Мы – верим! Переход - Иар Эльтеррус

– Не думаю, что их будет много, – отрицательно покачал головой арт-адмирал. – У взрослых хватает дел и здесь, а детей в другую галактику одних никто не пустит. Основное число заявлений в совет по колониям приходит от подростков четырнадцати-шестнадцати лет. Романтики, м-мать их! Скольких из трюмов кораблей вытаскивать приходится! Каждый раз перед стартом капитаны проверку проводят, одного-двух, да обнаруживают.

Остальные трое рассмеялись – все знали, как достали командующего флотом всякие там романтики. Он считал, что в космос должны летать твердые профессионалы, знающие, что и когда нужно делать, и в каком случае. Но, что поделать, молодые – всегда романтики. Вот Александр Николаевич и выбивал из закончивших обучение молодых офицеров романтику любыми доступными способами. Порой весьма жестко.

– В конце концов, можно снизить возрастной ценз до семнадцати лет, – предложил Семко.

– Хотите, так снижайте! – раздраженно отмахнулся арт-адмирал. – Только не удивляйтесь, если смертельные случаи один за одним пойдут.

– Этот вопрос нужно тщательно обсудить, – поспешил успокоить его маршал, – а сейчас перейдем к повседневным вопросам.

Войдя в кабинет мужа, Велири огорченно покачала головой – опять не жалеет себя. Лартен спал, уронив голову на разложенные на столе документы и иногда подергиваясь во сне – ему явно снилось что-то не слишком приятное. Вздохнув, королева осторожно дотронулась до его плеча, и король тут же вскинулся.

– А? Что?

– Ничего, – улыбнулась Велири. – Просто ты снова заснул за столом. Пошли в спальню.

– Не могу, – потряс головой Лартен. – Еще много сделать надо.

– С тебя сейчас толку, как с козла молока, – возразила она. – Пока не отдохнешь, никаких дел!

– Хорошо, – сдался король. – Действительно устал, голова совсем не соображает. А ты?..

– Скоро и я пойду. Я аарн, мне меньше времени для сна нужно. Биред с Тиной прилетели, хотят обсудить что-то важное. Точнее, они не уверены, что это важно, поэтому хотели поговорить сначала со мной, а только затем выносить этот вопрос на обсуждение.

– Ладно, – Лартен потер кулаками глаза и, пошатываясь, встал.

Скептически посмотрев на сонного мужа, Велири поняла, что лучше проводить его до спальни, не то еще уляжется спать где-нибудь посреди коридора, как не раз уже случалось. Заработался, бедняга – кризис за кризисом идут, времени поесть не хватает, не то, что поспать. Но такими темпами он быстро вскоре свалится вовсе. Поэтому надо запретить слугам будить короля, пусть хоть раз за декаду выспится как следует. Она решительно взяла Лартена за руку и попросила Улиарха, дварха дворца, открыть гиперпереход в спальню. Там ей с трудом удалось заставить мужа раздеться, он порывался рухнуть на кровать, как был.

Уснул Лартен мгновенно, и Велири некоторое время наблюдала за его беспокойным сном. Удивительный все же человек! Не зря она его полюбила. Есть за что. Сильный и одновременно беззащитный, ранимый, хотя скрывает это всеми силами, забывая, что для жены его душа – открытая книга. Она видела с каким трудом, с какими моральными терзаниями ему даются тяжелые решения, но, когда требовалось, Лартен принимал их. Правда, после подписания каждого смертного приговора он запирался в своем кабинете и сидел там, понурившись и глядя в стену. Хорошо хоть недолго. Сколько сил и времени он потратил, разрабатывая при помощи орденских социоматиков план необходимых первоначальных реформ. Правда, больше половины дел тянула на себе Велири, но старалась не выпячивать свою роль, чтобы не уязвить королевского достоинства мужа.

Одного внучке Равана сильно не хватало в Парге – возможности петь и сочинять песни. Для этого четверым музыкантам «Масок» нужно было собраться вместе, а это редко когда удавалось. Она сама – королева Парга. Рави с Ланикой – великие князь и княгиня Кэ-Эль-Энах. Терис – император Сторна. Правителям нельзя бросать свои страны на произвол судьбы даже ради любимого дела, иначе они не правители, а Проклятый знает кто.

Переместившись в небольшую гостиную, где ее дожидались Тина с Биредом, Велири улыбнулась им, послав приветственный эмообраз – такие же аарн, как и она сама, можно говорить привычным с детства способом. Эмообразы ведь куда богаче слов, одним можно передать столько оттенков и смыслов, что слов для этого понадобилось бы несколько сотен. Ответная волна эмообразов заставила ее насторожиться – гости были чем-то взволнованы.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Велири.

