Путеводитель по Галактике для автостопщиков - Дуглас Адамс

— Конечно, знаю! — воскликнул Форд. — Это же… — он остановился и решил представить их друг другу в другом порядке.

— Зафод, это мой друг Артур Дент, — сказал он. — Я спас его, когда его планета взорвалась.

— Очень приятно, — сказал Зафод. — Привет, Артур, рад за тебя. — Его правая голова повернулась, сказала «Привет» и вернулась к ковырянию в зубах.

Форд продолжал:

— Артур, это мой сводный двоюродный брат Зафод Би.

— Мы знакомы, — не дал ему договорить Артур.

Когда вы мчитесь по шоссе, лениво обгоняя другие машины и чувствуя как вы довольны собой, и вдруг случайно переключаетесь с четвертой скорости на первую вместо третьей, отчего ваш двигатель и ваши мозги чуть не вылетают прочь, вы должны чувствовать себя примерно так же, как почувствовал себя Форд Префект при этом замечании.

— Э-э… что?

— Я сказал, мы знакомы.

Зафод изобразил удивление и поперхнулся зубочисткой.

— А… в самом деле? Э-э…

Форд обернулся к Артуру, яростно сверкая глазами. Теперь, будучи почти дома, он почувствовал досаду оттого, что ему приходится возиться с этим примитивным невеждой, который знает о галактических делах не больше, чем комар из Илфорда о жизни в Пекине.

— Что ты несешь? — возмутился он. — Это же Зафод Библброкс с Бетельгейзе-Пять, а не какой-нибудь Мартин Смит из Кройдона.

— Плевать, — холодно сказал Артур. — Мы ведь уже встречались, Зафод Библброкс? Или мне называть тебя… Фил?

— Как? — вскрикнул Форд.

— Напомните мне, пожалуйста, — сказал Зафод. — У меня ужасная память на виды.

— Это было на вечеринке, — подсказал Артур.

— Артур, прекрати! — потребовал Форд.

Но Артур не унимался.

— Вечеринка, шесть месяцев назад. На Земле… в Англии.

Зафод с натянутой улыбкой покачал головой.

— Лондон, — настаивал Артур, — Айлингтон.

— Ах, та вечеринка… — сказал Зафод, виновато вздрогнув.

Это было просто нечестно по отношению к Форду. Он переводил взгляд с Артура на Зафода и обратно.

— Как? — сказал он Зафоду. — Ты хочешь сказать, что ты тоже был на этой жалкой планете?

— Нет, что ты, — сказал Зафод беззаботно. — Я просто завернул на минутку по пути куда-то.

— Но я же проторчал там пятнадцать лет!

— Ну, так я же не знал.

— Но что ты там делал?

— Просто заглянул.

— Он приперся без приглашения на вечеринку, — гневно заявил Артур. — Это был маскарад.

— Ну, конечно, как же иначе! — сказал Форд.

— И на этой вечеринке, — не мог успокоиться Артур, — была девушка. Впрочем, теперь это уже неважно. Ничего уже нет.

— Хватит скулить о своей несчастной планете, — сказал Форд. — Что это была за девушка?

— Просто девушка. У меня с ней ничего не вышло. Она была хороша, обаятельна, умна. Я весь вечер ее клеил, и вдруг появляется этот твой приятель и говорит: «Эй, куколка, этот парень тебя достал? Поговори лучше со мной. Я с другой планеты». И больше я ее не видел.

— Зафод? — воскликнул Форд.

— Да, — сказал Артур, сверкая глазами и стараясь не чувствовать себя дураком. — Только тогда у него было две руки и одна голова, и он говорил, что его зовут Фил, но…

— Но признай, что он и вправду оказался с другой планеты, — сказала Триллиан, обнаружив себя на другом конце мостика. Она мило улыбнулась Артуру, на которого как будто вдруг обрушилась тонна кирпичей, и продолжала управлять кораблем.

Несколько секунд стояла тишина, затем Артур попытался выудить несколько слов из каши в своей голове:

— Триша Макмиллан? Как ты здесь оказалась?

— Так же, как и ты, — ответила она, — меня подвезли. В конце концов, какая у меня была перспектива с одним дипломом по математике, а с другим по астрофизике? Разве что очередь на бирже.

— Расчет невероятности закончен, — сказал компьютер. — Ответ: бесконечность минус один.

Зафод посмотрел на Форда, на Артура и, наконец, на Триллиан.

— Триллиан, — спросил он, — а что, подобные вещи будут происходить каждый раз, когда мы будем включать невероятностный привод?

— Боюсь, что да, — ответила она.

