Злодей не моего романа - Евгения Чепенко

Я выгнулась дугой от нового приступа нестерпимого желания. Он повторно спустился к моим бедрам, только теперь ладонь заменили теплые губы, дарящие восхитительно нежное прикосновение, и зубы, безжалостно царапающие. Я всхлипнула. Эта боль не отрезвляла, скорее наоборот. Рик зализал языком каждую ранку. Стянул через голову майку, скинул джинсы…

Мне хотелось просить его поторопиться, если понадобиться умолять, однако могла лишь молча наблюдать. Я знала свое состояние, еще немного и меня начнет колотить крупная дрожь, от неудовлетворенного желания. Больше не было никакой нежности, он вошел резко, глубоко. Я закричала. Он вышел и повторил заново, я снова не сдержалась. Все чувства, эмоции, мысли сплелись в единый клубок и пульсировали, там, где я ощущала его внутри себя. Мне до безумия хотелось сказать ему, как он важен мне, как нужен и верно оттого теперь каждый крик, вырывающийся из горла, обретал форму его имени. Все на что я была способна, метаться по кровати, оставаясь его пленницей и повторять снова и снова: "Рик".

К тому моменту, когда он перекатился на спину, уложив меня себе на грудь, я потеряла себя. С этого момента Лена перестала существовать как отдельная независимая, цельная личность. Он частично поглотил меня.

— Разве так бывает? — возмутился разум.

— Бывает, — шептала я, закрыв глаза и свернувшись калачиком на Рике. Он придерживал меня за талию и за голову, зарывшись пальцами в высохшие за ночь пряди, и молчал, а я боялась сказать хоть слово и разрушить мгновения, которыми наслаждалась. На большее рассчитывать не приходилось. Назвал же Арон-косичка меня "комнатной собачкой". В каждой шутке есть доля шутки. Это, конечно, злобное шипение недалекого урода, но в чем-то он прав. Сколько Рику лет? Кто он? Все, что я о нем знала это имя и собственные интуитивные догадки. Не более. Ну, и еще слова Гриши, о том, что Эрик таких как я не держит, он любит красивых. Я подавила вздох. Плевать. Главное только то, что здесь и сейчас.

— Тебе спину не больно? — решила я осторожно нарушить молчание, вспомнив сломанное дерево.

— Нет.

Как обычно. Одно слово, а дальше объяснять не намерен. Однако на этот раз я ошиблась, поскольку Рик продолжил.

— Никогда не смей влезать, если я разбираюсь. Понятно?

— Да не вопрос! Я ж испугалась, ты лежал…

— Я — глава клана, а значит сильнее остальных. Я притворился. Не лезь. Ясно?

— Ясно.

Идиллию разрушил мой желудок, подающий сигналы бедствия о наступившем дефиците калорий. Рик тут же снял меня, поднялся, оделся и вышел из комнаты. Я завернулась в одеяло и с печалью осмотрела новую стопку грязного белья, возвышающуюся рядом с моими родными шмотками. Подперла подбородок кулаком и как-то пригорюнилась. Через минуту в комнате снова появился мой панк, протянул очередной комплект черных объемных штанов и белой майки.

— Одевайся. Пойдем.

Я не стала спрашивать куда.

"Да и зачем?" — философски рассудил мозг. Не пойду по-хорошему, потащит принудительно. За ним не станет. Просто оделась, обулась и взглянула на Рика. Стоять в его одежде и без белья было немного странно, но до безумного восхитительно. Он снова поднял меня на руки и снова понесся сквозь лес. На этот раз на пассажирское сиденье Рено, усадил сам. Я потерялась в происходящем. Сначала ванная, теперь это. То, как он обращался со мной и пугало, и заставляло расслабиться одновременно.

Цель поездки стала ясна уже через двадцать минут, когда мы остановились возле здорового торгового центра. Для начала заставил позавтракать в кафетерии, а затем водил за руку, выбирал вещи, заставлял мерить и покупал, ориентируясь исключительно на свой вкус, начиная от нижнего белья и заканчивая обувью. Я глупо хлопала ресницами на неизвестные дорогие и не очень марки, ловила завистливые взгляды молоденьких продавщиц и изредка безрезультатно пыталась остановить Рика от покупки чего-нибудь чересчур дорогого. Наконец, отдав инструкции опешившей, и почему-то совершенно не возражающей, женщине-менеджеру относительно того, куда стоит доставить пакеты с покупками и кому передать, он почти угомонился, только заставил меня выбрать из всего вороха то, что хочу одеть немедленно. Я, не глядя, влетела в майку, джинсы и спортивные балетки, как те, что носила ранее. На шею, намотала тонкий шарф, скрывший буро-желтые следы. Белье он выбрал сам. В душе жило странное чувство, что я большая кукла Барби, которую одевают, купают и играют. С ужасом отогнала паршивую мысль.

— Рик, сколько тебе лет? — попыталась прояснить насущный вопрос я, семеня за ним вприпрыжку до машины.

— Это имеет значение?

— А-а, — протянула я, соображая. Потом пожала плечами. — Нет.

И впрямь, какая разница? Как только он приземлился за руль, а я вознамерилась поинтересоваться своей ближайшей судьбой, зазвонил телефон. Рик молча выслушал собеседника, отключился, завел машину. Я внимательно изучала его профиль и гадала, стоит ли спрашивать "кто" и "что"? Для разнообразия решила повторить утренний опыт. Все равно узнаю. Терпение — добродетель.

Спустя какое-то время он припарковал машину возле серого огромного здания скорой. Я не раздумывая, сразу же выскочила на улицу, зевать с этим мужчиной уж точно никак нельзя. Ухватилась за кожаный ремень и побежала следом. Нас не остановили на входе, не спросили ни кто мы, ни куда направляемся. Панк безошибочно ориентировался в хитросплетении муниципальных коридоров. Вскоре мы миновали двери с надписью "хирургическое отделение" и дошли до одноместного бокса. Возле входа на стульях сидели двое мужчин в гражданской одежде, одним из которых оказался Кларк.

Он молча кивнул Рику, открыл дверь и пропустил нас внутрь в светлое больничное помещение. Я стиснула зубы. На койке лежала девушка в гипсе и бинтах. Она тихо застонала, среагировав на звук шагов.

— Ее нашли утром и сразу на операцию, — прошептал Карл. — Внутренности не повредили, несколько переломов, раны зашили и на лице, и на теле. Она не должна была умереть. Ее задачей было донести вот это.

Следователь выудил из сумки папку, открыл и отдал Рику несколько фотографий. Я подалась вперед, выглянув из-за плеча своего белого Беса, со свистом выдохнула. На снимках крупным планом был изображен изувеченный живот девушки. Кто-то рваными ранами нанес перечеркнутое слово "клан". Несчастная тихо всхлипнула на кровати, плакать, по-видимому, сил у нее просто не было. Она осторожно шевельнула разбитыми губами. Рик склонился над ней и нараспев прошептал.

— Тихо. Расскажи мне.

Девушка сглотнула и прерывисто засипела. Я с трудом разбирала несвязную речь. Выходило, что она официантка, шла домой после смены, на нее напал огромных размеров зверь. Я с ужасом слушала описание того, что несчастной пришлось пережить по воле случая и чьей-то больной воли. По спине пробежала холодная волна. Девушка не могла нас видеть. Верхнюю часть лица занимала повязка, оставляя открытыми только кончик носа и губы. Наконец, она закончила. Рик обернулся к Кларку, выясняя подробности ее обнаружения. Я слушала их вполуха, осторожно наклонилась к маленькой изуродованной фигурке, погладила ее по здоровому плечу.