Дневники Палача - Руслан Шабельник

— Надо же, я тоже!

Самой примечательной деталью туалета нового знакомого, которого, кстати, звали Руслан, во всяком случае для Андрея, был саквояж. Старый потертый временем и частым использованием, судя по всему — тяжелый. Сейчас таких уже не делали. Кожа какого-то животного кое-где выпирала под напором содержимого. Интересно, что можно возить…

— Дамы и господа, — репродуктор разродился приятным мужским баритоном, — нам только что сообщили — в системе Домагер солнечная буря. Всякое передвижение кораблей прекращено. Прогнозируемое время окончания бури — неизвестно. Прогнозируемое время возобновления перевозок — неизвестно. Желающие отправиться в систему Домагер могут оставить свои координаты у администратора, мы свяжемся с вами. К услугам приезжих, на территории космопорта имеется гостиница с комфортабельными номерами люкс и полулюкс…

— Черт! — выругался Андрей.

— Дьявол! — повторил Руслан.

— Ну что, в гостиницу?

Руслан молча кивнул, поднялся, подхватив саквояж.

— Грязный инопланетник, как посмел ты осквернить своим присутствием священную землю Эдо!

— М-м, э-э, — меч, длинный, слегка изогнутый меч, больше похожий на саблю, острой кромкой касался моей шеи. — Палач Руслан нижайше просит прощения у сиятельного господина Рохана, за м-м, э-э, дерзость.

Господин Рохан стоял передо, или надо мной. Крылья носа, широкого приплюснутого носа господина Рохана горели ярко-алым, что указывало на готовность господина Рохана пустить кровь. Подразумевалось — мою.

— Согласно соглашению, между нашими народами, заключенному после Великой Войны, ни земляне, ни кто-либо из других рас не может ступать на планету Эдо без нашего на то разрешения! Однако ты осмелился нарушить соглашение, которому без малого сотня лет! У тебя была причина, грязный инопланетник!

— Ну, э-э-э, была, то есть — есть.

— Назови ее, и если мы сочтем ее достаточной, возможно дадим возможность сохранить лицо и принять смерть, как воину!

Принять смерть они дадут! Эти эдорцы просто душки.

— Ну, э-э, полюбоваться красотами… вашей замечательной планеты.

Пол минуты Рохан обдумывал приведенный аргумент. Ровно столько, чтобы сформулировать достойный ответ. Достойный грязного землянина, каковым я являлся в глазах эдорцев.

— Причина признана недостойной и недостаточной. Завтра, как взойдет второе солнце Менара, ты будешь казнен, инопланетник, твоя голова будет отослана назад в назидание всем, кто собирается нарушить соглашение, тело будет сожжено, а прах развеян по ветру, ибо клятвопреступник недостоин даже могилы!

Рохан развернулся и ушел, не глядя на меня. Меч с шеи убрали, вместо него, двое рослых эдорцев схватили меня под мышки и поволокли вслед за господином.

По роду своей деятельности, мне довольно часто приходится бывать в тюрьмах. Но вот в качестве заключенного… да еще ожидающего скорой казни… Какая ирония — палач в роли жертвы… минуту, или меньше я смаковал эту мысль. Мысль была не моя. Сей продукт для размышлений перекочевал в голову из книги, одной из многих, что проглатываются бесконечными путешествиями. В силу рода деятельности.

Так вот — иронии, сколько не пытался, я не отыскал. Умирать мало кому хочется, даже палачу, который тоже живая тварь и по роду деятельности, хоть и близок к смерти, но никак не сроднен. И, уж конечно, не привычен. Особенно, если эта смерть — твоя.

Впрочем — чего это я, умирать я не собирался, во всяком случае — какая ирония — не сегодня.

Камера была небольшая и никак не предназначалась для длительного пребывания.

Что не удивительно. На, так называемых, «феодальных» планетах, к которым имела несомненную честь принадлежать и Эдо, с преступившими закон особо не церемонились.

Рудники, порка и казнь. Три вида наказаний варьировались от местности, не меняя сути.

Так, на планете Чеджудо подводные жемчужные плантации с успехом заменяли рудники, а вакантное место кнута для порки занял электрический угорь, которым следовало коснуться наказуемого положенное количество раз. Угорь после этого умирал. Бедняга. Наказуемый часто тоже, но почему-то смерть угря больше всего будоражила и возмущала общественность. Собирались даже подписи, средства, прибывали целые делегации с других планет. Партия зеленых, экологи, биологи, зоологи, предлагали адекватные замены: электрошокер, лазерная дубинка, нейросжигатель… Не знаю, как угорь, а наказуемые оценили их благородные порывы в полной мере.

