Зумана - Е. Кочешкова

И никогда не станет отцом ее детей.

Зато он будет жить.

Он будет жить…

Элея была уверена, что минуты — или часы — до прихода таинственного мага обернутся бесконечностью, но стоило лишь прикрыть глаза, как сладкий сон окутал ее нежней пледа, унес в те миры, по которым, возможно, блуждал и Патрик…

— Вставай, дитя. Вставай. Наш гость пришел, — голос наставницы вплелся в волшебное сновидение, развеяв его, и Элея распахнула глаза, одновременно чувствуя, как лихорадочно застучало сердце — то ли от внезапного пробуждения, то ли от предвкушения долгожданного чуда. Поднимаясь со своего уютного ложа, она видела, что ведунья поспешно направилась к двери. Похоже, минутой прежде звякнул входной колокольчик, которого принцесса не услышала сквозь крепкий сон.

Когда Ваэлья вернулась в комнату, за ней следовал невысокий человек, с головы до ног укрытый темным плащом. Вероятно, он не ожидал встретить в этом доме кого-то еще: увидев Элею, гость застыл на мгновение, а потом с достоинством склонил голову и, не говоря ни слова, направился к лестнице на второй этаж, где лежал Патрик. Ваэлья лишь указала ему, где находится спальня и отступила в сторону, позволяя пройти. Она не пошла следом и ничего не спросила. Когда дверь за странным незнакомцем закрылась, Элея схватила наставницу за руку и крепко сжала:

— Матушка! — горячо зашептала она. — А если у этого человека недобрые намерения? Если он замыслил дурное?!

— Нет, милая… нет. Я, конечно не маг, я всего лишь имею в себе искру Дара, но этого достаточно, чтобы почувствовать истинные намерения человека. Наш гость пришел с чистыми помыслами. Он не причинит Патрику вреда. Успокойся, — Ваэлья привлекла Элею к себе и легонько похлопала по спине. — Если будет на то воля богов, все у нас теперь наладится…

Но Элея все равно тревожилась.

— Матушка, отчего же он так прячется? И не сказал ничего!

— Как раз последнее наводит меня на мысль, что он не просто скрывает свою личность, но боится быть узнанным, — Ваэлья бросила на закрытую дверь долгий пристальный взгляд. — Даже если лицо закрыто, голос может выдать… Я почти уверенна, что этот человек — из твоего бывшего окружения. Из Закатного Края. Среди моих знакомцев никогда не было истинных магов… Кроме Патрика. А этот… он действительно силен, от него исходят такие волны энергии, что свойственны лишь немногим обладателям Дара.

Наставница вдруг замолчала на полуслове. Она вскинула палец, предостерегая Элею от каких-либо вопросов, и замерла с напряженным лицом. В глазах ведуньи плясали огненные точки — отражение тлеющих в камине углей, но взор ее застыл, будто темная вода, подернутая льдом. Казалось, весь дом вдруг попал в эти ледяные оковы — время замедлилось настолько, что Элея не ощущала ни дыхания своего, ни биения сердца. Но она видела, как медленно, точно во сне, шевелились губы Ваэльи, как задрожали ее ладони, обращенные пальцами к небу.

"О, боги… Она помогает ему! — поняла Элея. — А я ничего не могу сделать, я ничего не смыслю в этих делах… — она зажмурилась, как никогда осознавая собственную неполноценность, мучительно пытаясь почувствовать неощутимое, уловить эти волшебные потоки, наполнившие старый дом. — Патрик! Свет мой, счастье мое… вернись! Вернись, милый, молю тебя! Вернись!.."

Может быть ей только показалось, а может этот отчаянный призыв и в самом деле вплелся в беззвучную песню двух наделенных Даром людей, что изо всех сил пытались вытащить шута с того света. Может быть, ей только почудилось, но на краткий миг Элея увидела его… эти ясные глаза цвета осеннего неба…

"Патрик! Патрик… Иди к нам! Иди обратно. Пожалуйста… Этот мир пуст без тебя… Возвращайся!.."

Она не знала, как долго это продолжалось. Просто в какой-то момент раздался крик, вернувший ее в реальность. Крик, исполненный боли и страха: так мог бы кричать человек, сорвавшийся с большой высоты и стремительно падающий на землю.

И все кончилось.

Время снова застучало маятником старых часов, притаившихся в углу комнаты. Элея вдохнула глубоко, как после долгого пребывания под водой, а потом медленно открыла глаза.

Ваэлья все еще стояла посреди комнаты, но по всему было видно, что она держится на ногах из последних сил. Наставница с трудом подняла опущенную голову и не села — рухнула на софу рядом с Элеей.

— Иди… — услышала принцесса еле различимый шепот. — Иди, он вернулся.

У дверей спальни Элея столкнулась с магом. Даже многочисленные складки одежды не утаили безмерной усталости, сковавшей его тело. Как и Ваэлья, этот человек едва стоял, плечи его ссутулились так, что не особенно рослый, он казался теперь почти карликом.

Элея протянула ему руку, чтобы поддержать, но маг решительно качнул головой и, тяжело ступая, прошел мимо. Она проводила его взглядом и медленно, словно во сне, обернулась к двери, за которой остался Патрик. Также как и гостиная, его комната была окутана полумраком, который робко рассеивала одна единственная маленькая свеча, догоревшая почти до основания. В ее свете Элея без труда разглядела своего милого шута… Он оставался недвижим, но в его напряженной позе, больше не было прежней мертвой окаменелости. Всего лишь сон… Обычный сон, необходимый телу, чтобы вернуть утраченные силы. Шут спал, свернувшись, как дитя в утробе, одеяло почти соскользнуло на пол, укрывая лишь ноги, да и то наполовину.

Элея стояла и смотрела на него, а по щекам двумя бесконечными дорожками текли слезы… Чтобы не заплакать в голос, она накрыла губы руками и тихонько давилась всхлипами.

"Патрик…"

Патрик… Это имя всегда казалось ей таким подходящим для шута. Таким ласковым и звучным, что хотелось произносить его, как заклинание.

Наконец Элея нашла в себе силы оторваться от дверного косяка и подойти ближе. В тусклом свете, едва исходящем от огарка, шут походил на ребенка с лицом старика. И хотя спал он очень крепко, это лицо было искажено болью и страхом. Страхом таким, что у изможденного шута достало сил сжаться в комок подобно испуганному зверенышу.

"Бедный мой, милый Патрик… Что же такого с тобой сделали?"

Элея подняла одеяло и, бережно укрыла шута, подоткнув лоскутные края, как когда-то это делала ее мама. Нежно прикоснулась ладонью к исхудавшей щеке… И почти сразу же лицо любимого мага утратило гримасу отчаяния, напряжение покинуло его, равно как и все тело спящего. Вскоре дыхание шута стало глубже, а спустя еще пару минут он распрямил руки и ноги, свободно вытянувшись под одеялом. Все это время Элея, склонившись над ним, ласково гладила своего шута по голове и тихо пела старую колыбельную песню, которая, конечно, тоже досталась ей от матери… Пела и плакала, улыбаясь сквозь слезы. Еще никогда в жизни ей не приходилось испытывать такого глубокого безграничного счастья.