А другой мне не надо - Татьяна Булатова

«Вергайкин», – догадалась Аня и оказалась права: губернатор собственной персоной. Причем на машине, хотя улица пешеходная, и в компании с Бравиным. Затратив пару минут на рукопожатие, губернатор «со свитой» стремительно вошел внутрь и, завидев Анну Викторовну Гольцову, снова усевшуюся на банкетку, решительно направился к ней, на ходу вынимая из внутреннего кармана пиджака свернутый вчетверо лист бумаги.

«Сейчас начнется!» – вздохнула Анна и приготовилась выслушать замечания Вергайкина по поводу составленной ее департаментом речи. Но вместо этого Максим Леонидович сделал замечания другого рода:

– Ты прямо как неродная!

От услышанного у Ани глаза полезли вверх, а стоявшая рядом Ирина Владимировна, администратор ресторана «Noblesse», вытянулась в струнку.

– Неужели не могла сказать, я б довез.

– Я прошлась, Максим Леонидович, воздухом подышала. – Анне стоило огромного труда сохранять спокойствие: прежде губернатор никогда не позволял себе обращение на «ты». Гольцова просто не знала, что и думать.

– Пойдемте, пойдемте, – заторопил всех Бравин и подал Анне руку: – Вставайте.

Гольцова поднялась и прошла к лестнице, пропуская перед собой юбиляра и его главного гостя:

– Мужчины, вперед, – скомандовал губернатор и легко начал подниматься по лестнице. Следом за ним бросились остальные.

– А вы что же? – криво усмехнулась Анна, давно привыкшая к тому, что в Администрации вопросы пола всегда решаются в пользу вышестоящего.

– А я после вас, – пробормотал Руслан Викентьевич и зачем-то подставил локоть.

– А давайте, – озорно засмеялась Гольцова и, взяв зама губернатора, составила ему пару.

Два дня спустя она поняла, что этот безобидный поступок приобрел масштабы хулиганской и крайне неосмотрительной выходки, потому что стал толчком к появлению слухов. «Наконец-то! – восторжествовали коллеги-завистники. – Прокололась! Говорили мы, в тихом омуте черти водятся! А вы спрашивали, с какой стати Бравин – ни много ни мало заместитель Вергайкина по безопасности. У речки быть и не напиться!»

Почему-то больше всех неистовствовала Ступникова. «Теперь понятно!» – моментально смекнула она, как только увидела Гольцову под руку с юбиляром. Поджав губы, весь вечер она наблюдала за Анной и многозначительно переглядывалась с министром образования до тех пор, пока кто-то из приглашенных Бравиным со стороны, не из числа представителей Администрации, не поднял тост за «боевую подругу», «украшение стола», нашу любимую Анютку.

«Совет да любовь», – странно пошутил губернатор и встал, автоматически настроив сидевших за столом на серьезный лад. По тому, как Вергайкин прокашлялся, Анна тут же догадалась, что сейчас последует заключительная речь, а значит, через пятнадцать минут можно будет смело покинуть собрание, ведь из ее коллег не останется почти никого, ну а те, кто в форме, подумала она, сами разберутся.

– Дорогой Руслан Викентьевич, – произнес Максим Леонидович это так, словно собирался вручить Бравину орден за заслуги перед Отечеством. – Ты, – он это любил быстро переходить на «ты», – моя надежда. Моя надежда и надежда наших жителей. Наведи порядок там, где нужно. И будь здоров, ну а мы все, – губернатор многозначительно посмотрел на Гольцову, – мы все тебе поможем!»

За столом захлопали, а бравые люди в форме на троекратный призыв «Гип-гип…» трижды прокричали «Ура!».

Перед уходом Вергайкин подошел к Анне и довольно громко прошептал ей на ухо:

– Отвезти тебя, Гольцова? Или сама?

– Сама, – подтвердила Аня и проводила взглядом губернатора, вслед за которым с банкета ринулись новоиспеченные коллеги Бравина.

– Вы тоже уходите? – грустно улыбаясь, поинтересовался у Анны юбиляр и оглядел оставшихся, представляя, как ему станет тоскливо после ее ухода.

– А нужно? – В Гольцову словно бес вселился. Еще пару минут назад она всерьез мечтала о завершении тех двадцати минут после ухода Вергайкина, которые должны пройти, прежде чем она встанет со своего стула. А сейчас поступала с точностью до наоборот.

– Нет, конечно, не нужно, – в отличие от своих гостей, Руслан Викентьевич был трезв и потому внимательно обдумывал каждое слово. – Я просто не знаю, какой на этих мероприятиях протокол. Знаете, словно кур в ощип…

– Да нет здесь никакого протокола. – Аня легко коснулась руки собеседника. – Здесь все очень просто: сначала дело, а потом – как получится.