Я заметил, что дверь камеры открывалась не наружу, а внутрь. Несомненно, чтобы заключенный мог спрятаться за ней и получить некое преимущество, напав на охранника сзади. Еще не вызывало сомнений, что меня посадили именно в эту камеру намеренно. Наниматели, как могли, облегчали выполнение работы.

Спасибо и на том.

Подойдя к двери, я забарабанил в нее, что было сил. Даже закричал.

Как и ожидалось, с той стороны послышались шаги, за шагами скрип отодвигаемого засова, и с похожим скрипом дверь пошла на меня.

Как и предполагалось, я спрятался за ней.

Как и ожидалось, вошел охранник.

Уверенным движением я ударил его в основание шеи, точно в нервный узел. У эдорцев имелось место, не больше ногтя мизинца, попав в которое, можно было относительно безопасно (для объекта нападения) и безболезненно (для него же) обездвижить… объект. Я — профессионал и готовился к миссии.

Охранник сполз на пол.

Взяв меч и ключи, я секунду раздумывал, не нацепить ли на себя еще и одежду эдорца. В конце концов, идея была отвергнута. Во-первых — разоблачить охранника, раздеться самому, потом облачиться — на это требовалось время, которого у меня не было. А во вторых… даже в килте и кирасе, особенно в килте и кирасе, я вряд ли сойду за полутораметрового ящероподобного эдорца.

К мечу я присмотрелся внимательнее, ибо он того стоил. Не очень длинный — подстать росту обладателя, из отличной стали, с богато обсыпанной драгоценными камнями гардой и неожиданно удобной кожаной рукоятью. Вдобавок, по лезвию кровавой змейкой вились затейливые эдорские письмена. Старая вещь, хоть я и не очень разбирался в местном оружии, но старая и, наверняка, недешевая.

Выглянув из камеры, я, как и ожидалось, обнаружил пустой коридор. Мои наниматели постарались и здесь.

В конце его была решетка, на этот раз, запертая на замок. Ключей у охранника было всего два, так что подобрать нужный не составило труда.

Следующей, по логике вещей, должна была быть дверь из темницы, ну и ключ, соответственно, от нее.

По той же логике, я не должен был встретить никого на своем пути. Однако все равно следовало быть начеку.

— Шпион!

— Лазутчик!

— Убить на месте!

— Не вступать в разговоры!

Мимо ниши, где я спрятался, бряцая сбруей, пробежало с десяток стражников, или как они здесь назывались. А я размышлял — можно ли в разговоры вступать, или их следует все-таки заводить?

Как и ожидалось, мой побег довольно скоро обнаружили (открыли, заметили, засекли), как и ожидалось — объявили общую тревогу, или как она здесь называлась, но вооруженные эдорцы небольшими группами сновали по коридорам, основательно мешая моему продвижению.

Я осторожно выглянул из ниши — никого. Далее следовало пропустить два поворота направо, в следующий зайти, и сразу же налево, затем, если мне не изменяла память, а она не изменяла, следовал извилистый проход, в конце которого шла винтовая лестница. По ней следовало подняться на полтора марша, нырнуть в малоприметную нишу, больше напоминающую щель, только чтобы оказаться на другой лестнице, на этот раз — ведущей вниз (впрочем, и наверх тоже). И все это только для того, чтобы в конце блуканий выйти в коридор параллельный этому.

Черт бы побрал этих эдорцев с их архитектурой! Это ж надо додуматься — строить собственные дома так, что они напоминали лабиринты. Чтоб, значит, легче было оборонять и, соответственно, труднее захватить. И сильно это помогло им в последней, она же — единственной стычке с Содружеством, которую сами эдорцы именуют: Великой Войной.

С их стороны, наверняка, это была война и, наверное, — великая. А с нашей… патрульный крейсер, не самый большой, не самый современный неизвестно как и почему, залетевший в эту систему. Сто лет назад.

Эдорцы тогда всерьез готовились к инопланетной экспансии. Строили корабли, пушки, даже захватили соседнюю планету, хотя захватывать там было особенно нечего — голый каменный шар, лишенный атмосферы.

А тут — крейсер. Они на него напали — и… проиграли. Их гордость — планетарная защита — результат многолетних совместных разработок и такого же времени трудов, продержалась то ли восемь, то ли десять минут. Эскадра, объединенная эскадра «Непобедимый Эдор» вела бой целых… пять.