Осознание - Михаил Михеев

Следующие два дня прошли относительно мирно. Относительно потому, что у Артура, казалось, исчезло его чувство юмора. Даже нет, не так — оно вроде бы и осталось на месте, однако распространялось теперь лишь на Джоанну. Остальным же приходилось довольствоваться тем, что Артур просто холодно и четко отдавал приказы и тщательно следил за их выполнением. Как он объяснил девушке, так ему по роли положено. Хорошо еще, что они ехали вдвоем, но, когда сталкивались с другими людьми, начинался цирк.

Артур с невозмутимым лицом ехал четко посередине дороги, и попавшиеся навстречу крестьяне ругались сквозь зубы, съезжая на обочину. Ругались, надо сказать, шепотом, когда путешественники отъезжали на достаточно приличное расстояние, и услышать проклятия в свой адрес не могли чисто технически. Правда, ориентировались они под возможности обычных людей, а киборг слышал их прекрасно, и даже пересказывал Джоанне наиболее сочные перлы. Правда, несколько смягчал их, а то девушку даже от мягкого варианта порой бросало в краску, да так, что кончики ушей — и те алели. Поднеси травинку — вспыхнет.

Однажды встретились какие-то юнцы, явно дворяне, судя по оружию и богатой одежде. Попытались было задираться, но, взглянув на киборга, невозмутимо обкручивающего вокруг пальца здоровенный гвоздь, передумали и бодро умчались по своим делам, что, как прокомментировал Артур, было показателем их высокого интеллектуального уровня. А вообще, Джоанне начало казаться, что его происходящее забавляет.

Хуже всего пришлось официантам на постоялых дворах. Киборг изображал заносчивого дворянчика с такой достоверностью, что в два счета доводил их до белого каления. А главное, они и сделать-то ничего не могли… Правда, одного Артур безжалостно звезданул лицом по краю стола и пояснил, что эта скотина плюнула в суп. Правда это или нет, девушка у него так и не спросила, но заметила, что после этого их обслужили и быстрее, и намного вежливее. Как пояснил киборг, глядя на это, силу понимают все, главное, не стесняться ее применять.

И еще. Не выходя из образа, он довольно много пил. Правда, не пьянел, только мастерски притворялся слегка захмелевшим, и четко, вполне демонстративно обозначал для других свою норму. Зачем? А чтобы не рисковали связываться. По словам Артура, по тому, как и сколько человек пьет, тоже можно сделать выводы, чего от него ожидать. Дурак и слабак налижется и упадет, а волк, даже если он в овечьей шкуре, никогда не напьется, как свинья и не станет раком. Связываться же с волком — себе дороже. Так что умный поймет, а дурак… От дураков, к сожалению, полноценной защиты еще не придумано.

То ли Артур был прав, то ли просто удачно сложились обстоятельства, но желающих задеть их всерьез так и не нашлось. Даже когда на второй день на постоялом дворе им встретились джумшуты. Так называли неквалифицированных рабочих родом с какой-то задрипанной страны на востоке, которые сидели в углу и лопали что-то странное, но, очевидно, вкусное, в присутствии киборга задираться не смели. Конечно, народ это тупой, грязный и маловменяемый, особенно когда толпой соберутся, но Артуру хватило одного выразительного взгляда, чтобы они уткнулись в тарелки и не тявкали. Как это у него получалось, Джоанна не могла понять, но ощущение, будто на тебя сверху наваливается каменная плита, она, было дело, испытала на себе. Неприятно было, чего уж там, а про этот народ, печатью интеллекта не отмеченный и крылом отваги не осененный, и говорить не приходилось. Так что обошлось без проблем, и на третий день, ближе к обеду, они свернули на неприметную отворотку. И вот здесь-то уже Джоанна уверенно взяла на себя роль проводника. Эти места она знала, потому что именно здесь прошло ее детство, и ехать отсюда до дома, того единственного, который был ее настоящим, единственным в этом мире настоящим пристанищем, оставалось всего ничего.

Красивые были места. Артур, конечно, не мог назвать себя ценителем прекрасного просто даже потому, что эта функция не была изначальна заложена в базу данных, да и после особого интереса не вызывала, однако же, и он проникся. Высоченные, метров пятьдесят в высоту, деревья, названия которых Артур не знал, стволы в два-три обхвата. Лиственные, ни одного хвойного, а сама листва вроде бы и густая, но, в то же время, для света какая-то полупрозрачная. В результате здесь даже легкого сумрака, характерного для многих лесов, не было. Вдобавок, росли эти деревья на приличном расстоянии друг от друга, не мешая движению. Грунт вроде бы и мягкий от толстого слоя мха, но, в то же время, достаточно плотный, болотом и не пахнет. Словом, поездка моментально превратилась в нечто вроде прогулки по огромному заброшенному парку, слегка заросшему, но, в то же время, не потерявшему дружелюбного отношения к человеку.

Киборгу было с чем сравнивать. Нет, гулять-то он по паркам не гулял, такой функции, как бесполезная прогулка для своего удовольствия, в программе киборга не предусмотрено в принципе. Однако кое-какой опыт он, как ни удивительно, имел — еще на заре службы приходилось ему часами шляться по таким вот просторам, сопровождая одну даму. Дама та, жена командующего сектором, была наглядным подтверждением древнего изречения, гласящего: чтобы стать женой генерала, надо выйти за лейтенанта и полжизни помыкаться с ним по дальним гарнизонам. Красотой она не блистала, зато и впрямь сумела разглядеть в бесперспективном, казалось бы, выпускнике летного училища, раздолбае, не имеющем ни влиятельных родственников, ни умения находить общий язык с нужными людьми, будущего военного гения. Сумела — и, будем говорить честно, сделала из него генерала, ведь без крепкого тыла продвижение вперед, мягко говоря, затруднено, а уж тылы она мужу обеспечила. И моталась с ним везде, даже когда он оказывался в какой-нибудь бесперспективной глубинке, что, учитывая его неуживчивый характер, случалось с неприятной регулярностью. Тайной, покрытой мраком, остается вопрос, не с ее ли подачи он, тогда уже майор, устроил переворот в масштабах отдельно взятой военной базы. Тогда командование гарнизоном приняло решение сдаться, поскольку, согласно канонам военной науки, дальнейшее сопротивление привело бы лишь к потерям среди защитников безо всяких шансов не только отбиться, но и нанести врагу серьезный урон. И вот, когда они уже готовы были отдать приказ о прекращении сопротивления, в штабной бункер вошел этот самый майор в сопровождении двух десятков молодых, только-только начавших службу офицеров, и в два счета отправил командование базой под арест. А потом не только организовал оборону, но и ухитрился наголову разгромить противника, что считалось невозможным даже теоретически.