Читай по губам (ЛП) - Баннер Дэрил

После того как я оплачиваю сэндвич с индейкой, который подается с печеными картофельными чипсами и содовой, я ищу пустой стол. Полдень — худшее время, для того чтобы поесть; это место настолько переполнено, что я даже не слышу свои собственные мысли.

Когда захожу за угол, вижу знакомое лицо. Сэм, моя соседка, ест совсем одна. Или, скорее всего, она вообще не ест. Сидит с учебником, лежащим перед ней, и выглядит скучающей, как никогда. Эти уродливые черные очки с толстой оправой прячут половину ее лба. Она смотрит вверх и замечает меня. Ее губы растягиваются в длинную линию, которая, думаю, является ее фирменной версией улыбки.

Плюхаюсь напротив нее.

— Привет, Сэм!

— Привет. — Она опускает взгляд на мой сэндвич.

Это не остается незамеченным.

— Что учишь? — спрашиваю я, открывая упаковку.

— Теорию.

Сэндвич разрезан на две половины, и я подношу одну из них ко рту и кусаю.

— Здесь чертовски много народу, — жалуюсь я с полным ртом. — И так громко!

— Да. — Она сглатывает, глядя на мои руки.

— Ты уже поела? — спрашиваю я.

— Да. Я… позавтракала.

Не знаю как, но внезапно я понимаю, что моя соседка пропускает приемы пищи, чтобы сэкономить каждый цент, который у нее есть. Может быть, еженедельное или ежемесячное пособие, которое ей отправляют родители, достаточно скудное. Может быть, на самом деле она не ела.

— Знаешь, я не смогу съесть это одна, — признаюсь я. — Хочешь вторую половину моего сэндвича?

— О. — Сэм ерзает на своем стуле. — Нет, всё… всё в порядке. Я не настолько голодна.

— Ну, думаю, вторая половина пропадет впустую.

Она смотрит на сэндвич с сомнением. Я подталкиваю половинку, которую планировала съесть, к ней. Спустя мгновение колебания она поднимает его и кусает. По тому, как она ест, понятно, насколько она голодна.

Не говоря уже о том, что вид того, насколько она наслаждается сэндвичем — самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела. Я страдаю, глядя на пятнышко майонеза на ее подбородке в течение пяти минут, прежде чем она вытирает его и слизывает с пальца.

Как раз перед тем, как откусить последний кусочек, я вижу Клейтона сквозь толпу людей в кафетерии.

Черт. Он здесь.

Я никогда его не видела в кампусе, кроме театра.

Внутри все сжимается. Последний вкусный кусочек моего ланча оказывается забытым на столе. Мой взгляд прикован к тому единственному, что существует для меня в мире — мускулистому телу Клейтона.

И как объяснить свою реакцию?

— Что случилось? — спрашивает Сэм.

— Я скоро вернусь.

Бросаюсь из-за стола и рассекаю толпу, мои ноги практически парят, как будто под ними нет пола.

Маневрирую мимо всех раздражающих столов, стоящих между мной и Клейтоном. Ноги почти запутываются в ремне рюкзака какого-то парня, который лежит у его ног. Локтем ударяю девушку, которая кричит мне в спину, но я ее не слышу.

Клейтон стоит возле двойных стеклянных дверей у входа в кафетерий, солнечный свет пробивается сквозь них, окрашивая его лицо в оттенки белого и желтого, превращая его темноту во что-то красивое и потустороннее. Он смотрит в свой телефон, его бицепсы четко очерчены светом, исходящим от экрана. Обычная черная футболка обтягивает каждый контур его тела, сужаясь, чтобы встретиться с сексуальными джинсами, порванными на коленях.

Он — секс в человеческом обличии. Боже…

Он поднимает голову, и когда наши взгляды встречаются, воздух словно электризуется. Убейте меня прямо сейчас. Он меняется в лице, и его тяжелый темный взгляд проникает в меня. Вся та уверенность, что была у меня минуту назад, застревает в горле, не позволяя мне дышать. Он такой сексуальный. У него особая красота плохого парня, щеки покрыты щетиной, а в глазах преломляется свет, из-за чего они становятся похожими на мерцающие осколки стекла.

Мое сердце колотится в груди.

Пришло время представления.

Я поднимаю руку и машу ему, улыбаясь.