– Еще не случилось, но может, – со вздохом ответила Тина, теребя кончик своей черной косы.

– А конкретнее?

– В Парге начала активизироваться сила, которую никто из нас раньше не принимал во внимание и не считал значимым фактором, – вступил в разговор Биред. – Некоторое время назад я обратил внимание, что социоматические модели по Паргу перестали сходиться должным образом. Расхождение сначала было совсем небольшим, доли процента, но чем дальше, тем оно становилось больше. Я испробовал все возможные методы рассчетов – все оставалось по-прежнему. Вывод отсюда только один: появились неизвестные нам факторы, указывающие на нехарактерную ранее умственную активность. Я довольно долго не мог понять, что произошло, пока не обнаружил, что резко активизировалась еретическая Церковь, называющая себя Церковью Знания.

– И что? – с недоумением спросила Велири. – Слышала я об этой секте. Сколько их таких было и сколько еще будет.

– Не скажи, – возразила Тина. – Эта церковь крайне интересна. Если использовать ее в наших планах, то можно добиться результата значительно раньше.

– Вот как? – прищурилась королева. – Это действительно интересно, но прошу пояснений.

– Это и религиозная, и научная ересь одновременно, – усмехнулся Биред. – При этом очень многообещающая. Ее адептами являются не невежественные старушки, а лучшие ученые Парга. Пока малоизвестные, впрочем, они и не стремятся к известности. Хотя имя их главы, профессора ди Тойна, тебе, думаю, знакомо.

– Еще бы! Первый из кибернетиков Скопления. Прославился своими скандальными теориями об искусственном интеллекте и способах его применения. Орденские ученые давно следят за его работами. Ему даже присудили премию Научного Собрания Аарн Сарт, но не успели выдать из-за Войны Падения. А потом стало не до того.

– Именно о нем и речь, – кивнул оперативный статистик. – За последние несколько лет он собрал довольно большую группу ученых, занимающуюся очень необычными исследованиями.

– Какими?

– Чтобы объяснить это, надо сначала сформулировать основные постулаты Церкви Знания. Ее адепты не отрицают существования ни Творца, ни Благих Защитников. Однако они не приемлют принцип непознаваемости и неисповедимости путей Творца. Считают, что на определенном уровне развития личности и социума можно познать и объяснить все.

– Смелое заявление для представителей общества, еще недавно задавленного сословными предрассудками, – заметила Тина, доставая из воздуха стакан сока.

– Именно такого типа воззрения часто возникают в догматических обществах, причем тайно. Порой подобные организации дают толчок для дальнейшего прогресса.

– Но чем они все-таки заняты? – не сдержала нетерпения Велири.

– Исследованиями разума, искусственного и естественного. В разных условиях. А также отслеживанием того, как именно действуют в нашем мире Благие и Творец. Когда, при помощи кого и как конкретно.

– Не поняла… – растерянно посмотрела на оперативного статистика королева. – Это же невозможно!

– Они считают, что возможно, – развел руками Биред. – Один из самых заинтересовавших их случаев было явление в Аствэ Ин Раг мессии. И динамика последующих событий. Хотя даже мы не способны полностью отследить все это даже с помощью социоматических моделей.

– Пусть так, – нахмурилась Велири. – Но в чем заключается их влияние? Почему перестали сходиться модели? К чему это может привести?

– Пока не знаю, – вздохнул оперативный статистик. – Я вызвал сюда всю нашу группу, в том числе и самого Перлока. Единственное, что я могу утверждать с уверенностью, так это, что при введении Церкви Знания, как одного из ведущих параметров социума, модель сходится, причем довольно странным образом. Причины я еще не выяснил.

– Но ведь из этого ясно, что секта профессора ди Тойна имеет значительно больше влияния, чем кажется, – медленно встала копролева. – Мне это очень не нравится. У нас и так бардак, никак хоть подобие порядка навести не можем, а тут еще и неучтенный фактор…

– Вот именно! – поднял палец Биред. – Поэтому я и уведомил о происходящем Тину, после чего мы поспешили к тебе.

– Ясно, – Велири снова опустилась в кресло. – Известно отношение профессора и его последователей к происходящему сейчас в королевстве?

– Нет. Его это мало интересует. Одно только. Хотя к Ордену до Войны Падения он относился крайне отрицательно, после войны он написал в одной из своих статей, что, похоже, не учел всех факторов и поспешил с выводами, за что попросил прощения у читателей. Мне кажется, что задуматься его заставило наше нежелание губить ради своей победы разумную жизнь в галактике. Раньше профессор безапеляционно утверждал, что орден будет держаться за власть, невзирая на цену. Поскольку ди Тойн с еще несколькими учеными составляют ядро Церкви Знания, то их последователи тоже изменили свое мнение. Не все, конечно, но многие.