– То есть деловая часть мероприятия завершилась?! – по-детски обрадовался Бравин.

– Почти, – подтвердила Анна. – Через какое-то время я тоже уйду, и вы вполне сможете насладиться общением со своими товарищами…

«Вставай», – мысленно скомандовала себе Гольцова, но команда ушла в безвоздушное пространство. «Вставай», – Анна повторила приказ, но тело по-прежнему не повиновалось, и тогда она поменяла формулировку и про себя по слогам произнесла ее: «Позвони-ка ты сыну».

– Подождите, – остановил ее Руслан Викентьевич, как только увидел, что Анна Викторовна Гольцова взялась за телефон. – Побудьте еще немного. Время… – Бравин уставился на свои «Командирские» часы, а потом вспомнил, что те встали, и поискал глазами по стенам, не найдется ли подсказки, который час.

– Время двадцать один тридцать, – ответила на непрозвучавший вопрос Гольцова и смутилась: полчаса, как покинули банкет ее коллеги по Администрации, в принципе здесь ее ничего не держит, остались только мужчины. – Мне пора, Руслан Викентьевич.

– Я понимаю, понимаю. – Анино смущение словно передалось Бравину, он вскочил, невольно всем своим видом показывая, что готов проводить гостью, а потом сел рядом и неожиданно для себя выговорил: – Мне было очень приятно видеть вас у себя.

– А мне приятно быть, – легко призналась Анна и направилась к дверям. – Не провожайте.

– Еще чего! – совсем уж неформально ответил юбиляр и устремился за Гольцовой. – Я могу вам вызвать такси.

– Не надо, – категорически отказалась Анна и показала глазами на сидевших за столом: – Вас ждут. До свидания, Руслан Викентьевич. – Она протянула руку имениннику.

– Я могу вас проводить, – вызвался Бравин, удерживая Анину ладонь в своей.

– До моего дома отсюда ровно десять минут быстрым шагом, пятнадцать – нормальным. Прогуляюсь перед сном. – Анна аккуратно высвободила руку.

– Тогда я тоже прогуляюсь, – сообщил Руслан Викентьевич и, не дожидаясь ответа, направился к выходу: – Пойдемте!

– Ерунда какая! – остановила его Аня. – У вас банкет, между прочим. Гости..

– Ну и что, – Руслан Викентьевич на самом деле решился проводить Гольцову до дома, невзирая на неподходящий для этого случая момент. – Мы пойдем быстрым шагом – это десять минут, а обратно – еще быстрее, пять. Так что моего отсутствия они даже не заметят.

– А если заметят? – почти сдалась Анна.

– Подумают, ушел налаживать личную жизнь, – рассмеялся Бравин. – Не волнуйтесь вы так!

– Мне-то какая разница? – пожала плечами Аня и подчинилась. Довольно долго они молчали, а потом, остановившись перед пешеходным переходом, Анна сделала еще одну попытку: – Может, вернетесь к гостям?

– Нет уж, Анна Викторовна, время нынче неспокойное, придется довести вас до квартиры.

– Спасибо, – усмехнулась Аня и вздрогнула, заслышав сирену «Скорой помощи»: – Как они воют! – пожаловалась она. – Когда я эти звуки слышу, у меня в животе холодеет. Сразу за трубку хватаюсь, чтоб проверить, все ли с моими в порядке.

– Повышенное чувство тревожности, – со знанием дела поставил диагноз Бравин.

– А что, у вас разве не так? – удивилась Анна, неоднократно наблюдавшая за мужем, который поступал точно так же, как и она сама.

– Не так, – качнул головой Руслан Викентьевич. – Профессия приучила.

– Ну, у вас, может, и не так, – согласилась с ним Аня, – но жена ведь наверняка реагирует так же, как и я?

– Я вдовец, – сообщил ей Бравин и отвернулся.

– Извините… – смутилась Анна и заскользила взглядом по разноцветным неоновым огням, украшавшим вывески магазинов и кафе. – Красиво стало, не то что раньше… Раньше, помню, идешь вечером по улице, а такое ощущение, что находишься в Душанбе в годы войны.

– А вы были в Душанбе в годы войны? – поинтересовался Руслан Викентьевич.

– Я – нет.

– Муж? – предположил Бравин.

– Нет, Толя тоже не был. Друг был, рассказывал. Это его слова.

Бравину хотелось спросить, что за друг, но по Аниной интонации почувствовал, что, наверное, уже и друга-то никакого нет.

– В Беслане погиб. – Анна словно слышала мысли собеседника.

– Извините…

– Все в порядке. – Она коснулась рукава Бравина и резко остановилась. – Дальше я сама.

– Как сама? – возмутился тот, внимательно оглядев вход в арку, соединявшую два дома первой послевоенной постройки в Алынске. – В эту темноту?! Нет уж, сказал, до квартиры, значит, до квартиры.