Любимица мира (СИ) - Дан Жанна

Внезапная догадка ошеломила Карину. Знать точную дату своей смерти — что может быть кошмарнее? Размытые угрозы мигом сгустились и превратилась в пугающую реальность, ощутимую и почти осязаемую.

Вэйд спокойно залил кипятком дробленые ветки, но сжал ручку чайника так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— До полнолуния меньше недели, — глухо произнес он. — Но знаешь… Иногда сны — это просто сны. Поэтому, мы не можем быть уверены на все 100 %. Как бы то ни было… что-нибудь придумаем.

На последней фразе его голос дрогнул, и это испугало Карину куда больше, чем любые страшные предположения. Как же отогнать панику? Как поддержать боевой дух?

Карина не знала, верил ли сам Вэйд в свои слова… Но решила подыграть:

— Конечно что-нибудь придумаем! Какой-никакой, но появился гарантированный запас времени… Меня, любимицу мира, не одолеют ходячие пеньки с ужасным вкусом к одежде.

Вэйд посмотрел на Карину и признательно улыбнулся. Когда настойка приобрела зеленовато-желтый цвет и немного остыла, Вэйд залил её в пульверизатор и, отправившись в спальню, тщательно опрыснул стены, окна и потолок.

— Ну всё, готово. Надеюсь, сработает, — сказал он, слезая со стула.

— Я надеюсь еще больше! — поставив руки в боки, сказала Карина. — Размазал эти сопли по моим восхитительным кремовым стенам, так пусть уж сработает.

Вэйд засмеялся и окинул взглядом комнату.

— Да уж… Обстановочка — девчачьей некуда… Кстати, здесь изумительно пахнет фруктами, — потянул носом Вэйд.

— Это парфюм с ароматом зеленого яблока, — объяснила Карина. — Обожаю его.

— А это что? Ограбила игрушечный магазин? — сказал он, глядя на полки с плюшевыми мишками. — Да их здесь пятьдесят, не меньше!

— Если быть точной, то пятьдесят три. Это моя коллекция и я ею горжусь! — отрезала Карина.

Вэйд подошел к изголовью кровати, где возвышались стопы книг:

— Любишь читать? Не ожидал.

— Почему это? — обиженно сказала Карина. — Тренирую свой мозг. Далеко не каждый человек в нашем мире умеет так контролировать, ускорять и скрывать мысли, как я. Это требует особых навыков.

— Я не о том. Просто думал, что постоянное отслеживание чужих жизней увлекательнее любой книги.

— Ах… в этом смысле? Пожалуй… Но это разное.

— А там что пылится? — спросил Вэйд, с любопытством уставившись в угол у шкафа. — Похоже на футляры.

— Скрипка и флейта.

— Ты еще и играешь? — выпучил глаза Вэйд.

— Приходится. Я много чего умею.

— Что значит «приходится»?

— Быть знаменитой легко. Намного труднее — завоевывать человеческие сердца. Нужно непрестанно трудиться, чтобы снова и снова удивлять и очаровывать людей.

— У тебя, я вижу, много граней, — заинтригованно сказал Вэйд.

— Только так возможно поддерживать интерес поклонников, — сказала Карина. — Современная девушка должна сочетать несочетаемое: хрупкость и силу, стиль и простоту, ухоженность и естественность, упорство и гибкость, холодность электроники и воздушность принцессы.

— Вот это да! — восхитился Вэйд, присев на раскладушку. — Но не сильно ли ты перетруждаешь себя, стараясь всем угодить? Это всего лишь чужое мнение.

— Всего лишь мнение, — задумчиво повторила Карина. — Но так ли «всего лишь»? Ведь мнение — кусочек сознания другого человека; кусочек его души, в котором будет жить твой образ. Разве это мало? И совсем не хочется занимать плохое место в чьем-то сердце. Извини, но я не смирюсь с таким никогда.

— В чем-то я тебя понимаю, — Вэйд растянулся на розовом одеяльце, заложив руки за голову. Наконец-то он может отдохнуть.

День клонился к вечеру, и они оба уже порядком устали. Переняв расслабленность Вэйда, Карина села на кровать, обняв подушку:

— О чем задумался?

— Да так… Каким бы я стал, если бы за мной постоянно наблюдали? Если бы каждый шаг, каждая мысль, каждое действие были на виду?

— И каким же?

