Лавр Корнилов - Александр Ушаков

Многие факты различных по времени экспедиций и путешествий Корнилова обросли мифами и легендами. Не обошлась без легенды и его жизнь в Китае.

Как-то Корнилов выяснил, что китайцы скрывают от посторонних глаз отряд своих войск, который обучают по европейскому образцу. Больше всего китайцы опасались острого глаза русского военного дипломата. Корнилов не был бы Корниловым, если бы не попытался проникнуть в тайну этого отряда. Он одевается «в пышный китайский балахон, — пишет современник, — голову покрывает шапочкой с шишечками мандаринов и едет в город, где стоит китайский отряд»{108}. Себя Корнилов называет губернатором какой-то провинции, чуть ли не посланником «самого сына неба — Богдыхана». Его встречают с почестями, а отряд проходит церемониальным маршем мимо «русского мандарина», которому докладывают все, что должен знать посланник «сына неба».

Донесения военного агента в Китае внимательно изучались и оценивались в Генштабе и МИДе. Оценка деятельности Корнилова выразилась в награждении его в 1909 году орденом Святой Анны 2-й степени. Это был пятый российский заслуженный им орден, а еще в 1906 году он награждается мечами к ордену Святого Станислава 2-й степени и в 1907-м — Золотым (Георгиевским) оружием.

Однако боевой офицер и разведчик, герой минувшей войны не вписался в дипломатический мир. Он оказался чрезмерно независимым и самостоятельным. У полковника Генерального штаба Корнилова портятся отношения сначала с поверенным в делах русской дипломатической миссии в Пекине Арсеньевым, который в 1908 году писал в МИД, что вынужден «донести до сведения о ненормальных отношениях, создавшихся здесь между Военным Агентом и вверенной моему управлению Императорской миссией»{109}, а затем и с полномочным послом России в Китае Гирсом. Гире был опытным дипломатом, имевшим обширные связи в петербургских государственных, дипломатических и светских кругах. Конфликт между послом и военным атташе нарастал, а когда их отношения окончательно испортились, Корнилов был отозван из Пекина в Петербург. В сентябре 1910 года он получает уведомление генерал-квартирмейстера Генерального штаба генерала Ю.Н. Данилова о сдаче должности{110}. Возвращается Корнилов в Россию не по железной дороге, а совершив путешествие по Западной Монголии и знакомой уже Кашгарии. Целью такого пятимесячного путешествия было ознакомление с вооруженными силами Китая, дислоцировавшимися близ российской границы.

В Китае русский военный дипломат активно помогает российским офицерам, прибывавшим туда в командировки (например, полковнику Маннергейму, путешествующему через Китай и Маньчжурию в Японию), знакомится как с коллегами из разных стран, так и с местными военнослужащими. Так, он познакомился с подающим надежды молодым армейским офицером Чан Кайши — будущим президентом Китайской республики.

Успехи Корнилова в Китае были несомненны. Он получил признание у иностранных дипломатов, о чем свидетельствуют награды Британии, Франции, Германии и Японии, пожалованные ему в этот период.

По возвращении в Россию, в феврале 1911 года, полковник Корнилов получает назначение командиром 8-го пехотного Эстляндского полка, расквартированного в Варшавском военном округе. Но, едва вступив в должность командира полка, в июне того же года он получает новое назначение.

Корнилов отправляется в уже знакомые ему места, в Маньчжурию, получая должность начальника 2-го Заамурского отряда пограничной стражи. В состав этого отряда входили 1, 2-й и 3-й конные и 3-й и 4-й Заамурские полки. По договоренности с правительством Китая 2-й Заамурский отряд охранял Китайско- Восточную дорогу в полосе ее прохождения. В начале июня 1911 года Корнилов прибывает в Харбин, а в декабре 1911 года получает чин генерал-майора.

Штаб 2-го Заамурского отряда пограничной стражи находился в столице КВЖД — Харбине, там же были расквартированы два конных полка и один пехотный.

Служба на любой границе является нелегким делом. Охрана же КВЖД, связывавшей русский Дальний Восток по суше с Россией, была делом ответственным и нелегким вдвойне. Потенциальными нарушителями и противниками являлись хорошо вооруженные многочисленные китайские бандиты-хунхузы, контрабандисты и японские шпионы. В начале XX века регулярные разбойничьи рейды хунхузов в районах приграничной полосы и в районе полосы отчуждения КВЖД представляли весьма определенную проблему для российских и китайских властей. Хунхузы (в переводе с китайского «краснобородые») отличались тем, что грабили не только местное население, но и непосредственно КВЖД и ее сотрудников. Не проходило и дня, чтобы от хунхузов не пострадали мирные жители, работники железной дороги и пограничники. Хунхузы были известны Корнилову по войне с Японией, когда, нанятые японцами, совершали бандитские рейды по тылам русских армий. В борьбе с хунхузами генерал Корнилов действовал оперативно и решительно. Банды хунхузов, замеченные вблизи железной дороги, преследовались и по мере возможности уничтожались, а пленные передавались китайским властям, которые с ними не церемонились. Как правило, хунхузов ждала смертная казнь «путем отсечения мечом головы».

Приходилось воевать Корнилову не только с хунхузами и контрабандистами, пытающимися проникнуть в таежные районы России для обмена спирта и шелка на золото, но и со своими российскими чиновниками и казнокрадами. В 1912 году начальник Заамурского округа генерал-лейтенант Е.И. Мартынов приказал Л.Г. Корнилову произвести «дознание о систематическом снабжении войск, расположенных в Маньчжурии, недоброкачественными продуктами»{111}. В результате расследования подтвердились не только факты систематического снабжения войск некачественными продуктами, но и их порча в результате халатности чиновников, и взяточничество.

«В результате, — пишет генерал Мартынов, — дело было передано военному следователю, причем по постановлению прокурорского надзора, к следствию были привлечены, в качестве обвиняемых, помощник начальника округа генерал-лейтенант Сивицкий и другие деятели хозяйственного управления»{112}. Материалы многомесячного расследования полковника Данилова показали истинные размеры тотального воровства и взяточничества. Однако тогдашний «шеф пограничной стражи» В.Н. Коковцев, одновременно являющийся еще и министром финансов, пытаясь прикрыть эти вопиющие злоупотребления, «выхлопотал 2 февраля 1913 года высочайшее повеление о прекращении следственного производства»{113}. В это же самое время генерал Сивицкий и его «подельники» пишут в Петербург письма, в которых обвиняют Мартынова и Корнилова в «преступной предвзятости, подтасовке фактов и организации травли чинов управления снабжения по личным мотивам»{114}. Когда дело было прекращено, начальник Заамурского округа генерал Мартынов, известный своей порядочностью и честностью, «не желая при таких условиях продолжать службу, вышел в отставку». Сразу же после этого он публикует некоторые материалы следствия, за что и был предан суду.