Видел частокол вокруг деревни? Черепа? Один из них я принес, кстати.

— Да уж как не видеть! Как раз хотел спросить — зачем они? Разве нет границы между землями рода и Тапиолой?

— Не знаю, Ильмо. Только хийси ведут себя так, словно ее в самом деле больше нет. Вот уже месяц одолевают. Повадился тут один летать в сумерках — уже несколько раз видели в небе, кружил над Калева… хорошо хоть спуститься не посмел… Не иначе как кто-то, — староста как бы невзначай взглянул на Ильмо, — разгневал Тапио. Тебя здесь и так частенько вспоминали недобрым словом. А теперь, после предсказания Локки, всем все стало ясно.

С женской половины донесся невнятный придушенный звук. Но Ильмо уже не посматривал на занавеску — сидел впившись взглядом в лицо Антеро.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Пойми, Ильмо, люди боятся. И чем сильнее боятся, тем меньше соображают. Поговаривают уже, что надо умилостивить Тапио щедрой жертвой… понимаешь?

— Не совсем.

— Локка, — вполголоса сказал староста, — хочет твоей смерти и подбивает старейшин. А я против всех не пойду. Слушай, Ильмо, — ни жены, ни детей, ни отца с матерью у тебя нет, ничто тебя здесь не держит. Может, уйдешь потихоньку обратно к себе на гору?

— Как это «уйдешь»? — опешил Ильмо. — А дальше что?

— Да что угодно: охоться, колдуй, купцом становись, к варгам в дружину нанимайся. Мир велик.

Ильмо ничего не ответил, его словно к скамье приморозило. Как это можно — уйти? Все равно что вырвать дерево с корнем и выбросить в реку — плыви, дескать, куда хочешь! Не то чтобы он не смог прожить один — он ведь и жил один уже годы, — но порвать с родом навсегда… стать чужим…

И главное — Айникки!..

— Если же ты надумаешь остаться, — добавил Антеро, видя колебания юноши, — я тебя от стариков защищать не стану. Так что не обессудь, если к вечеру получишь рябиновый гвоздь в макушку, соломенную рубашку и жаркий костер. Но думается, можно без этого обойтись… Да и дочку мне жалко.

— Ладно, — сдавленным голосом ответил Ильмо. — Я подумаю.

— Вот и думай побыстрее, — Антеро поднялся с лавки, показывая, что разговор окончен. — И лучше — подальше отсюда. Что надулся? Ты мне потом еще спасибо скажешь…

Ильмо, не прощаясь, вышел во двор. У ворот стояла Локка, опирась на палку. Охотник прошел мимо нее, стараясь не глядеть, чтобы с языка не сорвалось чего лишнего. Локка молча пропустила его мимо себя, не попыталась задержать и ничего ему не сказала. Ильмо подумал, что они с Антеро договорились, и, скорее всего, никто не стал бы сжигать его в соломе. А вот его уход устраивал всех.

— Вот вы как со мной! — прошипел он. — Родичи… Он обещал уйти, и уйдет. Но кто сказал, что он уйдет один?

Впереди уже виднелась изба Куйво. Ильмо обошел ее кругом и берегом реки вернулся к подворью Антеро с другой стороны, где частокол подпирал развесистую черемуху. Дерево наполовину засохло, навалилось на тын, колья разошлись в разные стороны. Антеро не осмелился срубить священное дерево, но заградил прореху иначе. Когда Ильмо взобрался по серому корявому стволу и спрыгнул вниз, из конуры у амбара сразу высунулась огромная песья голова. На незваного гостя двумя льдинками уставились тусклые глаза. Пес поднял морду, принюхиваясь.

— Эй, мохнатый, это ж я! — негромко окликнул его Ильмо. — Не узнаешь меня, волчья погибель?

Косматый пес зевнул во всю пасть и развернулся к Ильмо спиной. Ильмо прокрался дальше, к задней стенке дома. Где-то наверху скрипнула ставня.

— Ильмо! — раздался громкий шепот. — Никто не смотрит, залезай скорее!

Девичья горенка была разделена на две части пологом с красной и черной вышивкой. В одной жила Айникки, в другой, под слуховым окном, куда влез Ильмо, находился домашний алтарь, посвященный богам Небесных Полей. Он напоминал кукольный домик на тонких ножках, уставленный расписными глиняными фигурками. В воздухе сладко пахло дымом и цветочным воском.

Айникки еще не оделась — на ней не было ничего, кроме вышитой рубашки до пола, на груди лежала недоплетенная светло-рыжая коса. Щеки ее горели румянцем, на носу рассыпались веснушки, ясные серые глаза радостно глядели на Ильмо. Девушка схватила охотника за локти и зашептала, косясь на лестницу:

— Фу, насилу вырвалась! Батюшка, как тебя выпроводил, снова затеял разговор о том, какого завидного жениха он мне присмотрел в Заельниках. Что же ты им с Локкой так глупо попался?

— Локка сказала, что ей подал знак предок…

— Ой, не верь! Она тебя уже который день с утра до вечера у ворот подкарауливает. Могу поклясться, что и про погибель рода сама всё выдумала. И как у нее язык повернулся?