— Не знаю, — Вэйд водил глазами по стеклянной крыше, небо над которой потихоньку приобретало светло-сливовый цвет. — Наверное, поначалу был бы паинькой. Старался бы стать идеальным человеком, как ты. Но потом… наверняка сорвался бы из-за такого давления. Послал бы всё к лешему и начал бунтовать. Выкрасил бы волосы в фиолетовый цвет или же побрился на лысо, наколол бы по всему телу татуировок, устроил пожар… Может даже вступил бы в клуб чечетки или бисероплетения! В общем, безумие по полной.

— Или стал бы паинькой по-настоящему, — выдвинула гипотезу Карина. — Всеобщее одобрение ласкает сердце, оно как наркотик — один раз попробуешь и будешь стремиться получать снова и снова.

— Звучит страшно, — повернул к ней голову Вэйд.

— Так и есть.

— Каково это — быть знаменитой? — спросил он.

— О! Там много этапов, — со знанием дела поведала Карина. — Сначала слава подслащает жизнь, доза за дозой. Но потом чужое внимание кажется приторным, каким-то ненастоящим, ничего не дающим… Появляется пресыщение. Потом равнодушие. Потом раздражение: хочется удрать куда глаза глядят, забиться в угол, чтобы никто не трогал. Но потом и это проходит. Остается слабо тлеющая возбужденность — слава и надоела, и как жить без неё уже не помнишь.

— Ты прошла через все этапы? — с любопытством спросил Вэйд.

— Да, — грустно кивнула Карина.

— Зато тебя будут помнить вечно, — подбодрил Вэйд. — Причем вплоть до малейших деталей. В моём мире некоторых людей тоже помнят вечно, но не так подробно. От них остается только имя… Но что это? Лишь набор букв. Люди не будут помнить живого человека, стоящего за этими буквами, его привычек, характера, милых особенностей… от ямочек на щеках до взгляда, которым он смотрел на небо… Что еще может остаться… Творчество? Но это будет лишь маленький кусочек реальности — песня, картина, книга… К тому же, каждый такой кусочек живет самостоятельной жизнью. В сердцах запечатлеется главный герой, образ или мелодия, а не сам их создатель.

— Что это тебя к вечеру потянуло на философию? — улыбнулась Карина. — Кстати, а кем ты был в твоем мире?

— Элитным киллером.

— Что?!

— Да шучу я. Обычным студентом. Учился на экономическом факультете. Ничего особенного.

— Ну даешь, — попустило Карину. — Зато теперь ты самый особенный на планете.

— Это точно, — сказал Вэйд. — Но меня терзает одна мысль.

— Какая?

— То, что я оказался под Деревом Желаний и остался прежним, а потом выяснилось, что монстры тоже связаны с деревом… это просто совпадение?

— Возможно, — сказала Карина, всматриваясь в вечернее небо над крышей. Однажды в этом небе взойдет полная луна и тогда… Что тогда? Карина вздрогнула. — Зачем духи всё это делают? — с отчаянием спросила она.

— Не знаю… Но теперь мы вдвоем, так что взбодрись, — голос Вэйда стал таким мягким и уверенным, что проникал вглубь сердца и дарил спокойствие. — В мире, где все друг друга знают, я был очень одинок.

— Я тоже… Поняла это, когда на меня напал дух… Удивительно, весь мир — мои друзья, а обратиться за помощью оказалось не к кому… если бы не ты…

— Так, что-то мы раскисли, — приподнялся Вэйд, разведя затекшие руки в стороны. Его пальцы нечаянно зацепились за вещи, торчащие из приоткрытого ящика комода. Да это же шелковый ночной комплект Карины — шортики и маечка!

— Ого! Ты в этом спишь? — облизнулся Вэйд.

Карина вскочила с кровати и рывком забрала вещи:

— И не мечтай! Это когда никого рядом нет. А при тебе я буду носить вот что.

Карина достала из ящика длинную, по колено, футболку. На животе огромный смайлик со смешными раскосыми глазами.

— Значит, дразнить парней дистанционно можно. А вблизи нельзя? — разочарованно фыркнул Вэйд. — Кстати, мне вот интересно. Если ты такая популярная, то почему твой дом не осаждают толпы восторженных поклонников?

— Преследовать людей запрещается, — сказала Карина. — Узнав, куда направляется кумир, фанатам нельзя специально менять свой график дня, чтобы отправиться туда же. Думаешь, я так свободно приходила бы в парк, если бы всем без разбору разрешалось следовать за мной, как им вздумается?