Золотое снадобье - С. Гроув

Недолго музыка играла!

Ее размышления прервал неожиданный звук открывшейся наверху двери. Вскоре по ступенькам прошлепал Тео. Подсел к Софии и как ни в чем не бывало потянулся за хлебом и маслом. Девочка окинула его внимательным взглядом: никаких следов вчерашнего страха, перед нею был все тот же Тео, жизнерадостный и невозмутимый.

Он улыбнулся ей:

– Доброе утро.

София с негодованием вскинула брови:

– И это все?..

Он с самым невинным видом захлопал ресницами:

– То есть?

– Вчера вечером ты даже дверь открыть не соизволил! Может, объяснишь почему?

Тео лишь пожал плечами, обильно намазывая масло на хлеб.

– Все дело в налетчике? – спросила София.

Его ответ прозвучал уклончиво:

– Ну…

– Видно, конец пришел твоему обещанию никогда мне не врать, – пробормотала София.

Тео положил хлеб.

– Прости меня, – проговорил он очень серьезно. – Не могу я об этом говорить, и все тут. Нужно сперва кое-что уточнить…

София откинулась к спинке стула. Пришлось напомнить себе, сколько раз прошлым летом она сомневалась в Тео. Что-то выпытывала у него… а он молчал – и, как потом выяснилось, по очень веской причине. Шрам на руке, пораненной нохтландским стражником…

– Ладно, – сказала она. – Прекращаю расспросы. Но как соберешься рассказать, кто он на самом деле такой, ты уж не забудь про меня!

Он ухмыльнулся и щелкнул пальцами, изобразив направленный на нее пистолет.

– Ты будешь первая, кто все узнает! – И сменил тему, кивнув на карту: – Есть успехи?

– Нет. Я еще и не начинала читать ее.

– Сегодня попробуем, если хочешь. А давай возьмем карту и с ней к Майлзу пойдем?

София опустила глаза:

– Мне в архив надо.

Тео задумчиво жевал бутерброд:

– Хорошо. Вернешься когда?

– Под конец дня.

– Ну и пойду к Майлзу один, без тебя! – Тео потянулся за новым куском.

– О Вещих будешь расспрашивать? – Он смотрел, не понимая, и девочка пояснила: – Ты вчера, похоже, удрал до того, как о них речь зашла.

И она передала ему подслушанный разговор, окрашенный беспокойством о какой-то Златопрут, могущей не дотянуть до конца лета.

– Ты хоть знал, что Майлз Вещих искал?

– Об этом, – кивнул Тео, – Майлз ни словечком не упоминал. Вот хитрый старикашка! Таиться от меня вздумал!

Тем не менее сколько-нибудь обеспокоенным он не казался.

София вытащила серебряную катушку и большим пальцем потерла деревянный торец.

– Не от тебя одного. Шадрак и мне ничего не сказал. Может, в том и заключалась истинная цель путешествия, а вовсе не в поисках моих родителей и Авзентинии… Им Вещие нужны были, и только.

– Уверен, – сказал Тео, – у Шадрака были достойные причины не говорить тебе.

– Такие же достойные, как и притворяться, будто разговор с Бродгёрдлом прошел гладко и полюбовно?

Тео кончил намазывать второй ломоть хлеба:

– Чему тут удивляться…

Он жевал, старательно избегая ее взгляда.

– Скажем так: та щелка для подглядывания оказалась очень информативной…

София круче свела брови.

– Не надо было нам за Шадраком шпионить. Нехорошо это! – И тут до нее в полной мере дошло, о чем говорил Тео. – Погоди, ты хочешь сказать, что он нам врал не только про это?

Тео было не по себе.

– Этого я не говорил. Но ты же понимаешь – у него теперь важная должность, там сложности всякие каждый день происходят… А если он не вправе тебе все говорить?

София встала из-за кухонного стола:

– Мне пора.

– Я не хотел тебя огорчать…

У нее вырвался разочарованный вздох:

– Может, и не хотел, но огорчил. А поскольку мы подслушивали и подсматривали, я Шадрака даже напрямую расспросить не могу!

– Зато я к Майлзу могу пристать. Скажу ему, дескать, случайно услышал то-то и то-то… а потом посмотрю, что удастся из него вытянуть!

София замотала головой:

– Еще вранье громоздить…

– Предоставь это мне, – сказал Тео. – Я справлюсь, вот увидишь!

София пошла к выходу, он встал, но она не оглянулась. Уже в спину ей Тео пообещал:

– Если что выясню, сразу тебе расскажу!

Идя к остановке трамвая, София размышляла о том, что возмущение по поводу всеобщей неправды на самом деле попахивало лицемерием. Она ведь и сама скрывала от Шадрака свою работу в нигилизмийском архиве. И напрямую солгала о себе архивистам. Как же все неправильно! А главное, что с этим прикажете делать?.. У Софии даже в животе забурчало.

