Ни океанов, ни морей (сборник) - Евгений Игоревич Алёхин

меня взбодрило. Хоть какое-то развлечение. На углу дома я как бы случайно, но и нахально, задел парня плечом, но из этого ничего не вышло. Бить меня не хотели. Вид у меня был действительно безумный, говорю же — я был на пределе. Наверное, это было видно по моим глазам. Ад полыхал в них ярким пламенем, он сгруппировался, как перед прыжком, и пружина готова была сработать в любой момент. Это значит, что я могу больше не бояться пустяков. Зачем я буду бояться получить по башке, если каждый день мне приходится сталкиваться с непрошибаемой пустотой, пожирать ее, сгорать от тоски?

Я решил подняться на шестой этаж по лестнице. В подъезде, или, как здесь говорят, парадной, пахло мочой, что напоминало: «Ты в Питере!», все как положено. Я поднялся и вставил ключ. Сердце мое замерло, мне послышались голоса из квартиры. Я открыл дверь. Нет, это я забыл выключить порнографию на ноутбуке, а шарманка так и шла. Какой-то белобрысый парень ебал Ленни Барби уже по второму или третьему кругу. Говоря начистоту, актриса она неважная. Мне нужен женский оргазм, а Ленни Барби как будто вообще не кончает. Но сейчас у меня была записана лишь одна порноновелла — и та с ее участием.

Я обломал им секс, разогнал их праздник, включил вместо этого группу The Scarabeusdream, и отчаяние хлынуло в квартиру из колонок ноутбука. А я вскипятил воду в кастрюле и заварил себе «Биг ланч». Сама вермишель была ничего, но вот прилагающийся мясной соус на вид сильно напоминал дерьмо. На вкус тоже оказался дерьмом, я думаю, что у дерьма именно такой вкус, как у этого соуса. Но мне хотелось есть, а еще раз выходить не хотелось, я устал. Работаю всего второй месяц, а уже чувствую, что дохожу до ручки. Хотя дело не в работе, наоборот, в выходных: нарушается ритм, а потом приходится ехать на залив, входить в ритм заново, но он нарушается.

Превозмогая отвращение, съел порцию.

Немного привык. Мне уже было не страшно. Квартира мне нравилась. Комната, квадратов 18, шкаф-стенка, стол, раскладушка, кресло, туалет с тремя разными стульчаками (не знаю, откуда они там взялись): деревянный и два пластмассовых; ржавая ванна, кладовка — там есть даже гиря и велосипед со спущенными колесами, очень маленькая кухня. Лучше и не придумаешь. Здесь я напишу второй роман или хотя бы первый, если найду в себе еще желание этим заниматься. Нужно найти желание, иначе в моей жизни не останется ничего.

И я тут же состарюсь, как мои друзья.

Позвонила Сигита, поговорила со мной, она переживала, что я тут сойду с ума в одиночестве. Она тоже чувствовала, что я карабкаюсь из последних сил и что мне уже все осточертело. Ее поддержка мне нужна, она была совершенно права. Она назвала меня «кисонькой-мурлысонькой» и посоветовала поехать в гости, если есть возможность.

Я и так думал поехать в гости, чтобы не сидеть в одну каску, как лошара. Но я вымотался. Девушка Маша предложила приехать к ней и ее приятелю. Вроде это было не очень далеко. Они там бухали. Я собирался поехать, но передумал. Я любил Сигиту, а пить с Машей, как я подумал, может быть чревато сексом. Если я изменю Сигите, я должен буду ей рассказать об этом. Если я буду иметь кого-то втихаря, от меня ничего не останется. Сейчас я поговорил с Сигитой и точно понял, что не поеду к Маше.

Я набрал Машу.

— Извини, я, наверное, уже не приеду. Устал и я уже пьян.

— А что так? Мог бы и приехать.

На фоне кто-то сказал Маше, чтобы я взял бухла.

— Не, я лучше в одного посижу, как лошара, — сказал я. — Пока.

— Ну, пока. Как знаешь, — ответила Маша и отключилась.

Я просто сидел, потягивал пиво и смотрел перед собой. Ни телевизора, ни Интернета. Были книги, но я про них просто забыл. Я сидел и сидел. За окном люди еще продолжали жить. «Занимались жизнью», как сказал Сперанский. А я медленно пил Holsten калужского разлива. Это и есть стать взрослым. Одну выпил, а вторую бутылку мне не захотелось. Я и так уже чувствовал себя нетрезвым. Девять бутылок все-таки за день я уговорил. А перед рабочим днем это многовато.

Я лег на раскладушку и закрыл глаза. Мне показалось, что я проспал минут пять, когда зазвонил будильник на телефоне. Началось утро.

Похмелье было несильным, но я не выспался. Вокалист Скарабеусов до сих пор надрывался. Я позвонил Сперанскому.

Абонент не отвечает или временно не доступен.

Я использовал метод Шерлока. Значит, он на другой сим-карте, значит, он еще сидит в Интернете с телефона за своим ноутбуком, а значит, этот мудак до сих пор не вышел из общаги.

Я позвонил ему на «Билайн».

— Блять, ты еще не вышел? Уже девять!

— Да все, я уже выхожу. Пятьдесят минут ехать.

— Ты будешь только через час десять. Не пизди. Быстро выходи.

— Хорошо.

Я почистил зубы, убрал свой маленький Asus в сумку и вышел. Уже на улице я понял, что забыл зарядить телефон. Поэтому я написал начальнику: «U menya mozhet sest’ telefon, budu kak obychno». Я сел в трамвай, который идет до метро Автово, и подкатило. Меня затошнило так, что чуть не стравил прямо в трамвае. Моему организму хотелось избавиться от «Биг ланча» как можно скорее. Нужно было что-то выпить, сок или чай, тогда станет легче. Я зашел в «Чайную ложку» возле метро и заказал себе зеленый чай и салат.

— Вам один чай или двойной? — спросила девушка.

— В смысле?

Я стоял, как вкопанный, не понимая, чего она от меня хочет. Кассирша смотрела на меня с сожалением и тревогой.

— Вам чая на одну чашку или на две?

Я вдруг заеблил. Ничего не понимал. Ни слова.

— Чая на одну чашку? — спросила она еще раз. Одну чашку, две чашки, чашки крутились в голове, кажется, я сошел с ума. Мир вокруг замер, время никуда не двигалось. Мне стало страшно, что я забыл русский язык.

Вдруг я понял.

— Я же один, — сказал я.

Расплатился и сел за столик.

Салат поможет желудку заработать. Нужно было зарядить мобильник, но розетки я не увидел. Написал Сперанскому: «Ya v chaynoy lozhke». Я съел салат, стало легче, было уже ровно десять, а Сперанского не было. Через сорок минут