Дьявол носит чёрный - Л. Дж. Шэн

маме и Кэти, что мы с Мэдисон не вместе. Хотя мне не придется с этим разбираться до тех пор, пока отец… пока отца…

Мне не хватило сил завершить предложение.

Мой отец умирал, и я ничем не мог ему помочь. Я привык решать проблемы с помощью денег; мысль о том, что я беззащитен перед чем-то настолько глубоким, способным изменить мою жизнь самым радикальным образом, вызывала во мне иррациональную злость.

Мэдисон улыбалась и послушно кивала, где это было уместно. Она наклонилась к длинному столу, обращаясь к моему отцу, который сидел во главе, выглядя меньше, чем он был до того, как мы узнали о болезни.

– Большое спасибо за приглашение, мистер Блэк.

– Ну, я действительно не знаю, сколько времени у меня есть, дабы узнать тебя получше. – Он наградил ее одной из своих редких настоящих улыбок. Мэд сглотнула. – Должно быть, у вас с Чейзом действительно сильная связь. Брак – это важное решение после менее чем года совместной жизни, а ваши напряженные графики работы так и не позволили нам узнать тебя поближе.

Мне стало немного жаль Мэдисон. Моя семья прибегла к перекрестному допросу, и все, казалось, исполняли роль плохого копа.

– Могу ли я просто сказать, как мне жаль, что вы… ну, что вы… – начала Мэд.

– Умираю? – Он сухо закончил фразу за нее. – Да, милая, я тоже не очень этому рад.

Она покраснела, опустив взгляд на колени.

– Простите. В такие моменты мне не хватает слов.

– Это не твоя вина. – Он сделал глоток виски, его движения были медленными и размеренными. Он – старшая версия меня, с копной седых волос, внушительным телосложением и холодными глазами. – Сомневаюсь, что кто-то способен завязать разговор с умирающим о его состоянии. По крайней мере, я спокоен, что Чейзу есть на кого положиться. Знаешь, он не такой крутой, каким всегда кажется. – Отец выгнул бровь.

– А еще он, черт побери, тоже здесь, – я указал на свою голову, зная, что мое раздражение покажется ему забавным, – и участвует в этом разговоре.

– Поверьте, я знаю, что у Чейза есть уязвимая сторона. – Мэдисон похлопала меня по плечу, продолжая улыбаться моему отцу. Очевидная насмешка надо мной. Один – ноль в пользу команды гостей.

– Уязвимая – небольшое преувеличение, – добродушно улыбнулся я.

– Значит, нежная? – она резко повернула голову, награждая меня яркой улыбкой.

Два – ноль.

– Чувствительная – вот слово, которое ты ищешь. – Джулиан цокнул языком, демонстрируя свою ухмылку Чеширского кота, в то время как мама фыркнула и рассмеялась. – Рад знакомству. Я Джулиан.

Он протянул руку через стол. Мэд пожала ее. А меня поразило внезапное желание перевернуть стол вверх дном.

– Чувствительный. – Мэд попробовала это слово на вкус, улыбаясь моему кузену. – Мне нравится. Он как дикобраз из «Недели акул».

Кэти, мама, отец, Джулиан и Эмбер одновременно разразились смехом. Такой обычный семейный момент, что я даже не злился на Мэдисон за то, что она высмеивала меня, или на Джулиана за то, что он существовал. Первый подобный миг с тех пор, как мы узнали о папе, и впервые за много лет я увидел, что Джулиан выглядит довольным.

Все приступили к трапезе. Кроме Эмбер, но отказ от еды в пользу алкоголя для нее привычное дело. Мэд же съежилась в кресле, допивая свой бокал шампанского, словно это просто вода. Сначала я не обратил на ее поведение внимания. После завтрака я больше ничего не ел. Но когда спустя десять минут ее тарелка все еще была пуста, я раздраженно стиснул зубы.

– В чем дело? – прошипел я ей сбоку.

Еда прекрасна. Более чем. Ее приготовил кулинарный феномен, отмеченный звездой Мишлен, а не какой-то идиотский су-шеф, приехавший из Бруклина, дабы быстро подзаработать на выходных.

– Ни в чем, – сказала Мэд как раз в тот момент, когда ее желудок заурчал. То было вовсе не женское урчание. Звучало так, будто ее кишечник затеял драку с остальными органами.

Я наклонился к ней и коснулся губами уха, со стороны казалось, что мы ведем интимную беседу, не затрагивающую тему ее желудка, который издавал звуки Фредди Крюгера.

– Ты ужасная лгунья, а я нетерпеливый ублюдок. Выкладывай, Мэдисон.

– Я ничего не поняла из того, что мне говорила официантка, – прошептала она себе под нос, ее румянец снова заглянул в гости. – Кое-что я даже не узнаю. Прости, Чейз, но пирог с беконом звучит как нечто, что следует запретить во всех пятидесяти штатах.

Я поджал губы, сдерживая смешок. Взяв ее тарелку, я принялся наполнять ее едой, зная, что это принесет мне дополнительные баллы в рядах фальшивых женихов. Мама тихо засияла, когда я поставил тарелку обратно перед Мэдисон, улыбнувшись ей, как я надеялся, с теплотой (вдохновение: Джесси Меткалф из фильма «Свадьба в стиле кантри»).

– Тебе это понравится… – Только не говори «милая». Не опускайся до такого клише. – Малышка.

Малышка? Могу ли я показаться еще большим придурком?

– Почему ты так уверен… – Она тоже колебалась, осознавая, что все взгляды устремлены на нее. – Дорогой?

Эмбер едва не выплюнула вино, рассмеявшись.

– Я знаю твой вкус.

– Сомнительно.

– Доверься мне, – процедил я сквозь фальшивую улыбку.

– Никогда, – прошептала она в ответ.

Тем не менее она взяла вилку и воткнула ее в обжаренную в сливках брюссельскую капусту, которую предварительно обваляли в панировочных сухарях и травах. Прожевав, она закатила глаза. Последовавший за этим звук, вырвавшийся из ее горла, заставил мой член дернуться в знак признательности.

– Теперь я вижу свет. – Мэдисон вздохнула. Мне хотелось показать ей иные вещи. Ненадолго затащить на свою темную сторону, а затем выплюнуть обратно в ее солнечное существование.

– Итак. Мэдисон, – промурлыкала Эмбер с противоположной стороны стола, проводя длинным заостренным ногтем по бокалу с шампанским в комично-злобной манере. Я напрягся. Эмбер, без сомнения, была самой опасной персоной этого вечера. – Как наш Чейз сделал тебе предложение?

Наш Чейз. Будто я чертова ваза. Она бы этого хотела.

У Эмбер были акриловые заостренные ногти, как у ведьм, наращенные волосы, которых хватило бы на три парика, накладные ресницы и декольте, не оставляющее пространства для фантазий. Самодовольство витало вокруг нее, подобно облаку парфюма. Она моего возраста – ей тридцать два года, – и увлечения Эмбер ограничивались пластической хирургией, очередным помешательством на тренировках и диетах, перед которыми лебезили знаменитости, и публичными спорами с мужем. Джулиан приобнял жену за плечи и заиграл бровями, словно говоря, что настало время шоу.

Приготовься к достойному Оскара выступлению, братишка.

– Как он сделал предложение? – повторила моя невеста, и ее улыбка натянулась сильнее, чем лоб Эмбер. Все взгляды