После мгновения пристального взгляда, Клейтон отвечает едва заметным кивком.

«Ты хорошо справляешься, — мотивирую я себя. — Он признал тебя. Продолжай в том же духе!».

С волнением, наполняющим всё мое тело, я подношу кулак к груди, затем медленно тру его по кругу:

— Извини.

Клейтон не реагирует, его взгляд прикован к моему лицу, как будто он просто не видел, что я пыталась извиниться перед ним.

Просто продолжай, Деззи. Я подношу раскрытую ладонь к груди:

— Мое, — двумя пальцами одной руки я стучу по двум пальцам другой, — имя, — затем правой рукой тщательно формирую то, что, как я надеюсь, будет правильными буквами — Д, Е, З, З, И. — Когда заканчиваю, сжимаю руки вместе, гордая собой, и снова улыбаюсь.

Лицо Клейтона застывает. Изучая меня, он сжимает губы, из-за чего его сексуальные щеки втягиваются. Вот черт. Я все сделала неправильно? Я только что назвала его мудаком или оскорбила его мать, или случайно сказала, что я фиолетовая лягушка? Может быть, мне стоило узнать чье-нибудь мнение, прежде чем практиковать язык жестов — который я изучала с помощью Гугла — на Клейтоне.

Нисколько не расслабив жесткое выражение лица, он снова кивает мне, а затем переводит взгляд на свой телефон и коротко что-то печатает.

Я Клейтон

Вздыхаю с облегчением.

— Я знаю, — говорю вслух, а потом с ужасом понимаю, что больше не знаю никаких жестов. Я искала, как сказать другие слова, но они вылетели у меня из головы.

Черт. Я больше не знаю как с ним разговаривать.

Кажется, это не имеет значения. Клейтон, наконец-то расслабив челюсть, еще раз кивает мне и коротко машет, прежде чем развернуться и покинуть здание. За ним закрываются стеклянные двери.

Смотрю ему вслед, и пульс отзывается в ушах.

Затем все мои страхи и сомнения вновь сменяются непримиримым ликованием. Я только что разговаривала с Клейтоном. Вау. Я только что разговаривала с Клейтоном с помощью моих рук.

Есть несколько других способов, которыми я хотела бы пообщаться с Клейтоном своими руками.

Чувствуя себя в двадцать раз легче, чем прежде, возвращаюсь за свой столик и закидываю последний кусочек сэндвича в рот. Не могу поверить, что я только что сделала, и что это вообще произошло.

— Он твой друг?

Я смотрю на Сэм, у которой на лице еще одна капля майонеза, прямо у губ. Меня это не волнует. Это даже очаровательно.

— Можно так сказать, — отвечаю я с глупой улыбкой.

— Он глухой?

— Ага.

Открываю упаковку чипсов, которую даже не хочу. Закидываю один в рот, а затем бросаю пакет через стол к своей соседке по комнате, которую даже не нужно спрашивать.

— Он похож на кое-кого, из старшей школы, — говорит она. — Он может быть участником хэви-метал группы.

— Сексуальный барабанщик, — говорю я мечтательно. Первое, что я сделаю, когда доберусь до общежития, изучу все жесты, которые смогу. — Гитарист, — продолжаю я, задаваясь вопросом, как показать фразу: «Я хочу, чтобы ты прижал меня к стене и засунул свой член внутрь меня». — Очень сексуальный гитарист.

— То, что он барабанщик, имеет смысл, — рассуждает Сэм. — Вибрации и все такое…

— Вибрации, — соглашаюсь я, фантазируя о том, какие вибрации я хочу почувствовать сегодня между своих ног. Я думаю о том, какие жесты мне нужно выучить, чтобы показать фразу: «Нагни меня над столом и вколачивайся в меня, пока я не забуду свое имя».

Глядя на остатки картофельных чипсов, я теряюсь в мыслях о нем… и о той магии, которую могу делать своими руками.

Глава 8

Клейтон

Что, черт возьми, это было?

Я едва могу сосредоточиться, даже когда за кулисами разбираюсь с фиксаторами весов и переношу чертовы доски. Команда осветителей Дика была настолько эффективна этим утром, что на сегодня-завтра мне почти не осталось дел. Этот факт поддерживает мое тело в постоянном рабочем состоянии, но разум пойман в ловушку мыслей об этой девушке.