Тайны Руси - Кир Булычев

Весной 1239 года началось генеральное сражение за Русь. 3 марта монголы штурмом взяли Переяславль, затем пал и Чернигов. И тут завоеватели предложили русским князьям мир. Ведь им не нужна была разоренная земля - с нее и дани не получишь.

Достаточно устрашить, покорить, а потом двигаться дальше, в Европу, к сказочной добыче. И тут же князья Черниговский, Смоленский и Галицкий - главные властители Руси - капитулировали.

Не было сопротивления!

Неужели, спросите вы, не нашлось на Руси ни одного смелого князя?

Нашелся.

Князь Михаил Всеволодович, который правил Киевом.

Будущий святой православной церкви, человек-загадка.

Дальше я изложу по порядку, что нам известно об этом князе и почему его признали святым, хотя в летописях для него и доброго слова не нашлось.

Итак, лето 1239 года. Тумен полководца Менгу стал лагерем на берегу Днепра напротив Киева. Менгу отправил послов, которые заявили Михаилу, что все прочие князья сдались - зачем мучить свой народ, сдавайся, князь!

Михаил «не послушал» послов.

Менгу прислал второе посольство, которое вело себя еще наглее. Киевляне послов убили. Но взять Киев Менгу не смог и отступил в степь.

После этого, как говорят летописи, Михаил убежал с сыном в Венгрию. С чего бы?

Монголы отступили, показан пример другим князьям, близка победа!

Но оказывается, что в эти дни брат и соперник Михаила, князь владимирский Ярослав Всеволодович, неожиданно привел свое войско не на помощь Михаилу и Киеву, а к городу Каменцу, где Михаил укрыл свою семью, схватил жену киевского князя и «множества полона привел въсвояси».

Итак, победа Михаила оказывается фиктивной. Никакой надежды на помощь единоверцев не осталось. Больше того, родной брат захватил его семью и забрал в плен всех жителей Каменца.

Что мы знаем о закулисных переговорах? Монголы могли и, вполне возможно, предложили Киеву мир, если отважного Михаила там не будет.

И тогда тайна раскрывается. Михаилу ничего не остается, как уехать к будущему тестю его сына, венгерскому королю.

Зимой 1240 года Михаил попадает в Венгрию, где его встречают плохо. Видно, поработали послы других князей и монгольские лазутчики. В руке принцессы было отказано, и Михаила попросили удалиться из Венгрии. Михаил кинулся в Польшу. Но и там не нашел ни помощи, ни союзников, хотя, судя по всему, надеялся заключить военный союз против монголов. Ни поляки, ни венгры не хотели и думать о том, какая страшная опасность надвигается на них.

И тогда Михаил, раздавленный предательством и неудачами, возвращается на Русь, где его родственники и друзья детства уже благополучно подружились с монголами.

Он вынужден был признать главенство Даниила Галицкого и молить его о том, чтобы ему вернули жену и родных. Затем он поселился в деревне неподалеку от Киева. И о нем почти забыли.

Но тут судьба догнала и жестоко наказала одного из предателей. Даниил Галицкий, так поспешивший покориться монголам, отправился в Венгрию брать за своего сына другую дочку тамошнего короля. И пока он там этим занимался и пировал, один из монгольских генералов решил поживиться и невзначай взял штурмом и разгромил столицу Даниила, город Галич. А когда князь-предатель подъехал к своей столице, он увидел громадные толпы людей, убегавших от монголов.

И вы думаете, что он собрал свои дружины и пошел на оккупантов? Ничего подобного!

Он тут же приказал развернуть коней и снова поехал в Венгрию - догостевать.

Прошло еще три года. Михаил, разбитый и униженный, соблюдал все условия договора с прочими князьями и конечно же с монголами. В 1243 году он переехал на родину, в Чернигов.

А на следующий год хан Батый приказал всем русским князьям съехаться в Орду, в его степную ставку. Причем особое приглашение было прислано Михаилу Всеволодовичу - все-таки по «чину» он был одним из четырех главных князей Руси.

Что случилось дальше, кратко сообщено в разных летописях. И подробно в записках Плано де Карпини, папского представителя в стане монголов, которому не было смысла лгать, он был лицом нейтральным.

Карпини рассказывает о том, что татары не оказывают покоренным им государям никакого почета, а считают презренными личностями, все время требуют от них подарков.

«Даже рабы пристают к ним», - пишет он.

Русские князья покорно подчинились этим унизительным правилам. Они уже сообразили, что натворили своим слабодушием, и теперь тщательно оберегали собственную жизнь и возможность вернуться домой представителями интересов монгольской державы.

