Женщина на одно утро. Щедрость пирата - Алиса Клевер

– Не нужно до меня достукиваться.

– Я не собираюсь просить вас отозвать заявление. Французские законы не дают вам права остановить правосудие по своему желанию. Нет, вы просто не можете отозвать заявление, особенно когда речь идет о покушении на убийство. Речь идет об общественном благе, и Одри останется в заключении до решения суда, если это вас интересует.

– Это меня очень интересует, вы правы!

– Одри хочет с вами встретиться, Дариа. Она умоляет вас пойти ей навстречу.

– Разве такое возможно? – поразилась я.

Юсуф молчал, подбирая слова.

– Одри сейчас находится в местном изоляторе, и все можно организовать достаточно легко. Проведут очную ставку, вы сможете встретиться. Она хочет с вами поговорить, и мое поручение будет выполнено. Она желает с вами встретиться. Только с вами. Больше ни с кем.

– Гхм! – Я все еще не могла собраться с мыслями. – Зачем ей это? Я понимаю, если бы она могла меня там добить. А что, может, у нее как раз такой план? – Я говорила с Андре, говорила на русском, и это тоже явно не нравилось Юсуфу.

– Ваша безопасность будет обеспечена и силами полиции, и репутацией нашей юридической фирмы, – заявил он, словно понял мою русскую речь. Я тут же предположила, что Юсуф владеет русским – паранойя, мой старый добрый друг. Все было возможно, и никаких вариантов я больше не отбрасывала. В конце концов, на нас охотилась невеста Марко! Это было немыслимо, и все же оказалось правдой!

– В репутацию вашей юридической фирмы я верую особенно, как в господа Бога, – процедила я.

Андре смотрел на меня серьезно, почти не мигая. Он был грустным и бледным. Несмотря на то что все мое естество противилось предстоящей встрече, я понимала, что желание Одри встретиться со мной – большая удача: был шанс, что она прояснит ситуацию, даст недостающую информацию.

Конечно, хотелось остаться дома, проваляться весь день на диване, разжечь камин. Возможно, сделать то, о чем говорил Андре.

– А нельзя, чтобы Одри через вас передала то, что она хочет сказать? – спросила я, невольно сбавляя обороты. Не было смысла злиться на этого незнакомого мне, вежливого Юсуфа. Наверняка эмигранта, дослужившегося до места в респектабельной юридической фирме, которому приходилось встречаться с преступниками разного калибра каждый день.

– Если бы это было возможно, я бы так и сделал, поверьте мне, Дариа. Это бы сэкономило мне самому много времени и усилий. Организовать вашу встречу сейчас – не самая легкая задача.

– Но вы сказали, что это будет несложно.

– Я имел в виду, что потом это будет куда сложнее, – пояснил Юсуф. – Я понимаю, что вы, должно быть, чувствуете…

– О, увольте! Не тратьте понапрасну этих ваших шаблонных фраз из пособия по тому, как успокоить клиента. Ничего вы не понимаете. К вам в автомобиль не подбрасывали бутылок с зажигательной смесью. Или подбрасывали?

Юсуф промолчал. Я едко улыбнулась самой себе.

– А почему нельзя, чтоб на эту встречу пошел я? – спросил Андре. – Или хотя бы сопровождал тебя?

– Нельзя, – вмешался Юсуф, услышав Андре. – Одри совершенно однозначно дала понять, что ничего никому не скажет, кроме мадемуазель Дариа. Она напугана тем, что ей предстоит пройти. Конечно, суд и тюрьма – закономерные последствия ее действий. – Юсуф словно озвучивал мои мысли. – Но от осознания этого факта ей не легче. Одри кажется, что теперь в опасности она.

– Вот же бедняжка, в опасности она! Интересно, в какой? Что ей в тюрьме забудут макароны к ужину подать? Ее бы в нашу тюрьму, в российскую! – возмущенно выпалила я, и только тут обратила внимание на отчаянную жестикуляцию Андре.

– Се-ре-жа! – декламировал он бесшумно, одними губами, и размахивал при этом руками. Я остановилась и принялась открывать и закрывать рот, зависнув, как программа на дешевом, маломощном компьютере. До меня медленно, как до жирафа, наконец дошло.

– Так вы придете? Что мне ей передать? – спросил Юсуф. Я прикусила губу и посмотрела в окно – во дворике не было ни души. Я хотела сказать «нет».

– Не нравится мне все это, – пробормотала я, но решение уже приняла. Я вспомнила о разговоре с Шурочкой, о родителях Сережи, моей маме, которая пострадала из-за меня или, вернее, из-за болезненной страсти Одри. Ее реакция зацепила всех – как радиоактивный гриб после атомного взрыва. Настроение упало, день померк, и силы, еще пять минут назад бившие во мне фонтаном, покинули меня. Если бы я отправилась бегать сейчас, то плелась бы по улицам, как сонный червяк, выискивая в каждом встречном-поперечном врагов и убийц. Конечно, я пойду на встречу с Одри. От судьбы не уйдешь, и уж точно не убежишь, нацепив кроссовки и спортивный костюм.

– Пойдем пить кофе, – предложила я Андре, бросив замолчавший телефон на диван.

– Как ты можешь пить эту горькую гадость, я не понимаю! – воскликнул он и обнял меня за плечи. Андре прижал меня к себе, и слезы прорвались наружу. – Ну-ну, не надо! Все образуется. Все будет хорошо.

Я совсем не знала Одри, для меня она была и оставалась смутным воспоминанием, обрывочными картинками – ее темные волосы, смеющееся лицо, белые крупные зубы, какие обычно бывают у американцев или зажиточных европейцев. Несмотря на то что я знала теперь, что именно Одри скрывалась под темными мешковатыми тканями восточной одежды, мое подсознание так и не поставило знака равенства между незнакомкой с огненным коктейлем в руках и красавицей Одри. Для меня это были две разные женщины. Я не могла представить себе ни цепей, ни наручников, ни оранжевой униформы, в которую переодевают всех, попадающих в тюрьму, ни номера на груди, заменяющего имя и будущее. Сидя в синем спортивном автомобиле Андре, я пробегала по улицам взглядом и мысленно ускользала от невыносимого настоящего в воображаемое будущее – мой параллельный мир. В моих мечтах была зима, за окном мело – белая метель закручивала мир в невидимую спираль, и теплый дом, мохеровые носки в полоску и чашка имбирного чая становились почти раем. Маленькая идеальная реальность внутри стеклянного шара с фальшивым снегом из пенопластовой крошки. Я соскучилась по холоду и по бледным лицам без загара. В мечтах я сидела дома и читала книжку. Это было так просто и почему-то так трудно и недостижимо.

– Ты как? – спросил Андре. Этот вопрос был паролем, проверкой связи, контрольной фразой, отзыв на которую – улыбка, поцелуй, пожатие руки.

– Ничего, – бросила я в ответ, не поворачиваясь. Я словно погрузилась в анабиоз, отказываясь сознательно принимать тот факт, что меня везут в тюрьму на встречу с человеком, которого я надеялась больше никогда не видеть. Разве что на суде. Там не так страшно, наверное. – Я не выспалась.