Зачарованный книжник - Кристофер Сташеф

В соответствии с этим планом Финистер принялась перекраивать свою физическую проекцию. Требовалось нечто скромное, но все же соблазнительное (не стоит отказываться даже от самого малого шанса). Вскоре желаемый результат был достигнут. Фигура девушки на этот раз была не слишком эффектной, а лицо, хоть и миловидное, не блистало особой красотой. Одета она была достаточно скромно и практично: широкое зеленое платье с желтым лифом и сюрко. Единственной уступкой любви Финистер к драматизации была черная вуаль.

Следующим шагом стало закодированное ментальное послание преданному Лорку, который, как всегда, ждал неподалеку. Справившись с этим, ведьма выбрала себе местечко подальше, там, где дорога выводила к лугу. Она подыскала подходящий валун, подкатила к нему бревно, к которому и привязала себя за лодыжку трехфутовой веревкой. После чего ей оставалось только сидеть, поджидая Грегори со склоненной в отчаянии головой. Финистер так сосредоточилась на своих воображаемых бедах, что глаза ее наполнились вполне искренними слезами. Это, впрочем, не мешало ведьме внимательно следить за приближающимися мыслями Грегори.

Грегори тем временем скакал, оградив свой мозг надежным барьером. При этом он внимательно зондировал ментальное пространство вокруг себя и вскоре обнаружил всплеск горестных мыслей, окрашенных рыданиями. Юноша еще более насторожился, уловив знаки присутствия Мораги. Он медленно выехал из леса, и его глазам предстала трогательная картина.

Посреди луга на валуне сидела юная девушка в желто-зеленом платье и жалобно всхлипывала, склонив в отчаянии голову. Щеки незнакомки пылали, каштановые волосы волной падали на лицо. Прямо-таки воплощенная Красота в Горе, раненая женственность во всем своем совершенстве. Подобный образ не оставил бы равнодушным даже самого захудалого странствующего рыцаря.

Однако Грегори насторожило такое совершенство. Он оглядел девушку и подумал, что самым мудрым будет не вмешиваться, а понаблюдать за развитием ситуации.

Решение было принято весьма разумное, юноше оставалось лишь убедить в этом свое сердце. Разглядев девушку вблизи, Грегори почувствовал, что ее слезы, вся ее поза вызывают в нем жалость и сочувствие пополам с мужской заинтересованностью. На мгновение он потерял контроль и позволил проявиться этим чувствам. Он спешился и, преклонив колено, спросил:

— Мадемуазель, что вас так печалит?

Девушка отпрянула, подняв на Грегори полные ужаса глаза. Затем, однако, увидев перед собой приличного молодого человека, вновь спрятала лицо в ладонях и зарыдала с удвоенной силой.

— Скажите, чем вы так напуганы? — в голосе юноши прозвучала искренняя озабоченность.

Он почти забыл, что, возможно, перед ним — предательница, строившая козни против всей его семьи.

Лишь на дне его сознания тлел огонек подозрения, призывая быть начеку.

— Да что же это, прекрасная дева? Молю вас, доверьтесь мне!

— Не называйте меня так! Увы, я больше не дева! И именно в этом — причина моего горя, — всхлипнула незнакомка.

Грегори сурово нахмурился, ощущая гнев против мужчины, которого в глаза не видел.

— Так значит, недостойный возлюбленный использовал вас и бросил? Но это его вина, его позор — не ваш!

— Все это так, сэр! И мне стыдно… Но сейчас, из-за всей этой истории, я ввергнута в еще большие несчастья! — она подняла лицо, залитое слезами.

Прелестное лицо в форме сердечка, на котором алел бутон рта и влажно поблескивали темные глаза. Даже сейчас, покрасневшее от рыданий, оно заставило Грегори замереть под действием флюидов чувственности, которые оно источало. Эта волна накрыла юношу с головой! Единственное, что он мог делать — это стоять неподвижно в ожидании, когда прилив достигнет своего пика и начнет спадать. Грегори с трудом удерживался от того, чтоб шагнуть к девушке и заключить ее в объятья.

— Так что же за несчастье, большее, чем вероломство возлюбленного, постигло вас? — спросил он наконец.

— Разбойники, сэр! Я вынуждена сидеть здесь, принесенная в жертву их алчности! Вот уже пять лет они грабят моих односельчан. Мы отдаем им все, что они пожелают, и лишь такой ценой выкупаем наши жизни.

Лицо Грегори стало чернее тучи:

— А теперь им отдали вас?

— Каждую осень разбойники забирают половину нашего урожая, а весной приходят за девушкой для своих утех! — незнакомка содрогнулась при этих словах. — О, милосердный Боже! Быть обольщенной и покинутой — значит попасть из рая прямиком в чистилище.

Но нынешний жребий ввергает меня в самый ад!

— Этого не произойдет! — в голосе Грегори слышался металл. — Однако, мадемуазель, непохоже, чтоб вы были простой крестьянкой, скорее — дочерью феодала.

Как же могло случиться, что разбойникам выдали именно вас?

— Ах, сэр, наши односельчане считают позором отдавать девственниц этим дикарям! Вот почему каждой весной они ищут жертву среди обесчещенных девушек.

Что и говорить, такой обычай понуждает к пущей осмотрительности!

— Но как же раскрылся ваш позор? Только не говорите, что причиной тому — хвастовство и предательство вашего возлюбленного!

Плечи девушки поникли, взгляд погас:

— А как же еще может стать известно то, что было тайной двоих?

— Но ваш отец, владетель деревни? Неужели он мог позволить, чтоб его дочь бросили на потребу этим хищникам?

— Родители выгнали меня с позором, — призналась незнакомка. — За последние годы все в деревне превратились в праведников. Они твердят, что разбойники — это кара небесная за плотские грехи!

— Воистину ужасное злодеяние! — молвил юноша.

Поднявшись, он поглядел на девушку и успокаивающе положил ей руку на плечо. Та вздрогнула, словно от боли, и Грегори поспешил убрать ладонь.

— Успокойтесь, мадемуазель, — сказал он. — Они не посмеют тронуть вас. Но если уж я берусь защищать вас от разбойников, могу хотя бы узнать ваше имя?

— Почему же нет, сэр? — надежда зажглась в ее глазах. — Меня зовут Перегрина. Но, скажите, как же вы сможете один выступить против двадцати?

— При помощи магии, — ответил Грегори. — Я — чародей.

Искры надежды разгорелись в глазах девушки еще ярче, она прильнула к его руке, глядя в изумлении.

Грегори, однако, и сам недоумевал. Как это магия поможет ему, слабому и мирному человеку, победить двадцать разбойников с большой дороги?

«Да как-нибудь», — подсказала какая-то глубинная часть его сознания, заодно напомнив, что и Перегринато, в конце концов, — всего лишь Финистер.

Инфекция, которую отправилась лечить Гвен, не была чем-то исключительным — всего лишь мутировавший старый вирус. Проблема заключалась в том, что у крестьян отсутствовал иммунитет против него, и это грозило серьезной бедой. Если не выставить преград вирусу, он выльется в эпидемию чумы, которая прокатится по всему острову. Но теперь самое страшное было уже позади. Летя домой, Гвен думала, что еще пятнадцать лет назад она не справилась бы с этой вспышкой заболевания. Знакомство с межзвездной цивилизацией двадцать первого века обогатило ее последними достижениями физики, химии и многих других наук, в том числе и микробиологии. Интересен был и способ обучения: она черпала знания прямо из голов их носителей — ученых, инженеров. Нет, Гвен не шпионила, она задавала вопросы и действительно слушала ответы.