Зачарованный книжник - Кристофер Сташеф

Но тем не менее.

— Благодарю вас, однако — нет! — покачал головой юноша. — Не скрою: я одинок и душа моя жаждет общения, смеха, который оросил бы ее сухие пустоши.

Но все это нужно мне больше, чем на одну ночь!

— Так ты боишься меня! — усмехнулась Хани. — Опасаешься, что моя любовь еще более иссушит твою душу!

— Да уж, мадемуазель! — засмеялся Грегори. — При вашей ненасытности вы вряд ли посчитаете меня лакомым кусочком. Скорее — проглотите, не заметив! Ведь кавалерам моей комплекции надлежит выступать в легчайшей весовой категории!

— Вернее сказать — ничтожнейшей весовой категории! — почувствовав, что противник вновь ускользнул из ее рук, девушка дала выход своему раздражению. — Ты и впрямь всего лишь огрызок кавалера! Я б не взяла тебя даже на роль коврика под ногами, подстилки на ночь! Убирайся вон, бродяга, и оплакивай тот день, когда ты отверг меня!

Красотка развернулась на каблуках и опрометью бросилась прочь; издали донесся звук ее рыданий.

Грегори был уничтожен. Он был уже готов, пришпорив коня, броситься вслед за девушкой, обнять, утешить ее, но понимал, что момент упущен. Он опоздал!

Грегори не мог далее обманывать себя: он был не на шутку увлечен Финистер. Ее слезы совершенно выбили юношу из колеи. Он всегда знал за собой эту слабость: чрезмерная чувствительность и способность к сопереживанию делали его слишком уязвимым. Чей-то плач немедленно отзывался болью в сердце юноши, заставляя страдать, как от собственной беды. Грегори немало размышлял над этой проблемой. Ведь, с одной стороны, он ощущал потребность помочь людям, устранить источник боли, но, с другой стороны, люди не всегда были готовы принять эту помощь. Сейчас, похоже, именно такой случай! Хотя трудно сказать что-либо наверняка, ведь девушка исчезла, а с ней исчезли и ее мысли — источник информации для Грегори. Остался лишь непробиваемый ментальный щит, на котором пламенели всего два слова — «гнев» и «разочарование». О, конечно, Грегори ловил отблески этих эмоций, но истинные мысли и чувства девушки были сокрыты!

С удивлением юноша обнаружил, насколько ему хочется проникнуть за этот щит! Ведь в его собственной крепости была пробита солидная брешь при помощи проецирующей магии Финистер! Сомнительно, чтобы ведьма планировала именно такой результат, но ее чувственность разбудила в Грегори вихрь эмоций, являющихся откликом отнюдь не на сексуальный посыл, а на то чистое и хорошее, что он подозревал в своей противнице.

Восприимчивость, усиленная мощным выбросом гормонов, позволяла ему прозревать в убийственном вампире, продукте воспитания, нежные и слабые ростки добра.

Безусловно, он был далек от того, чтобы видеть в Финистер поруганную добродетель, слишком хорошо ему была известна губительная сила ведьмы! Но не мог и не ощущать ее слабость и ранимость, надежно скрытую под защитной скорлупой, этакими виртуальными доспехами. Грегори остро чувствовал глубокую связь с этой женщиной, причем двигала им не похоть, а человеческая симпатия и сочувствие. На этот раз душевная щедрость подвела юношу совсем близко к гибели: он почти влюбился в Финистер!

Тем временем ведьма шагала по лесу, кипя от ярости и разочарования. Использован весь арсенал: самая блестящая наружность, самые откровенные приемы обольщения — и все напрасно! Мужчина остался непоколебим, как мраморное изваяние! Финистер не могла в это поверить. Она ведь знала, что броня пробита и воля Грегори почти сломлена. Несколько мгновений он принадлежал ей, и вот… Каким-то чудом юноше удалось вырваться из ее пут! Как он посмел отказать ей?

Каким образом стало возможно его бегство?

Что ж, предпринимать новые попытки бессмысленно. У каждого мужчины есть определенный сексуальный потенциал, но в данном случае этот потенциал так безжалостно изничтожался, что практически ничего не осталось. Финистер имела дело с неуязвимым евнухом, а не с мужчиной!

А ведь как бы все упростилось, будь он похож на всех остальных! Она могла бы выйти замуж за Грегори и привязать его к себе, сделав безропотным рабом своих желаний. Тогда этот Гэллоугласс даже думать забыл бы о потомстве! Хотя, может быть, Финистер и подарила бы ему наследника, от другого мужчины — предполагаемая беременность и роды будили ее любопытство.

Приятным следствием такого брака стало бы высокое положение при дворе, позволяющее контролировать продолжение королевского рода. Ведьма не сомневалась, что сумела бы помешать рождению в срок ребенка Корделии и Алена, а также нейтрализовать Ртуть.

Все было бы легко и удобно — так нет же! Этот недомерок-пустышка разрушил все планы Финистер! А как сладостны были ее мечты о мести всем Гэллоуглассам! В случае смерти Корделии (что нетрудно устроить) она могла бы без особых усилий вновь завоевать сердце Алена. Женив его на себе, Финистер уж позаботилась бы о том, чтобы у принца не было сына. А дальше… Ее сердце радостно замирало. Ведь когда умрет мать Алена, королевой станет она — Финистер!

Внезапно очутившись на поляне, Финистер отыскала удобное бревно и присела с намерением навести порядок в смятенных чувствах. Справившись с этой работой, она сосредоточилась на телепатическом послании своей гвардии. Закодированное сообщение не было нужды расшифровывать, все и так знали: данный сигнал означает начало боевых действий. В полдень они должны были напасть на своих назначенных врагов.

Одно за другим в сознании Финистер стали возникать ответные послания. Они проявлялись как ее собственные мысли, но иные на вкус, окрашенные личностями адресантов. Когда сеанс связи закончился, у Финистер собралась вся информация о выполнении заданий, но она продолжала сидеть, восполняя растраченный запас энергии и смакуя предстоящую победу. Одним ударом она отомстит за все унижения, которые заставили ее вынести эти Гэллоуглассы!

Но один из них поплатится особо! Здесь был повод для отдельной, персональной мести. О, она с удовольствием поглядит, как Грегори будет корчиться в агонии, сожалея обо всех своих насмешках и оскорблениях!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Финистер размышляла. У всякого Ахиллеса есть своя пята. У Грегори она видела лишь одно слабое место, которым стоило воспользоваться. Этот путь не вполне гарантировал исполнение ее матримониальных планов, поэтому прежде ведьма не рассматривала его. Но сейчас ситуация изменилась. Все, что требовалось теперь, — это возможность приблизиться к юноше настолько, чтобы всадить нож ему в спину, или же, усыпив его бдительность, швырнуть ментальную бомбу в мозг Грегори. Что ж, стоило попробовать! Финистер не очень-то рассчитывала на успех, так как ее подопечный вряд ли являлся образцом странствующего рыцаря. Однако оставалась надежда, что вид благородной девицы в беде сумеет тронуть даже такое каменное сердце, как у Грегори.