Глава 14

«Золотое Сердце» плыл через космическую ночь, теперь уже на обычном фотоновом двигателе. Четыре человека, составлявшие его экипаж, чувствовали себя неуютно, зная, что они вместе не по собственной воле и не по простому совпадению, а по странному физическому принципу — как будто отношения между людьми подчиняются тем же законам, что отношения между атомами и молекулами.

Когда на корабле наступила искусственная ночь, каждый из них был рад уйти в свою каюту и привести в порядок свои мысли.

Триллиан не спалось. Она сидела на кушетке и смотрела на маленькую клетку, в которой было последнее и единственное, что связывало ее с Землей — пара белых мышей, которых Зафод, поддавшись уговорам, позволил ей взять с собой. Она не ожидала, что еще когда-нибудь увидит свою планету, но все же была расстроена своей отрицательной реакцией на ее уничтожение. Земля казалась далекой и нереальной, и у нее даже не нашлось мыслей, чтобы подумать о ней. Она смотрела, как мыши копошатся в клетке и бегают в колесах, до тех пор, пока они полностью не овладели ее вниманием. Внезапно она встряхнулась и решила сходить на мостик посмотреть показания приборов. Ей хотелось понять, что же это за вещь, о которой она старалась не думать.

Зафоду не спалось. Ему тоже хотелось понять, о чем он не позволял себе думать. Сколько он себя помнил, у него всегда было назойливое смутное ощущение раздвоенности. Ему почти всегда удавалось отогнать его и не беспокоиться, но сейчас оно вернулось с внезапным и необъяснимым появлением Форда Префекта и Артура Дента. Оно, казалось, каким-то образом вписывалось в невидимую ему картину.

Форду не спалось. Он был в возбуждении оттого, что он снова в пути. Пятнадцатилетнее заключение закончилось, когда он уже почти перестал надеяться. Будет весело пошляться немного с Зафодом, хотя с ним было что-то неладно, и Форд не мог понять, что. Он был потрясен тем, что Зафод стал Президентом Галактики, и еще больше тем, как он покинул этот пост. Была ли на это какая-то причина? Спрашивать об этом самого Зафода не было смысла: он никогда не в состоянии был объяснить причин того, что делал; для него это было искусством ради искусства. Он бросался на все в жизни с чем-то вроде помеси необузданного гения и наивной некомпетентности, которые зачастую были трудно различимы.

Артур спал, он ужасно устал.

Зафод услышал стук в дверь. Она открылась.

— Зафод…

— Да?

— Мне кажется, мы нашли то, что ты искал.

— Да???

Форд отказался от попыток уснуть. В углу его каюты стоял маленький компьютер. Он посидел за ним немного, пытаясь сочинить новую статью о вогонах для «Путеводителя», но не смог выдумать ничего достаточно едкого и бросил. Он надел халат и решил сходить на мостик.

Войдя, он с удивлением увидел две фигуры, взволнованно склонившиеся над приборами.

— Видишь? Корабль скоро войдет на орбиту, — говорила Триллиан. — Там планета. На тех самых координатах, которые ты предсказал.

Зафод услышал шум и обернулся.

— Форд! — воскликнул он. — Иди сюда, посмотри.

Форд подошел и посмотрел. На экране светились ряды цифр.

— Ты узнаешь эти галактические координаты? — спросил Зафод.

— Нет.

— Я подскажу. Компьютер!

— Привет, ребята! — возликовал компьютер. — Собирается компания?

— Заткнись, — сказал Зафод, — и покажи экраны.

Свет на мостике погас. Светящиеся точки играли на пультах и отражались в четырех парах глаз, смотрящих на экраны внешнего монитора.

На них совсем ничего не было.

— Узнаешь? — спросил Зафод.

Форд нахмурился.

— Нет, — сказал он.

— Что ты видишь?

— Ничего.

— Ты его узнаешь?

— О чем ты?

— Мы в туманности Конской Головы. Одно сплошное огромное темное облако.

— И я должен был узнать его по совершенно пустому экрану?

— Темная туманность — это единственное место в Галактике, где ты можешь увидеть черный экран.

— Ну и ладно.

Зафод рассмеялся. Он совершенно очевидно был чем-то очень обрадован, почти как ребенок.

— Это же здорово, это просто великолепно!

— Что великолепного в том, чтобы попасть в облако пыли?

— А что, по-твоему, может там находиться? — продолжал Зафод.

— Ничего.

— Ни звезд, ни планет?

— Нет.

— Компьютер! — закричал Зафод. — Разверни угол обзора на сто восемьдесят градусов, и без разговоров!

В первый момент показалось, что ничего не произошло, затем что-то засветилось на краю огромного экрана. По нему ползла красная звезда величиной с тарелку, а следом за ней еще одна: бинарная звездная система. Затем в углу картинки возник большой полумесяц — красный свет, переходящий в черноту — ночная сторона планеты.