Всем русским князьям было приказано проходить между очистительными кострами, а затем поклониться идолу Чингисхана. Все, как один, князья послушно брякнулись на колени перед идолом.

Все, кроме князя Михаила.

А ведь понятно, что основное внимание монголов было обращено на него. Мало его наказывали! Надо было окончательно добить.

Михаил отказался поклоняться идолу, сказав, что его религия этого не позволяет.

Тогда-то монголы и сообщили князю, что если он не покорится, то будет убит. И дальше передадим слова Карпини: «Князь ответил, что лучше умрет, чем сделает то, что не подобает. И Батый послал одного телохранителя, который бил его пяткой в живот против сердца так долго, пока князь не скончался. А один из воинов князя, что стоял рядом, ободрял его: "Будь тверд, так как эта мука не долго для тебя продолжится, а тотчас последует вечное спасение". После этого ему отрезали голову ножом, а у вышеупомянутого воина голова была также отнята ножом».

В Галицкой летописи уточняется, что это был не простой воин, а близкий спутник князя, боярин Федор.

Православная церковь причислила князя Михаила к святым мученикам, но боярину Федору такой чести не досталось.

Остальные князья покорно и с дрожью смотрели на эту казнь.

В этой истории остается много неясного. Начиная с того, почему Михаил оставил Киев, почему четыре года жил в изгнании, почему покорно поехал в Орду, но там вдруг взбунтовался?

Мне кажется, что ему все надоело - и прятаться, и сдаваться на милость победителей, и, главное, видеть вокруг бесконечное предательство тех, кто должен был оберегать Русь.

Я думаю, что Михаил Всеволодович знал или по крайней мере подозревал, что монголы не выпустят его из Орды живым и припомнят ему оборону Киева. Им нужен был урок для прочих князей.

И они его преподали.

И много лет ни один русский князь не смел воспротивиться воле монгольского хана.

А венгры и поляки устояли перед монголами.

У нас устоял один, приняв на себя вину многих.

Впрочем, что сегодня можно сказать? Лишь Карпини оставил записки, но он не вдавался в психологические детали. Главу о Михаиле он заканчивает следующим образом: «Для некоторых они находят случай, чтобы убить их, как это было сделано с Михаилом».

СТОЯНИЕ ПОД ЕЛЬЦОМ. Что остановило Тамерлана?

В 1980 году праздновалась шестисотая годовщина Куликовской битвы. Было немало официальных мероприятий, торжеств, заседаний и даже анекдотов. Никита Михалков собирался снять фильм о сражении. Думал об этом и режиссер Ричард Викторов. Он обратился ко мне с предложением написать сценарий.

– Каким ты видишь финал? - спросил я.

– Апофеоз - победа русского оружия, - ответил Ричард. - Иного от нас и не ждут.

– Я согласен работать, - сказал я, - но при одном условии. Если фильм будет начинаться на следующий день после Куликовской битвы.

Я не шутил.

Я и сейчас убежден в том, что сама Куликовская битва, как бы ни была она знаменательна, не определила последующую историю Московского княжества и Руси в целом. Наоборот, она, на мой взгляд, послужила началом самых кровавых и несчастливых десятилетий нашей истории. Мы видим, знаем и изучаем то, что выгодно было знать, видеть и изучать правителям России как тогда, так и в наши дни. Настоящая драма разыгралась теми же действующими лицами, что сошлись на Куликовом поле, но играли они совершенно иные роли.

В 1957 году, после того как Хрущев на XX съезде партии, ломая отчаянное сопротивление партийной элиты, заявил о культе личности Сталина и ужасных трагедиях, разыгрывавшихся в СССР, яркий, противоречивый и очень умный писатель Илья Эренбург быстро написал и смог напечатать повесть «Оттепель», в которой предугадал, что весна в Советском Союзе еще не наступила. Ох и колотила же прозорливая партийная печать Эренбурга за такое нетактичное название повести!

Я думаю, что в XIV веке на Руси было немало умных людей, которые понимали, что побитый Дмитрием Донским Мамай, тем более сумевший уйти на юг со значительной частью своего войска, это не последний и не самый страшный враг Руси.

Овеянное славой торжествующее русское войско возвращалось домой. Всем казалось, что отныне Русь будет свободной. Но на деле, как пишет мудрый историк Карамзин, Куликовское сражение «не имело тех важных прямых последствий, каких Дмитрий и народ его ожидали… Оно еще не прекратило бедствий России, но доказало возрождение сил ее».