«Сейчас приеду туда, и окажется, что все выплыло».

Ее не веселило ни яркое утреннее солнышко, ни щебет ласточек, ни аромат цветущей сирени. София невидящим взглядом созерцала булыжники мостовой до самого прибытия трамвая. Она заплатила за билет и села в вагон, где и сидела очень смирно, разглядывая свои башмаки, пока трамвай не прибыл на нужную остановку.

Прежде чем входить в нигилизмийский архив, София немного помедлила. Скорее всего, архив действительно хранил в своих недрах свидетельство, жизненно важное для ее поисков. Ответ на мольбы Минны, подсказку для дальнейшего продвижения… Но здесь ее могла ждать и вполне судьбоносная неудача. Она все очень точно рассчитала, стремясь проникнуть в архив. Но что касается безопасного отступления… Если служитель при входе предъявит ей обвинение, придется разве что удирать со всех ног!

София открыла ворота и двинулась по дорожке наверх. Час был совсем ранний, садовник еще не приступил к делу, большинство занавесок на окнах задернуто. Огромный дом, погруженный в тишину, выглядел еще больше обычного. Входить было страшно. София посмотрела на жизнечасы. Двадцать семь минут до открытия. Стоя на усыпанном гравием подъездном кругу, девочка заметила у ворот Угрызение. Нигилизмийка ровным шагом одолела подъем и присоединилась к Софии.

– Рано вы сегодня, – заметила она.

София ответила:

– Хочу использовать весь день по полной.

– Как и я, – сказала Угрызение и вытащила из кармана ключ. – Я последний день здесь работаю.

София удивленно посмотрела на нее:

– Я и не думала, что вы так скоро…

Угрызение кивнула и вставила ключ в скважину.

– Завтра наша миссионерская группа уезжает в Папские государства. До тех пор мне нужно здесь еще кое-что доделать.

Следуя за архивисткой, София вошла в прохладный вестибюль. Кажется, ранний приезд избавил ее от встречи, которой она так боялась.

«Сегодня-то он ответ и получит, – напомнила она себе. – И как мне мимо него в дверь проскочить?»

Решительно отставив эти мысли, она поднялась по лестнице на третий этаж.

– На самом деле хорошо, что вы пораньше пришли, – сказала Угрызение, открывая дверь в комнату сорок пять и жестом приглашая Софию внутрь. – Я кое-что хотела сказать вам по поводу ваших исследований. Сейчас… минуточку.

В комнате было почти темно. София осталась у двери. Молодая женщина отдернула шторы с северной стороны комнаты и одну за другой зажгла лампы, озарив темное дерево полок, полированные столешницы, кожаные кресла, толстые ковры. София привычно двинулась к своему рабочему месту, загроможденному томами указателей, посвященных восемьдесят второму году новой эры. Села, принялась ждать.

Из коридора донесся звук деловитых шагов. София встревоженно обернулась в сторону двери, ожидая появления лысого служителя, но появился всего лишь Ли Моро.

– Доброе утро, – сказал он и, не добавив более ни слова, уселся за свой стол.

Угрызение оглянулась на Софию, покачала головой.

Архивистка стала снимать книги с полок, а София устроилась за столом и попыталась понять только что случившееся. Угрызение хотела что-то сказать ей, но не пожелала начинать разговор в присутствии Ли Моро. В чем же дело?.. Вспомнив предыдущие дни, девочка поняла: сегодня Ли второй раз отсутствовал в комнате. Да и то в первый раз неподалеку трудился другой посетитель архива.

И София наконец осознала очевидное: Угрызение была ее тайным союзником в архиве. Это она подсунула ей нигилизмийский буклет. Стало быть, знала, кого и почему она ищет. Откуда, каким образом – истолкованию не поддавалось, но разве это важно? Знала – и все!

У Софии заколотилось сердце. В памяти тотчас всплыли все их недолгие разговоры. Они обсуждали нигилизмийские миссии, Колумба, излишество чувств. Что еще?.. Угрызение прокомментировала ее метод работы. Сказала, что читать подряд все тома – занятие не самое продуктивное.

«Ага!.. – сообразила девочка. – Она выдала мне все тома, но посоветовала не вникать в каждый по очереди. Даже вроде подложила какой-то на второй день».

София отодвинула стул и стала водить пальцем по корешкам, силясь припомнить. Семнадцатый? Нет, его она уже просмотрела… Двадцать седьмой! Точно – двадцать седьмой!

Раскрывая книгу, она вскинула глаза и увидела Угрызение за верстаком. Архивистка чинила книги, снятые с полки. Изогнутая игла, оснащенная толстой нитью, искусно протыкала сложенные листы бумаги. Протыкала, натягивала, снова протыкала и снова натягивала… Архивистка листала заново переплетенные книги, убеждаясь, насколько ровно и плотно они прошиты. Готовые книжные блоки она складывала стопкой.